те я был награжден орденом Красного Знамени и моя фотография с маленькой заметкой была напечатана в армейской газете «Командир самоходной установки лейтенант такой-то подбил 7 немецких танков». Во Львов моя самоходка вошла одной из первых.
В августе 1944 года, я был назначен командиром 4-й самоходной батареи и в этой должности продолжал войну. С Сандомирского плацдарма мы перешли в наступление на Краков, кстати, именно наша 60-я армия освобождала Освенцим. После Кракова мы пошли дальше на запад, в Силезию. Прошли Гжанум, Тыхи, Микалум, Рыбник, Ратибор, форсировали Одер, за форсирование Одера я был награжден орденом Александра Невского. Потом наступали вглубь Германии, в общем направлении на Л ибниц. За бои в районе Либница я был награжден орденом Отечественной войны I степени. В районе Граткау нашу армию повернули на юг, на Прагу. 1-й украинский фронт пошел на Берлин, 2-й украинский на Прагу, а между этими фронтами образовался разрыв.
Этот разрыв заполняли сначала 1-я Ударная армия Гречко, потом 38-я армия Москаленко, потом наша 60-я армия. Конец войны я встретил, когда наш полк наступал на Прагу. До Праги наш полк не дошел 28 километров, остановился в Нимбурге.
Так получилось, что к концу войны я был второй по количеству орденов среди офицеров нашего полка. Передо мной был только командир полка, а его заместитель, подполковник Красиков, был тяжело ранен в последние дни войны и 9 мая 1945 года скончался в Ламоуце. В результате меня и старшину нашей разведроты, у него было 2 или 3 ордена Славы, отобрали для Парада Победы, который проходил 24 июня 1945 года в Москве.
Сергей Александрович, почему вы пошли с артшколу?
Потому что в Киеве в то время была такая мода.
А почему не авиационная или морская?
Как-то артиллерия мне была ближе.
Чем отличались занятия в школе от обычных?
Многим. Прежде всего военной подготовкой. Мы изучали стрелковое оружие, материальную часть артиллерии. Очень большое внимание уделялось строевой подготовке, изучению воинских уставов, 13-я специальная артиллерийская школа, также как и 12-я дважды в год участвовала в параде в Киеве, в одном из которых посчастливилось участвовать и мне. На этом параде я видел генерала армии Жукова, он тогда был командующим Киевским округом.
После начала войны вашу школу эвакуировали, родители тоже эвакуировались?
Моя мать умерла в 1940 году, а отец, вместе с сестрой эвакуировался, а потом ушел на фронт и в 1941 году погиб под Харьковом.
Как отступление воспринималось, ведь малой кровью на чужой территории?
Может быть, такой возраст был, но от первого до последнего дня войны, я никогда не думал, что наша страна проиграет войну. И все кто меня окружал, мы всегда верили в нашу победу.
Какую матчасть в училище изучали?
76-мм, но главным образом 122-мм.
Стрелять давали?
Мы стреляли. Мы готовились хорошо, потому что занимались круглые сутки.
В качестве экзаменов что нужно было сдать при выпуске?
Не помню. Стрельба была. До сих помню команду артиллерийскую: «По пулемету гранатой, взрыватель осколочный, заряд полный, прицел 5 допустим, уровень 32 допустим, первому 2 снаряда беглый!».
Как восприняли назначение на самоходку?
Положительно. Назначили и все.
Когда приехали в Челябинск, трудно было? Там же орудие другое, 152-мм?
Но орудие есть орудие, прицельное приспособление то же. Мы в Челябинске не орудие изучали, а танк, базу, ходовую часть, рычаги управления, приборы наведения для стрельбы прямой наводкой.
Вождение давали как командиру?
Я не водил, но изучал.
Потом вождение освоили?
Освоил. На фронте я уже водил. Но, лучше всего, я вождение освоил, когда в 1946 году поступил в Академию бронетанковых и механизированных войск. Там у нас кафедра вождения, и мы, как выходили под Солнечногорск, так водили и стреляли. А позже, уже будучи командиром дивизии, я водил уже новый танк, Т-62.
Когда экипаж попал на фронт — взаимозаменяемость была?
Конечно была. Вот когда погиб Коля Лобачев, я стал наводчиком. Я был и командиром, и наводчиком.
В экипаже у вас 5 человек?
Сначала 5, потом 4, были командир, механик-водитель, это офицер, наводчик, заряжающий и замковый, а потом должность замкового ликвидировали.
А у вас орудие раздельного заряжания было?
Да.
Какие снаряды брали?
И фугасные и осколочные, разные. Начальник артвооружения приезжал и загружал. У этой самоходки любой снаряд мощный, что осколочный, что бронебойный.
У вас была, вы начали на СУ-152, а потом ИСУ-152. Они сильно отличались?
Разница небольшая, ну пулемет ДШК наверху, а так нет.
А ДШК применяли?
Применяли, но я лично его не применял. Я на ИСУ уже комбатом был.
Когда вы были комбатом, у вас была своя самоходка?
Нет. Я в одной из самоходок батареи ездил.
А сколько самоходок в батарее было? Четыре?
Сначала 4, а в 1945 году стало 5. А сперва, я же в один из первых полков попал, так там, сперва, 2 самоходки в батарее было.
Насколько надежна была самоходка?
Надежная.
Сколько она могла пройти без ремонта? 150 километров?
Наверное. Мы не фиксировали, потому что они раньше выходили из строя.
Как действовал ваш полк? Вас придавали стрелковым частям?
Стрелковым и танковым корпусам. В 31-м танковом корпусе нас придали одной из танковых бригад, номер сейчас не помню, ей Макаров командовал.
И Вы подчинялись напрямую командиру полка?
Да. Некоторые командиры полков мне запомнились. Например, Танкаев, осетин, красивый молодой командир стрелкового полка. Очень следил за внешним обликом, даже во фронтовых условиях. Помню, он меня вызывает и говорит: «Вот тебе задача. Видишь Тростянец Бельки?» «Вижу». — «Видишь церковь?» — «Нет, не вижу». — «На бинокль». — «Вижу» — «Вот это твое основное направление, понял?» — «Так точно понял». — «Выполняй, а вечером встретимся у церкви. Там будет мой НП».
В наступлении у вас основные цели какие? Вам пехота указывала?
Целеуказаний как таковых не было, это больше для полевой артиллерии. Районы указываются, что видишь в районе, то и уничтожаешь.
Какие приоритеты были?
Танки противника и укрепленные районы. Но основные приоритеты — танки противника.
Пехоту на броню сажали?
Сажали. Но не всегда. Вот после Тернополя сажали. Еще когда Вислу форсировали сажали. Крашовица, это перед Краковом, я тогда, как командир батареи, командовал передовым отрядом. В отряде, кроме моей батареи, еще батарея СУ-76 и рота автоматчиков. Автоматчики сидели на броне.
Как вообще к СУ-76 было отношение? Как к зажигалке?
Да, но мы не смеялись. Мы видели свое преимущество, даже жалели этих ребят, если честно.
Какая-то гордость, что Вы служите на мощной машине была?
Я себя чувствовал хорошо. Страх был, но кто не боялся. Единственное — я перед атакой кушать не мог. Да и весь экипаж тоже. Мы перед атакой не завтракали. Только потом, вечером, нам привозили пищу и мы уже ели как следует.
Насколько рубка самоходки задымлялась при выстреле?
Не очень. Глохли мы сильно, я вот сейчас из-за самоходки плохо слышу на правое ухо.
Оглушало, но отравление пороховыми газами не было?
Не было. Отравления газами не было. Естественно мы люк открывали.
По опыту боев начали люки открывать?
Я все время открывал, я без этого не мог. И не только я.
Погрузка снарядов трудоемкая была?
Трудоемкая. И в ней все участвовали. И командир, и наводчик, и механик. Весь экипаж.
А командир машину участвовал в ее обслуживании?
Я мог только делать внешнюю работу, а так, машину обслуживал механик-водитель, зампотех батареи, потом ввели должность механика-регулировщика. В случае чего, приходила армейская летучка. Кстати, командир этой летучки, старший лейтенант Смирнов сопровождал меня половину войны.
А чистка пушки?
Здесь и командир участвовал.
Часто приходилось закапывать установки?
Как только прекращалось наступление и мы переходили к временной обороне — все копай, это был закон.
Копали силами экипажа?
Да. Весь экипаж копал. Но нельзя сказать, что мы сильно закапывались. Гусеницы закапывали, потребовалось что чуть ли не под пушку.
Мне самоходчики рассказывали, что они возили с собой немецкий пулемет переносной.
У меня не было, вальтер был, потом я его сдал в арт-вооружение.
Личное оружие у вас было?
ППШ. Сперва с диском, потом с рожком.
Приходилось пользоваться?
В Тернополе, когда самоходка подорвалась и погиб Коля Лобанов, я вылез с автоматом и сразу к дому, который справа был. Трупов там много было, больше немцев. Я на первый этаж захожу, опять трупы, на второй этаж поднимаюсь, а немец на меня автомат наставил, ну мне и пришлось стрелять.
Основная дистанция стрельбы самоходки?
До 700 метров, примерно 300–500.
У вас гаубица-пушка стояла, Вас не привлекали к артиллерийской подготовке?
Нет, хотя я, имея хорошее артиллерийское образование и хорошо зная закрытые огневые позиции, готовил свой экипаж. Но нас ни разу не привлекали. Мы и артиллерийскими прицелами не пользовались, только прямая наводка.
А дальше 700 метров стреляли?
Если нужно было, поднимали ствол. Тогда уже мы стреляли как гаубица.
Каково было взаимодействии танков и самоходок?
Начался бой и все пошло вперед. Пошли танки, пошли самоходки, пошла пехота. Кто когда впереди оказывался — это от обстановки зависело. Танки, конечно, хотели вырваться вперед, а мы должны были идти в боевых порядках пехоты, но чаще всего мы шли впереди пехоты, потому что командиры стрелкового полка, они болели за свою пехоту.