Однако его прогулки прекратились. Начались туманы и упорные длительные дожди. Тучи висели очень низко. Из молочного месива сыпался мелкий дождик. Он был тих и упорен, временами превращался в снег, крупку и снова в бисерный дождик. В один из таких безрадостных июньских дней к Михаилу приехал Лёва. Ему дали выходной, и он решил навестить друга. Михаил встретил его, как своё спасение. Лев был бодр, весел и излучал радость и надежду. Они обнялись и похлопали друг друга по спине.
– Привет, Лев! Какими судьбами?
– Привет, Михаил! Я получил выходные дни и решил навестить друга. Как давно мы не сидели просто с тобой за столом, чтобы никого постороннего рядом.
Михаил засуетился, поставил чайник. Но угостить Лёву было нечем. Он о еде не заботился. Ел, что принесёт Пыткыванна.
– Лев, мне даже угостить тебя нечем.
– А как же ты живёшь?
– Обо мне заботится жена Кулила, Пыткыванна, или кто-нибудь из его семьи. Она должна вот-вот прийти.
– Эх ты! Холостяк!
Они сели около костра в чоттагине. Лев внимательно поглядел Михаилу в лицо.
– Ты что-то неважно выглядишь, старик. Рассказывай, как живёшь.
– Нечего рассказывать. Давай-ка, ты говори. Как тебе жизнь среди пастухов?
– Нормальная жизнь. Сначала хреново было. Дело не знал, людей не знал. Помогла Кэлена. Вообще не знаю, что бы делал без неё. Тебе надо завести жену, временную, конечно. Я не представляю, как ты всё время один. Или у тебя есть друзья среди чукчей?
– Нет. Когда был жив Армагиргын, я был среди людей. По крайней мере был занят и имел какой-то круг общения. Теперь мою ярангу обходят. Обо мне заботятся: меня кормят, разводят огонь, зажигают жирник. Но я никому не нужен. Ко мне никто не обращается. У меня нет дела и нет воли. Кто я? Куда иду? Мне надо бы познать прежде всего себя. Но я не могу управлять своей жизнью, я не могу строить свою собственную судьбу. И это чрезвычайно угнетает.
Лев задумался. В это время зашла Пыткыванна.
– Етти! Ремкылен! У нас гость!
– Ии! – ответил Лёва.
– Я принесла еду. Садитесь за стол.
Пыткыванна быстро расставила всё принесённое на столе.
– Я сейчас приду.
Через несколько минут она принесла недостающую посуду, ещё варёного оленьего мяса и бутылку настоящей водки.
– Вот, доброй вам встречи.
– Спасибо, Пыткыванна. Садись с нами.
– Мне некогда. Спасибо.
Она ушла. Друзья выпили, закусили, разговор пошёл душевный.
– А у нас говорят, что тебя пытался убить жених Лизы Ульвелькот.
– Я ничего не знаю об этом.
– Он рассказывал своему товарищу, что ему помешали Кулил, Пыткыванна и Лиза. Он хвастался у костра перед всеми пастухами, говорил, что ты от него спрятался, иначе никто бы тебя не спас.
– Не знаю я такого. Ты же знаешь меня, Лев. Я не стал бы прятаться. Тут что-то не то. Я вообще об этом ничего не знаю.
– Надо узнать точнее. Меня не было при этом разговоре. Мне рассказала об этом Кэлена, а ей её подруга чукчанка. А с Лизой у тебя нет романа? Ульвелькот злится оттого, что она отказалась выйти за него замуж. Они ведь были предназначены друг другу с детства.
– Когда Лиза приехала с Магадана, она много времени проводила в яранге атэ. Она помогала мне укладывать вещи, амулеты и прочее к переезду и рассказывала назначение каждой вещи. Но когда стойбище перекочевало к морю, она не стала ко мне вообще заходить. Была всего один раз и снова исчезла.
– А ты не спросил у Пыткыванны, куда она делась?
– Лев, эта девушка меня очень тревожит. Иногда мне кажется, что я болен ею. Мне неудобно спрашивать у Пыткыванны, где она. Она в первый же день нашего знакомства сказала, что с малых лет помолвлена. Ну, у них это как-то по-другому называется. Короче, сказала мне про жениха.
– Зацепила, значит, тебя. Теперь я понимаю, почему ты выглядишь больным.
– Я не знаю, что мне делать. Во мне нет согласия с собой. С одной стороны, я знаю, что она предназначена другому. С другой стороны, я вижу, как она умна, мила, образована, добра. А он тёмный немытый пастух. Разве такой девушке нужен такой муж?
– Это её дело. У них свои понятия.
– Лев, но я буквально болен ей. Она мне снится каждую ночь. Я стараюсь её оттолкнуть, и в то же время мне хочется её схватить и не выпускать.
– Ну, так что ты мучаешься? Схвати и не выпускай. Она отказалась выходить замуж за Ульвелькотта. Поэтому он сходит с ума, пьёт и болтает всякую чушь. Он потерял перед ней лицо.
– Лев, меня мучает не только это. Меня мучает бесполезность и пустота моей жизни. Нет радости, нет гармонии в душе, я спелёнут, моя воля парализована.
– Ты прав. Человек любит, творит и делает то, что хочет делать, полезное и нужное. Тогда он счастлив. Но давай подумаем. Мы связаны путами обстоятельств, от нас не зависящих. Но ведь даже при таком раскладе у нас есть свобода выбора. Твоё одиночество сейчас – это твой выбор. Иди к людям, не сиди сутками в яранге и не броди бесцельно по берегу моря. Найди себе занятие по душе. Ты врач, ты творец и учёный. Открой глаза. Ты здесь очень можешь пригодиться и найти дело по душе. Изучай место, куда тебя забросила судьба. Люби женщину. Она необыкновенна, она редкостный цветок тундры. Благодари Творца за всё, что тебе отпущено в этой жизни.
– Лев, ты в самом деле так думаешь?
– Да. Я здесь более счастлив, чем в Москве. Я не чувствую себя некрасивым, ущербным. Я среди природы, на воле. Я знакомлюсь и изучаю необыкновенный край, другой мир, другую цивилизацию. Люди снаряжали экспедиции, чтобы ознакомиться с северными народами, открыть богатства земли. Мне повезло. Я встретил женщину, которая действительно меня любит и заботится обо мне.
– Лев, ты прав. Давай выпьем за жизнь и любовь.
– Давай выпьем. Жизнь так коротка. Наш выбор в любой ситуации – взять от жизни самое лучшее.
Они пили за свет, за солнце, за гармонию, за удачу, за любимых женщин. Пыткыванна принесла им ещё оленьих шкур, постелила в пологе, и друзья заснули. Утром они вместе пошли к морю. Небо было всё так же серо, шёл мелкий надоевший дождик. Но на душе у Михаила уже посветлело, как будто он увидел вдали просвет.
– Ты приезжай ко мне чаще, Лев.
– А ты займись делом. Найди его сам. Расширь круг твоих знакомств. Сходи на морскую охоту. Я уверен, это дело очень интересное.
Внезапно небо стало быстро светлеть.
– Смотри, смотри, что делается.
Михаил показал на быстро уходящие серые тучи, где проглядывала великолепная синева неба. Они с восторгом наблюдали за этим умытым синим небом, откуда появилось сверкающее летнее солнце.
– Ну, мне пора.
Они подошли к месту, где был привязан олень. Лев быстро отвязал его.
– Я верхом на олене. До встречи.
Неожиданно легко он вспрыгнул на него верхом и помчался в тундру к оленному пастбищу. Михаил удивлённо смотрел вслед другу. На душе у него посветлело.
«Лев прав, – думал он, – какие бы обстоятельства ни были, выбор всегда есть. Жизнь не предлагает сплошной праздник. Но ты всегда выбираешь. И радость приносит преодоление».
Операция
К берегу подошёл вельбот. Три морских охотника аккуратно вытащили на берег что-то большое, лежащее на шкуре морского зверя. Романов стоял около своей яранги и наблюдал за берегом. К трём охотникам присоединился ещё один. Все медленно пошли в направлении стойбища оленеводов. «Что-то случилось», – подумал Романов, и ему внезапно стало страшно. Случилась беда, эти люди идут к нему. Чукчи уже подходили близко, и Романов понял: они несли человека. Человек лежал вниз лицом и в спине у него торчал гарпун. Михаил быстро зашёл в ярангу, вынес на середину чоттагина высокий стол и вышел навстречу людям.
– Заходите! Я сейчас.
Он побежал за Пыткыванной или Лизой. Ему надо было знать, как они здесь останавливают кровь.
– Пыткыванна, скорее! Там беда. Мне нужна помощь. Где Лиза? Придётся делать операцию.
– Лиза в Магадане. Я помогу.
Вдвоём они вернулись в ярангу, где посредине стола лежал пострадавший. У входа уже была толпа. И все окружили рыбаков и расспрашивали, как это случилось.
– Всем надо уйти и не мешать! Пыткыванна, объясните им по-чукотски, чтобы разошлись и не мешали. Если есть у кого-нибудь горячая вода, пусть принесут. Отойдите от входа, не загораживайте свет.
Пыткыванна быстро всех удалила. Пока Михаил нащупывал ускользающий пульс пострадавшего, принесли горячую воду. Пыткыванна нашла нужную траву и заварила её в чайнике.
– Это дадим пить, когда очнётся.
Она открыла большую коробку с неизвестным порошком.
– А этим засыпем сразу рану. Сильно засыпать надо. Кровь остановится. Потом промоешь, соединишь края и зашьёшь.
Михаил беспрекословно повиновался Пыткыванне. Он был уверен, она знает. Да и вела она себя так, как будто не раз была в подобной ситуации. Вдвоём они осторожно раздели раненого, так, чтобы не задеть гарпун. Потом Михаил стал медленно вытаскивать гарпун, а Пыткыванна обильно засыпала рану жёлтым порошком. Он впитывал кровь и бурел. Пыткыванна его смахивала на пол и снова засыпала рану. Постепенно кровотечение остановилось. Они промыли рану отваром травы, и Михаил стал тщательно зашивать. Наложили повязку. Перевернули раненого на спину. Пыткыванна достала бутыль с каким-то жёлто-коричневым напитком и стала по каплям вливать пострадавшему в рот. Чукча застонал, замычал и открыл глаза. Пыткыванна ему что-то по-своему сказала и продолжала его поить. Он закрыл глаза и снова потерял сознание.
– Давай ему отвар понемногу и часто. Я пойду.
Только сейчас Михаил увидел, как устала Пыткыванна.
– Иди, Пыткыванна. И большое тебе спасибо. Без тебя я бы не справился.
Пыткыванна ушла, а Михаил задумался. Эта удивительная женщина, казалось, знала всё. Михаил понимал, что если бы не она, раненый бы умер от потери крови. «Прав был Лев. Надо пользоваться моментом и изучать культуру народа, вникать в накопленный им опыт, изучать и применять его», – думал Михаил.