Девушка помолчала, облизывая губы. Я заметил, что у нее проколот язык.
– Pearl Jam, – выдала она наконец.
Я глянул на Чака.
– Что? – Чак усмехнулся, уводя ее от бара. – Да уж, они старые.
– Ты старше, – сообщил я его затылку и перевел взгляд на Элисон, которая задумчиво потягивала пиво.
– Где ты витаешь?
– Догадайся с трех раз.
– Куда он подевался, как думаешь?
– Понятия не имею. Да и какой смысл гадать?
– Мы его найдем.
– Мы даже не ищем.
– Я имею в виду, он объявится.
– Надеюсь, – Элисон вздохнула. – Я все думаю: если б не наша затея, он был бы сейчас в Калифорнии и мы могли бы поговорить как всегда. Я беспокоюсь за него, но еще и просто скучаю, понимаешь?
Тут я заметил, что Линдси несколько встревоженно смотрит поверх моего плеча, и, развернувшись на табурете, оказался лицом к лицу с Полом Баньяном из закусочной. Сердце чуть подпрыгнуло, но я подавил непроизвольное желание сорваться с табурета. Винчестера вроде не было видно, и в конце концов, парень угостил нас неплохим супом.
– Как поживаете? – спросил он.
– Нормально, – ответил я с запинкой.
– Уладили все дела с другом?
– Что? Ах да, конечно. Спасибо.
– Хотел вас поблагодарить, – он почесал бандану на голове.
– За что?
– За них, – Пол Баньян указал в окно на репортеров. – Сегодня я заработал больше, чем за последние две недели вместе взятые.
– В самом деле?
– Ага. У меня даже акция проходит под названием “Джек Шоу”. Любой сэндвич и напиток за три бакса.
– Отличная идея, – похвалил я.
– Они, во всяком случае, клюнули, – хозяин закусочной положил мне на плечо громадную лапу. – Насчет того случая без обид?
– Само собой.
– Надеюсь, ваш друг появится, и все будет хорошо. Мне нравятся его фильмы.
– Спасибо.
– Ладно, пошел я, – он сверкнул щербатой усмешкой и тяжело зашагал к двери.
– Это еще кто? – удивилась Линдси.
Не успел я ответить, как к нам приблизился стриженный ежиком мужчина в темно-синем костюме, отодвинул табурет, улыбнулся:
– Здравствуйте. Уделите мне минутку?
– Заплатили, чтобы не видеть репортеров, называется… – вздохнула Линдси. – Нам нечего сказать.
– Агент Дон Эллендер, ФБР, – представился мужчина, улыбка его не дрогнула.
Эффективный способ охладить болтливого собеседника, ничего не скажешь.
– Денек сегодня чем дальше, тем лучше и лучше, – пробормотал я себе под нос, несколько оробев.
Агент Эллендер изучал меня некоторое время.
– Интересно, как выглядит другой парень?
– М-м-м?
– Ваше лицо, – пояснил он и указал на мои глаза. Я как-то позабыл, что на лице у меня синяки. Рассказал ему про оленя, Эллендер кивал сочувственно.
– Вы приехали разыскивать Джека? – Элисон развернулась к фэбээровцу лицом.
– Не совсем, – он расстегнул пиджак, чтобы удобнее было сидеть.
Эллендер будто позировал, и я подумал, может, агентов ФБР действительно учат, как правильно сидеть и стоять, будучи при исполнении.
– А зачем же?
– Чтобы выяснить, нужно ли нам вмешаться в это дело.
– И какое же основание будет для вас достаточным? – поинтересовался я.
– Если, например, вы его похитили, мне хватит, – сообщил он любезно.
– Что ж, боюсь, мы разочаруем вас, – сказала Линдси.
– Подождите, – не поняла Элисон. – А если его не похищали, вы и искать не собираетесь? Ведь, как бы там ни было, он пропал?
– Мы уже ищем, – успокоил ее Эллендер.
– В самом деле? – Элисон не поверила.
– Разумеется, – подтвердил фэбээровец. Несколько гнусавый выговор уроженца Среднего Запада вполне гармонировал с его румяным лицом.
Чак оставил новую знакомую взволнованно шушукаться с двумя другими девицами у бильярдного стола и подошел к нам.
– Это кто? – спросил он.
– Дон Эллендер, – ответил Дон Эллендер.
– ФБР, – пояснил я.
– Нью-йоркское отделение, – с готовностью прибавил Дон.
– Не может быть, – оторопел Чак.
– Еще как может, – улыбнулся фэбээровец.
– Никогда не встречался с агентами ФБР, – сказал Чак. – И как работенка?
– Нормально, – Эллендер продолжал улыбаться. – На жизнь хватает.
– Надо думать.
– Сколько вам лет? – поинтересовался я.
– А какое это имеет значение в данном случае? – Эллендер был слегка озадачен.
– Просто любопытно.
– Тридцать.
– Нам тоже, – я обвел рукой всю нашу компанию.
Агент ФБР вроде бы уже не так страшен, когда понимаешь, что он твоих лет.
– Своеобразный возраст, не правда ли? – непринужденный тон агента Эллендера нас порядком удивил. – Вдруг обнаруживаешь навязчивую склонность к самоанализу.
– Вы мне будете об этом рассказывать!
– Ну так, – Дон будто извинялся, что приходится возвращаться к делу, – вы его похитили?
– Занесете наш ответ в протокол? – уточнила Элисон.
– Можем поговорить для начала без протокола.
Мы переглянулись.
– Дадите нам минутку? – попросила Элисон.
– Конечно, – агент Эллендер поднялся, оттащил табурет к дальнему краю стойки. Заказал бармену “Молсон” и, повернувшись спиной к бару, принялся задумчиво созерцать зал.
– Думаю, нужно все ему честно рассказать, – заявила Элисон.
– Подведем себя под статью, – возразил Чак.
– Но мы не сделали ничего плохого, – настаивала Элисон. – К тому же он выглядит дружелюбным, мне кажется, он поймет.
– Все они такими выглядят! – отрезал Чак. – Усыпляют бдительность.
– Тебе что, часто приходилось общаться с агентами ФБР? – поинтересовался я.
Я поддерживал Элисон. Дон вроде был парень ничего.
– Согласна с Элисон, – вступила Линдси. – Он не похож на Салливана или этого помощника Дэна, которым надо непременно стать героями. Вполне нормальный парень и, кажется, не преследует никакой определенной цели. Думаю, ему можно довериться.
– Не доверяю тем, кому за тридцать, – проворчал Чак.
– Чем, видимо, и объясняются твои предпочтения относительно противоположного пола, – съязвила Элисон.
– Поцелуй меня сама знаешь куда.
– Я для тебя слишком стара, Чак, – хихикнула Элисон и неожиданно обвила руками его шею.
Чак по-прежнему злился, однако обнял ее в ответ:
– Ладно, но, если в итоге мы загремим в тюрягу, виновата будешь ты и только ты.
– Бен? – Элисон повернулась ко мне. – Единогласно?
Я взглянул на Дона Эллендера. Он вдумчиво потягивал пиво – не вполне приличествующее агенту ФБР занятие. Этот человек пошел в старшие классы в то же время, что и я, слушал ту же музыку, смотрел те же шоу по телевизору. И работа у него, наверное, унылая – мотайся куда начальство пошлет. Он, очевидно, был не прочь и просто поболтать. К тому же пил пиво на задании, посему не казался таким уж грозным.
– Ладно, – решил я. – Коль нам нужно завести нового друга, почему бы ему и не быть агентом ФБР?
Остаток вечера проходил в нараставшем пьяном угаре. Мы все рассказали Дону, но, оказалось, картина по большей части ясна ему и без нас. Мы поинтересовались, как это возможно, он ответил только:
– Я разве не сказал, где работаю?
Затем Дон с Элисон согласились, что все-таки дело вряд ли дойдет до суда, мы испытали громадное облегчение и, попросив бармена рассчитать нас в конце, принялись пить текилу и праздновать. Дон снял пиджак и присоединился к пиршеству.
– Больше трех лет тружусь на благо государства, можно сказать, живу в дороге, – жаловался он, слизывая соль с тыльной стороны кисти. – Теперь мне стукнуло тридцать, и я понял вдруг, что один-одинешенек. Ни семьи, ни друзей. Вообще никаких настоящих отношений, – он опрокинул стопку, выжал в рот ломтик лимона. – Ради чего мы живем, спрашивается?
Позже.
– “Скорую помощь” смотришь? – обратился Дон к Чаку.
– Бывает.
– Сидишь, наверное, и комментируешь всякие небылицы, которые они там показывают?
– Не-а. Они вообще-то в профессиональном смысле неплохо подкованы, их врачи консультируют. Правда, когда они бегают туда-сюда и сыплют техническими терминами – это настоящая лажа. Если бы мы на самом деле раздавали инструкции в таком темпе, столько косяков было бы – мама дорогая.
– Серьезно?
– Еще этот Картер. Он интерн, но постоянно дежурит в неотложке. Так не бывает. Слушай, а ты “Секретные материалы” смотришь?
– А то.
– Сидишь и комментируешь всякую ахинею, что они про ФБР показывают?
Дон поднял взгляд от стакана пива, которым решил залакировать текилу, утер рукавом рот и сказал:
– Кому мне комментировать?
Позже.
Не вполне уверенной походкой я прошествовал к музыкальному автомату с горстью четвертаков в одной руке и стаканом “Сэма Адамса” в другой, намереваясь заказать все песни школьных лет, какие найдутся, а нашлись “Centerfold” в исполнении J. Giles Band, “Ninety-nine Red Balloons” Нэны, “Dancing with Myself” Билли Айдола, “No One Is to Blame” Ховарда Джонса и “Space Oddtiy”, но не Боуи, а та, с булькающим синтезатором, в исполнении какого-то там Питера. Музыкальный автомат перенес меня в восьмидесятые, словно капсула времени. Я обнаружил даже песню из “Огней святого Эльма”, но тут мелочь закончилась. Свою норму текилы я превысил, однако меня не мутило, внутри разливалась, ширилась теплая нега. Во рту было терпко от лимонов и соли. Линдси поднялась, подошла ко мне грациозно, текуче, как в замедленной съемке, и пригласила на танец.
– Я лимонный, – предупредил я, попробовав языком свою щеку с изнанки.
– М-м-м, дай-ка мне попробовать, – промурлыкала Линдси, тесно прижалась ко мне и, прежде чем поцеловать, скользнула языком между моих губ.
Еще позже.
Девушки удалились в туалет. По телевизору над стойкой крутили рекламу с Майклом Джорданом и Багзом Банни, что, конечно же, побудило нас с Доном и Чаком завести неизбежный разговор о спорте. В самом ли деле Джордан – баскетболист всех времен и народов? Вы не смотрите на его очки, посмотрите на соотношение голов – забитых и потенциальных. И как насчет наших несчастных “Никс”? Жаль, что эго Юинга не может играть за центрового вместо Юинга. Ну хоть у “Янкиз” неплохие шансы на следующий год. Дон рассказал, что в университете играл в футбол.