– Я должна передать сведения государственной важности в нашу разведку. Причём главному лицу из разведки.
– Ого! Ты это серьёзно?
– Серьёзнее не бывает.
– Насколько важны и достоверны твои сведения?
– Очень важны. Источник достоверный. Гитлер примерно через год объявит России войну, – сказала Людмила почти шёпотом.
У Марии округлились глаза.
– Откуда у тебя такие невероятные сведения? Отношения наших стран весьма стабильные и, можно сказать, дружественные. Договор Молотова – Риббентропа гарантирует мир.
– Я узнала это, подслушав разговор. Человек, с которым этот разговор происходил, послал меня в Москву. Сама понимаешь, что это наш человек. Ему нельзя обнаружить себя.
– Подожди. Ты что-то опять накрутила. Это как понимать? Если ты уже обратилась ко мне с этим вопросом, то, значит, доверяешь мне. А если доверяешь, то можешь рассказать подробно и понятно. Согласна?
Людмила подумала и кивнула.
– Хорошо. Я постараюсь тебе всё объяснить. Мой муж – поволжский немец. Ты, наверное, это уже поняла по его имени и фамилии. У его матери есть брат. Он проживает в Берлине. В России он был давно. Отто тогда был пацаном, когда он у них гостил. С тех пор он исчез и больше не появлялся. Берг связи с ним не имел. И вот недавно он появился у нас на Колыме собственной персоной. Я подслушала разговор Отто со своим дядюшкой.
– Как этот дядюшка оказался у вас в гостях?
– Ты понимаешь, он шпион. Как он попал к нам на прииск, я не знаю. Он сказал Бергу, что ему помогли перейти границу нелегально его друзья. Он был не уверен, что переход не засекли на границе. Поэтому очень торопился. Но я думаю, что его действительно не засекли.
– Ты уверена в этом?
– Я думаю, если бы засекли, то Отто уже бы поставили к стенке, и я была бы вдовой. И Герхард не сумел бы свободно уйти от нас.
– Допустим так, – Мария покачала головой. – А почему ты, услышав их разговор, когда поняла, что этот человек шпион, значит, враг, не подумала об этом заявить куда надо? Его ведь надо было задержать и сдать органам госбезопасности. Это же очень серьёзно.
Мария в ужасе смотрела на Людмилу.
– Нет. Всё не так просто. Во-первых, я не знаю, куда можно там заявить. Ты не представляешь, это же прииск. Там живёт несколько семей, совсем маленькая кучка людей, и ещё зона, где находятся заключённые. Они в основном работают на прииске. Это же не Москва. Во-вторых, Отто не шпион и не враг. И мы с ним всё обдумали, как использовать эту ситуацию с пользой для дела. Главное, ничего не надо трогать, изменять. Всё должно остаться так, как было. Мы как жили, так и живём. Мне надо найти возможность связать Берга с нашей разведкой, но так тайно, чтобы с той стороны, со стороны дядюшки, не было никаких подозрений. Иначе он не сможет внедриться в германскую разведку, и его попросту уберут, убьют. Ты же это понимаешь? За ним следят. Иначе Герхард, его дядя, не смог бы его отыскать. А после посещения Герхардом будут особенно следить. Он предложил Отто работать на него. А Отто не дал согласия. Он сказал Герхарду, что его не интересуют политика и Гитлер. Но Герхард уверен, что он никуда не денется. Поэтому и сказал, что через год-полтора будет война. Гитлер готовится напасть на Россию. А Отто он переправит за границу, в Германию. Он утверждает, что, как только начнётся война, немцы, живущие в России, будут репрессированы. Поэтому Отто должен покинуть пределы России до начала войны. Теперь ты всё понимаешь?
– Да, понимаю, – Мария долго молчала, а Людмила тоже молча переживала рассказанное.
– Я могу взять это на себя лично. Ты, надеюсь, понимаешь, почему я могу взять это на себя?
– У тебя есть знакомство в разведке?
– Людмила, сама посуди, разве можно иметь знакомство в разведке? В разведке надо служить и только тогда можно сделать что надо.
Мария помолчала и дала возможность подруге осознать услышанное.
– Мария, ты… – Людмила буквально вытаращила на Марию глаза.
– Людмила, эту тайну ты должна хранить так же, как я твою.
– Обещаю.
– Да, я не так наивна, как ты до сих пор думала. И у меня есть тайны и обязанности. Мне поручили оказывать тебе внимание и быть в курсе твоих дел. Поэтому у тебя не было времени встретиться с кем-либо другим. Я пасла тебя с утра и до поздней ночи.
В глазах Людмилы был ужас.
– Боже мой, как я попалась! – сказала она.
Мария рассмеялась. Обняла её за плечи.
– Ну, ты что? Не беспокойся. Я тебя не выдам и не подведу. Это хорошо, что ты вышла на меня. Кстати, ты мне рассказывала о военном, который летел с Севера вместе с тобой. Ты его больше не встречала?
– Я с ним больше не разговаривала. Но я несколько раз его видела мельком. Он каждый раз исчезал раньше, чем я успевала как-то отреагировать. Я ведь ему дала адрес и пригласила в гости.
– А его поведение тебя не насторожило?
– Очень даже. Первый раз я его увидала, когда мы с тобой встретились. Он показался и сразу же исчез. Ты тогда ещё сказала, что я не Люська, а Людмила и даже по отчеству. Вот тогда я выругала себя и призвала к осторожности. Но я чувствовала всё время постороннее внимание к себе. Не только своего попутчика.
– Люда, давай сейчас же увезём твои бумаги, и ночевать ты будешь сегодня у меня.
– Почему?
– Потому что, если даже ты чувствуешь слежку, значит, она действительно есть и ведётся внаглую. Одно из двух: либо тебя считают непроходимо глупой дилетанткой, либо тебя хотят испугать.
– Зачем испугать?
– Затем, чтобы ты запаниковала и сделала опрометчивый шаг. А сейчас посмотри в порядке ли твой конверт. Я думаю, что после моего визита к тебе наведаются гости. Они могут быть тайными и могут быть явными. Возможно, гости уже были и искали нужные бумаги. Тебя не настораживает, что твой знакомый попутчик оказывается в поле твоего зрения, но не подходит и не приходит в гости?
– Это меня просто удивляет.
– Я думаю, что бумаги нам надо увезти сегодня же. Тебе надо дать возможность проверить твою квартиру. Заинтересованные лица убедятся в твоей легкомысленности и непричастности к их интересам. Как видишь, под наблюдением не только твой Отто, но и ты. Собирайся. Выпьем по бокальчику шампанского и выпорхнем. По дороге будем смеяться, чирикать как беззаботные пташки. Ну, неси сюда свои бумаги, если их ещё не извлекли и не просмотрели.
– Да нет никаких бумаг! Мы с Отто боялись, что бумаги могут попасть в чужие руки. Поэтому продумали несколько вариантов поведения, в зависимости от обстоятельств. Я сама должна встретиться с нужным человеком и рассказать. Так надёжнее. В голову не залезешь и оттуда не украдёшь и не подсмотришь. Вот так. Любые бумаги можно по-разному истолковать. Встреча живых людей всегда говорит и больше и точнее. Взгляд человека всегда скажет, ложь в его словах или правда.
– Какие же вы с Отто умницы! Тогда действуем так: надевай самое лучшее своё платье, драгоценности. Сегодня будем гулять в дым, пить, флиртовать, целоваться. Словом, нам надо ввести наблюдателей в заблуждение. Ты ведь приехала отдохнуть, повеселиться. Тебе осточертела эта глухомань, захотелось развлечься в Москве. Вы же так объяснили твой отъезд в Москву? Когда снимут наблюдение, мы встретимся с нужными людьми.
– Почему именно тогда?
– Нам многое надо успеть. Поторапливайся!
– Я сейчас.
– Ключ положи под коврик перед дверью. Пусть будет как у настоящей разини.
– Только я хочу сказать тебе, что если бы гости были, я бы заметила.
– Ты уверена?
– Да. Я с первого дня, когда ухожу, приклеиваю вверху и внизу тонкую шёлковую нитку в цвет дверей.
– Умница. Никогда не думала, что ты такая предусмотрительная. Однако такая предосторожность может навести наблюдателей на более серьёзные мысли. Это палка о двух концах.
– Это не я. Это меня Отто наставлял быть особо осторожной.
– И ещё, Людмила, события могут быть всякие. Запомни, если меня долго не будет или обстоятельства сложатся каким-либо другим непредвиденным путём, у нас должен быть пароль.
– Только такой, чтобы просто запомнить и ни с чем не спутать.
– Ну, скажем так: «Я очень люблю мимозу». Ты никому никогда ничего не откроешь и не доверишь, кем бы человек тебе ни представился. Разговаривать серьёзно и открыто ты будешь только с тем, кто «очень любит мимозу». Всё, договорились. Запомнили навсегда.
– Это с сегодняшнего дня пароль?
– Это с этого момента. Дай мне твою мужественную руку, Людмила. Ты не представляешь, по какому опасному пути ты намерена пойти.
– А ты?
– Мне в один прекрасный день захотелось обрести жизнь, полную опасностей и приключений, я её получила. Но сейчас речь не обо мне. Мы задержались достаточно долго. И я теперь имею полную или почти полную ясность.
– Но я не имею ясности. Я не знаю, кто ты, где служишь, – Людмила в нетерпении теребила подругу за плечо.
Мария молчала.
– Людмила, – сказала она наконец, – это неважно, где я служу. Важно то, что я тебе помогу сейчас. Но ты должна отвлечь внимание от меня. Ты не должна пить. Но все должны видеть, что ты пьяная и жаждешь приключений. Сегодня ты должна быть беспутной девкой. Кто бы к тебе ни подходил, ты играй. Но уйдёшь лишь с тем, кто скажет: «Я очень люблю мимозу». Этот человек уведёт тебя туда, где все твои вопросы будут решены. О твоей безопасности позаботятся. И запомни: лучшая конспирация – это отсутствие всякой видимой конспирации. И постарайся меньше употреблять высоких и значительных слов.
– Мария, у меня есть бумаги, которые надо сохранить и передать. Но я пока не знаю, куда лучше. Это ходатайства двух заключённых о пересмотре их дела. Я тебе их отдам. Если моя квартира сегодня будет досмотрена, то лучше, чтобы эти бумаги никому не попадались.
И она отдала Марии ходатайства Михаила и Льва.
Подруги, смеясь, вышли на лестничную площадку. Беззаботностью и легкомыслием светились их лица. Небрежным жестом Людмила подняла коврик перед дверью и кинула туда ключ. Они сели в подъехавшую машину и укатили.