– А Людмила надолго в Москву? – спросил Лев.
Михаил молчал. У него перехватило горло и в глазах потемнело. Слова Берга «моя жена» резанули его по сердцу.
Берг ушёл, а Михаил всё ёщё сидел неподвижно на табурете около стола.
– Наверное, всё кончено, – прошептал он.
– Не переживай ты так. Ведь она замужем. И муж всегда рядом. Неужели ты думаешь, что он отдаст красавицу жену?
– Да, он симпатичный и сильный парень. Я её понимаю. И благодарен ей за ту радость, которую она мне дала.
– Отпусти её с миром, – сказал Лев.
В Москву
Людмила достала ключ и открыла свою маленькую квартирку. Как хорошо, что она никого не поселила даже временно. Сразу после дороги оказаться дома одной – высшее блаженство. Она разделась. Зашла в кухню. Всё покрылось слоем пыли. Однако вода в кране была. И она решила всё сразу вымыть, потом принять ванну и отдыхать.
Начиналась московская жизнь. Необходимо было возобновить нужные знакомства, завести новые. Но сейчас ей надо было просто отдохнуть. Людмила заснула сразу же, как только голова дотронулась до подушки.
Через два часа она проснулась и сразу же почувствовала голод. Надо было идти за продуктами. Так жаль, что нет рядом Врангулы! Не хотелось вставать, одеваться, куда-то идти. Однако надо. Людмила подошла к зеркалу. «Вот она – Люська, дома». Однако она не увидела прежней Люськи. В зеркале отразилась женщина, которую надо было называть солидным именем Людмила и, может быть, Геннадьевна. Неужели она настолько изменилась? Постарела? Нет. Просто другими стали глаза, движения и образ мыслей. Другим стал весь облик. Да и дома она здесь не ощутила. Она перенеслась мысленно туда, в свой новый дом, в их новый дом. Перед отъездом они с Отто много говорили. Он рассказал ей о первом знакомстве с Герхардом. Как хмурилась мать, видя сына рядом с ним. Как Герхард вливал в него стремление к богатству. Как они намечали его путь к получению этого богатства. «Изначально нечестный путь мог привести только к тупику. Будь он неладен, этот чёртов дядюшка, или как его там», – думала Людмила. Отто шёл чётко по этому пути. И вот здесь, на прииске Фролыч, на краю земли, когда он считал, что начало положено, а дальше ему поможет дядюшка, он и объявился как «чёрт из табакерки». И оказалось, что Отто давно у него на крючке. И не он один. Близинский и Романов никуда не денутся, если хотят жить. Людмила больше не заходила к жильцам гостевого дома. Как-то отодвинулось всё это от неё. Она переживала новые ощущения, новые мысли заполняли её голову.
– Берегиня моя, я очень волнуюсь за тебя и твою миссию в Москве. Но я знаю, что, кроме тебя, никто не может её выполнить. Уберечь всех нас можешь только ты, – говорил ей Отто.
– Я понимаю. Постараюсь быть осторожной, – отвечала она.
– Я хожу по острию бритвы. И меня мучает совесть, что втягиваю в это тебя.
– А ты считаешь, что я смогу спать спокойно, если не сделаю того, что могу сделать только я? Предупреждение о намечающейся войне должно спасти многие жизни, это очень важно. Ведь именно это Герхард просил держать в секрете.
– Мы не имеем права молчать. Но как сделать, чтобы нам поверили?
Отто вздохнул.
* * *
Перед отъездом Людмила зашла к Михаилу и Лёве. Ей было больно и грустно оставлять их в таком положении.
– Михаил, Лев, я пришла к вам попрощаться. Я еду в Москву. Очень прошу вас выполнить всё, что попросит Берг. Он вам не враг.
– Но и не друг, – ответил Михаил.
– Я прошу вас об этом. Он постарается всеми силами уберечь вас от лагеря, я знаю. Вам придётся пробыть здесь зиму. В лагерь он вас не отправит. Разве только сам угодит туда. Но вы должны сделать всё, чтобы никому там не оказаться. Меня ждёт машина. Я тороплюсь. Я не смогу вам написать. Но я буду помнить о вас. Я обязательно вернусь.
– Подожди, Людмила. Раз ты направляешься в Москву, возьми вот это, – Михаил взял со стола бумаги.
– Что это?
– Наши просьбы о пересмотре дела и реабилитации или сокращении срока. Мы просим тебя передать их в Москве куда надо. Сделай это для нас.
– Я постараюсь. Я обязательно постараюсь. До свидания.
Людмила взяла письма и спрятала во внутренний карман шубы. Потом поднялась на цыпочки и неловко поцеловала Михаила в щёку. Она чувствовала себя виноватой перед ним и испытывала неловкость. Ей показалось, что он понял ситуацию. Она относилась к нему дружески и всей душой сочувствовала. Но любовь ушла. Теперь у неё были другие заботы.
Машина доставила её и Берга в аэропорт Берелёх. Пассажиров было четверо. Их брал на борт маленький грузопассажирский самолёт. Само понятие «аэропорт» никак не подходило к этому месту. Была небольшая ровная площадка, поросшая невысокой травой. Она использовалась как взлётная полоса для небольших самолётов нарождающейся Северной авиации. Пассажирских самолётов не было. Были так называемые грузопассажирские, летающие не по расписанию, а в случае необходимости и по соответствующему специальному заданию. И чтобы улететь, надо было ждать оказии, попутного самолёта, и договариваться с командой, чтобы взяли. Но колымчане всё равно называли это место громко – «аэропорт Берелёх».
– Я буду ждать тебя, Берегиня. Дорога трудная. Будь мужественной, – сказал на прощание Отто. Он посмотрел в её глаза нежно и грустно, охватил руками и поцеловал.
– Я постараюсь вернуться скоро.
– Мне будет не хватать тебя. Возвращайся скорее.
Он резко отстранился и слегка подтолкнул её ко входу.
* * *
Пассажиры зашли в самолёт. Людмилу сразу же затошнило. Сказались предполётные разговоры попутчиков. «Что же я буду делать, когда самолёт взлетит?» – подумала она.
Маленький фанерный самолётик не имел никаких удобств. Около стенок были прибиты лавки. Посредине, прямо на полу, привязан какой-то груз. К ним подошёл пилот. Предупредил:
– Будет болтанка. Крепче держитесь. И будет очень холодно. Вот вам тулупы. Главное, укрывайте ноги. Летим на Якутск. Перелёт длится четырнадцать часов. Каждые четыре часа посадка на заправку самолёта.
Исполнив, таким образом, свой утешительный долг, он ушёл. Самое противное – ощущение при взлёте и посадке. Самолёт то поднимался какими-то рывками, как будто в гору по камням, то вдруг ухал вниз. Сосед в военной форме, очевидно лейтенант, из-за тулупа Людмила не могла видеть знаков различия, поддерживал её.
– Всё в порядке. Это просто воздушная яма. На этих маленьких самолётах каждый небесный ухаб кажется несведущему человеку катастрофой. Но вы не бойтесь. Я уже не впервые делаю этот перелёт и знаю. Спокойно. Вы бледны. Вам плохо?
– Тошнит.
Только и могла сказать Людмила.
– Вот вам пакет. Не держите это в себе. Вырвет – станет легче.
Бумажные пакеты были заранее приготовлены и лежали в сумке, прикреплённой к сиденью. Это было вовремя. Желудок освободился. Пришло облегчение. У соседа оказалась фляжка с водой и гранёный стакан, в который он налил Людмиле воды.
– Прополощите рот и выплюньте во второй пакет. Сейчас мы их выбросим.
Увидев заранее прикреплённый к сиденью карман с пакетами и закрывающееся ведро с отходами, Людмила поняла, что не одна она страдает тошнотой в самолёте. И ей стало не так стыдно за своё поведение.
– Простите и спасибо, – поблагодарила она соседа.
– А вы повернитесь к иллюминатору. Смотрите за окно. Мы летим низко. Земля вся видна. Там очень интересно. Посмотрите, внизу такие просторы, тайга. Ни одного дымка. До Якутска будет очень мало селений. Будут одинокие дымки, но очень редко. Теперь я буду спать. А вы, если не спится, глядите в окно. Это помогает задуматься и скоротать время.
Он замолчал. Людмила была ему благодарна за это. Постепенно её тошнота прошла, состояние стабилизировалось.
Смотреть с высоты на землю было действительно интересно. Впервые Людмила видела такие просторы. Леса, горы, ледники, ленты рек, изредка дымы человеческого жилья. Особенно её поразило горное озеро. Высокая сопка несла огромную чашу голубой воды. «Сколько неосвоенных, необжитых земель! Всё это просторы России».
Крошечный Якутский аэровокзал был буквально забит пассажирами с Колымы, Чукотки, Камчатки. Людмила с Александром, так звали заботливого соседа, пошли в город искать гостиницу. Но в гостинице мест не было. В вестибюле гостиницы стояли два кресла. Они были заняты, в них спали мертвым сном измученные перелётом пассажиры. Администратор сказала, что одно из них освободится через час. Она будет иметь их в виду.
– А сейчас погуляйте по городу. Стоять в вестибюле не разрешается.
Они пошли посмотреть город. Столица Якутии не понравилась Людмиле. Небольшой городишко в одну короткую городскую улицу двух- и трёхэтажных домов. Недалеко от гостиницы стоял киоск, где продавали мороженое. Они зашли за киоск. Куча мусора начинала обычную деревенскую улицу. Деревянные тротуары оживляли картину. Везде грязь, неухоженность и следы прошедшего дождя со снегом.
– Пойдёмте отсюда.
Вернулись вовремя. Но креслом не пришлось воспользоваться. Было огромным облегчением услышать, что их самолёт готов к вылету.
Теперь они летели до Москвы на новейшем пассажирском самолёте Ли-2. Самолёт имел двадцать четыре пассажирских места. Стюардесса объявила о трёх промежуточных посадках, необходимых для заправки самолёта. Болтанка была ещё изрядная, однако начиналась более цивилизованная жизнь. С Александром они расстались друзьями и договорились встретиться.
Ей было радостно вновь очутиться в Москве. Воодушевление, эйфория, любовь охватили её. Она любила каждую улицу, каждую площадь, каждый дом, каждого встречного в этой торопящейся движущейся по улицам толпе. Ей не хотелось спешить, но она заразилась особым ритмом города. Она заспешила к своему дому. Она почувствовала, что живёт. Как она могла согласиться уехать отсюда, уехать из Москвы?! В эту минуту она не могла представить себя на заброшенном таёжном прииске. Разве может он существовать в её жизни?