Он посмотрел на собаку и самодовольно произнес:
— Синий «мини-ровер». Торчал тут сегодня все утро. За рулем была девица. Очень странная девица. На вид — подросток, а лицо как у старухи. Что-то она тут вынюхивала. Так вы ее искали?
Аиля внезапно побледнела. Разумеется, она поняла, о ком говорит владелец собаки. Назым не раз описывал ей Мальвину де Карвиль — ее необычную внешность, ее дурной характер, ее «мини-ровер», подаренный богатой бабкой… Кроме того, Назым говорил, что после авиакатастрофы, в которой погибли ее родители, Мальвина окончательно слетела с катушек.
«Сумасшедшая. Опасная сумасшедшая».
Аилю охватила паника.
— Да… Спасибо… Спасибо вам большое.
«Что же ей теперь делать? Бежать в полицию? Написать заявление об исчезновении человека? Но там ей придется рассказать все, что она знает об этом деле. О Карвилях, о Назыме… Он пропал два дня назад. Если она заговорит, то пустит полицию по его следу. Назым никогда ей этого не простит…»
Мужчина с собакой удалялся по улице, продолжая оглядываться на нее через плечо. «Нет, она должна найти выход самостоятельно. Ей много чего известно о Карвилях». Она помнила каждое слово, произнесенное Назымом в постели. Фашист с собакой скрылся за углом улицы Самсона. Аилю пронзила странная дрожь, вызванная тревогой и возбуждением одновременно. Она вспоминала Назыма, своего великана, вспоминала, как он целовал ее, щекоча усами. «Только бы снова обнять его! Только бы прижаться к нему покрепче!»
Аиля нагнулась и потрогала спрятанный в штанине нож. Один след у нее все-таки появился. Мальвина де Карвиль! Помощи Аиле ждать не от кого, но это не страшно. Она и сама не дура. Карвили живут в восточной части города, неподалеку от Марн-ла-Валле. Она их разыщет. Не зря она двадцать лет прожила с частным сыщиком. Она распутает этот клубок.
30
2 октября 1998 г., 13.17.
Марк шел плохо освещенным коридором. Матильда де Карвиль просто открыла перед ним дверь, но провожать его не пошла, предоставив ему в одиночестве разбираться с собственными сомнениями. Приступ агорафобии постепенно отступал; дыхание выравнивалось. Обжигающее действие настоя тоже понемногу ослабевало. Марку даже казалось, что он чувствует себя лучше, чем раньше. Он заметил свое отражение в большом овальном зеркале, стоящем в торце коридора, но не стал перед ним задерживаться.
Там было три ступеньки, он помнил. Толкнул тяжелую дубовую дверь. «Бежать отсюда. Как можно быстрее».
Ноги еще плохо слушались Марка. В голове метались беспорядочные мысли. «Открыть голубой конверт с результатами анализа ДНК или не открывать? Набраться терпения на несколько часов, пока он не приедет в Дьепп? А что, если Матильда де Карвиль приготовила ему ловушку?»
Первая ступенька. Вторая. Третья.
Марк полной грудью вдохнул прохладный воздух. Спасительная свежесть! Надо решить, что делать дальше. Перед ним расстилался тенистый парк «Розария». Почему-то его вид навел Марка на мысли о территории дома престарелых. Или психиатрической клиники…
Марк пошел к калитке. Слева от него, под кленом, стояла коляска Леонса де Карвиля. Старик спал, уронив голову на плечо. Мальвина просто бросила его посреди лужайки.
Марк шел, и розовый гравий скрипел у него под ногами.
На ходу он пытался привести в порядок мысли. Перед ним стояло три неотложные задачи, все три — так или иначе связанные с преступлением. Во-первых, убийство Гран-Дюка, совершенное несколько часов назад. Пока все выглядело так, словно его убила Мальвина де Карвиль. Во-вторых, убийство его деда: теперь Марку стало очевидно, что утечка газа в фургоне, в результате которой пятнадцать лет назад погиб Пьер Витраль, была кем-то организована. Марк помнил, что в дневниковой записи Гран-Дюка его внимание привлекла какая-то деталь, свидетельствовавшая о некоем несоответствии. Он пока не мог определить, в чем тут дело, но знал, что найдет разгадку в своей комнате, в бабушкином доме в Дьеппе. В-третьих, Лили. Лили и путешествие, из которого не возвращаются. Так она говорила. Что это? Бегство? Месть? Решение покончить с собой?
Связаны ли между собой эти три трагических события, а если связаны, то как? Бесспорно, связаны. Ответив на один вопрос, он ответит и на два оставшихся.
Снова раздался хруст гравия. На сей раз — у Марка за спиной.
— Куда это ты, Витраль?
Мальвина!
Марк обернулся.
— Ухожу. Я узнал от твоей бабушки все, что хотел…
— Да ну? Ничего ты не узнал! Моя бабка давно в маразме. Ты дурак, если повелся на ее байки.
Марк вздохнул.
— Правду знаю только я, — продолжала Мальвина. — Я жила в Турции. Остальные погибли. Сгорели в самолете на горе Мон-Террибль. А я — нет. Я улетела раньше. Пошли со мной, Витраль!
Марк недоверчиво смотрел на Мальвину.
— Пошли со мной, кому говорю! Да не бойся, я без оружия. Ты только что говорил, что восемнадцать лет назад выжила Лиза-Роза, а погибла Эмили. Говорил? Тогда пошли!
Марк не сдвинулся с места.
— Давай шевелись, Витраль! Не пожалеешь! Тебе будет интересно.
«Почему бы и нет, в конце концов?»
Вся горя каким-то детским нетерпением, Мальвина быстро пошла назад по аллее. Снова открыла дубовую дверь, миновала коридор и двинулась вверх по лестнице. Марк следовал за ней. Он был заинтригован. На втором этаже Мальвина обернулась к нему, приложила палец к губам и прошептала:
— Моя комната справа. Не надейся, туда я тебя не пущу. А слева — комната Лизы-Розы. Пошли…
Марк шагнул за ней. Как и в прошлый раз, в присутствии Мальвины он не ощущал ни малейшей тревоги. Симптомов приближающегося приступа он тоже не чувствовал.
Мальвина открыла дверь.
Взору пораженного Марка предстала прелестная детская. Здесь было все, что нужно для маленькой девочки. Уютная розовая кроватка. Плюшевые игрушки. Занавески с жирафами — их длинные шеи тянулись чуть ли не от пола и касались потолка. Оранжевое махровое полотенце на дубовом пеленальном столике. Одежный шкаф в цветочках пастельных тонов. На полках — музыкальные шкатулки, ночник, еще плюшевые игрушки: голубой слон, тигр и серо-белый зайчик. На полу — пушистый ковер. И снова — игрушки. Пестрые погремушки, слоник, тряпичные клоуны…
Марка охватило неудержимое желание бежать отсюда как можно скорей. «Сию же минуту. Долой из этого сумасшедшего дома!» Но ноги отказывались ему повиноваться. Словно Мальвина опутала их невидимыми колдовскими нитями.
— Восемнадцать лет назад бабушка приготовила эту комнату к приезду Лизы-Розы из Турции. С тех пор мы поддерживаем ее в жилом состоянии — вдруг Лиза-Роза вернется! Понимаешь? Она ведь может появиться в любую минуту!
Мальвина шустро проскочила в комнату и, раскидывая ногами игрушки, бросилась к шкафу. На полках стопками лежала детская одежда. С плечиков свисали платья всех размеров. Верхнюю полку занимали шляпки; внизу стояли прелестные туфельки и босоножки. На пол упала крохотная розовая шапочка, подбитая мехом.
Мальвина повернулась к Марку и с воодушевлением маленькой девочки, демонстрирующей взрослому человеку домик своей куклы, заговорила:
— Теперь я здесь прибираю. Уверена, если бы не я, бабушка выкинула бы все это на помойку. Представляешь? На помойку! Ты меня понимаешь. Конечно, я знаю, что Лиза-Роза уже выросла, но все равно… Ей ведь будет приятно прийти сюда, посмотреть на свою детскую, на все эти игрушки… Как ты думаешь, а?
Марк отступил на шаг, остановившись в дверях комнаты. Его переполняли самые противоречивые чувства.
— Ну смотри же, Витраль, смотри! Что ты там застрял, заходи! Скажи мне, ты ведь любишь Лизу-Розу?
Марк против воли вошел в комнату.
— Смотри! Тут и подарки!
Так плохо Марку не было еще никогда. Он как будто попал в страшную сказку. Как это вышло, что он стоит здесь, в комнате, похожей на игрушечный отдел детского магазина, и разговаривает с убийцей?
— Смотри, Витраль! Это все ее подарки ко дню рождения. С тех пор как ей исполнился годик. Ну, и рождественские тоже…
Мальвина указала Марку на кипу упакованных в подарочную бумагу коробок.
— Я могу наизусть перечислить, что в каждой из них. Самая большая, вон там, на кровати, это подарок к ее первому Рождеству. Мы с бабушкой вместе ходили в магазин, как раз накануне катастрофы. Мне было шесть лет, я хорошо помню. Мы пошли в «Галери Лафайет», там еще в витринах были выставлены движущиеся игрушки…
Она приблизилась к Марку и шепнула ему на ухо:
— Догадайся, что мы ей купили?
Марк потряс головой, охваченный жалостью и ужасом.
— Плюшевого мишку! Самого большого! Он был ростом больше нее! Коричневый такой, с желтыми подпалинами. Его зовут Банджо. Это я его так назвала. Банджо. Он ее очень любит. И ждет. Погоди, сейчас я вас познакомлю…
Марк провел ладонью по глазам. Эта дура Мальвина довела его до слез. Мальвина аккуратно открыла огромную картонную коробку и вытащила плюшевого медведя с мечтательным взглядом. Воплощенная мягкость. Мальвина усадила Банджо на кровать, с двух сторон подперев розовыми подушками.
— Привет, Банджо! — радостно произнесла она. — У меня для тебя хорошая новость. Скоро ты будешь не один. Великий день близко. Представляешь? Лиза-Роза возвращается!
«Это комната Спящей красавицы, — подумал Марк. — Набитые соломой звери, слежавшаяся одежда… Вещи, состарившиеся в ожидании мертвого ребенка. Музей покойника».
— Ну, тут еще полно всего, — продолжала щебетать Мальвина, — я не буду все тебе показывать. И куклы есть, это само собой, и книжки с картинками — я знаю, она любит читать. А в этой коробке — скрипка. Это ей подарили на десять лет. Не знаю, обрадуется ли она скрипке, но рояль у нас уже был… А вот эти маленькие пакетики — о, это было выбирать труднее всего! Там украшения. Вот в этом — подарок на тринадцать лет. А в этом — часы. И еще диски, но они, наверное, уже устарели? Бритни Спирс, Рикки Мартин, Ларуссо, ну и прочее в том же духе. А вот в этом большом пакете — музыкальный центр. Это подарок на шестнадцать лет. А самый последний, на восемнадцать, он вот в этом конверте. Догадайся, что там?