– Мы только защищались, – невозмутимо ответил он.
– И все-таки будьте наготове. В это время полно отморозков по сопкам шастает. А по весне мы здесь подснежники собираем. – Майор усмехнулся.
– Подснежники, – не понял Алик. – Зачем?
– Трупы, которые зиму пролежат под снегом. Как раз все в это время и начинается. Осень на подходе, все стараются уйти из тайги, а пустыми уходить не хочется. И стреляют, и режут более удачливых.
– Спасибо за предупреждение, – кивнул Судин. – Будем на страже.
– Удачи! – Майор посмотрел на монитор, насос и прочее оборудование. – А как эта подстанция работает?
– В ней дизель, – ответил Фролов. – Заправляешь и на сутки хватает.
– Первый раз вижу такую небольшую. Не наша, наверное?
– Наша, – улыбнулся Фролов, – питерская. Лучше еще не встречал.
– Сколько нас теперь? – спросил Чужак.
– Считай, – ответил Серб. – Кроме нас, трое нам в подмогу. Четверо работяг, смотритель подстанции, а двое будут собирать монитор и все остальное. К тому же обещают бульдозеры подогнать – ров делать и котлован под драгу. А что это такое – драга? – спросил он.
– Фабрика по добыче золота на воде, – ответил Баркас. – Ковшами черпает землю со дна котлована и смывает камни в одну сторону, а золото оседает на ковриках.
– Наконец-то умотали! – подходя, проговорил Алик. – Если честно, надоели гости…
– Я опасался, что дело заведут, – проговорил Серб.
– Да тебя скорее всего к награде представят! – засмеялся Алик. – Ладно, мужики. Твои под моим началом или ты…
– Мы все под твоим началом, – ответил Баркас.
Тайга
– Эй! – хором орали четверо парней и махали руками. – Мы тут! Заберите нас!
Чуть в стороне летел вертолет.
– Давайте выстрелим одновременно, – предложил смуглый.
– Спецназ высадят и расстреляют всех на месте, – ответил Пижон.
– Твою мать! – Длинноволосый выругался. – Они что, блин, по сторонам не смотрят?
– Это и хорошо, что не смотрят, – усмехнулся Пижон. – А то бы решили, что мы банда, и сообщили бы, что их обстреляли. Пара вертушек со спецназом, и мы тут остались бы навечно. Хотя нет, забрали бы в морг – надо же отчитаться и личности установить. А кому-нибудь за ликвидацию хорошо вооруженной банды еще и награду дали бы. Да успокойтесь вы, до снега примерно месяца полтора, а мы выйдем гораздо раньше. Там вон река какая-то, по ней и пойдем. На рыбаков наткнемся или на жилье выйдем. Я мечтаю якута этого, Мишу, встретить. Если есть Бог, он мне его отдаст.
– А не Бурцев ли нас подставил? – спросил блондин. – Не мог этот якут хренов просто так свалить. Что он Бурцеву говорить будет?
– Нет, – буркнул смуглый, – нас Леший подставил – шепнул якуту, чтобы тот нас в сопках бросил. Но что он говорить Червонному станет?
– А может, и Червонный в курсе, что мы в сопках одни? – процедил Пижон и, сев, закурил. – Выберемся и все выясним. И спросим с каждого. И с Миши, и с Лешего, и Червонный ответит, знал он об этом или нет.
– Точно, – кивнул блондин. – Со всех и с каждого спросим!
Хабаровский край
– Ну, – посмотрел на пятерых мужиков Сергеев, – погрузили?
– Да, – ответил рыжебородый. – Но ведь еще золото будем грузить…
– Золото перед самой отправкой, – твердо произнес Сергеев. – И усиль охрану вагончика, в котором оно находится, – кивнул он невысокому молодому мужчине.
– Разумеется, Андрей Семенович.
– Что-то у меня предчувствие нехорошее, – покачал головой Сергеев. – На душе кошки скребут. Странно…
– Так первый раз отправляем отсюда, – улыбнулся невысокий. – Оно и понятно, почему на душе неспокойно. Все же сто двадцать восемь километров по тайге, а с таким грузом небезопасно. Но люди вооружены, готовы к неожиданностям, так что все будет нормально.
– Дай-то Бог, – вздохнул Сергеев.
– Не выйдет, – покачал головой узкоглазый здоровяк. – Их там двенадцать человек. Ночью охрана и собаки. Подойти не получится, а стрелять собак – сразу кипеш. Надо будет по дороге работать. Короче, вот что, – взглянул он на двоих молодых мужчин. – Сутки здесь торчите и наблюдаете. Если начнут садиться, значит, поедут, тогда звоните. Сами тут на сопке останетесь, будете смотреть, в какую сторону поедут. И не вздумайте проворонить, а то каюк вам.
– Да ничего мы не провороним! – обиделся один.
– Тогда мы уходим, – кивнул узкоглазый.
Москва
– Отлично, – довольно проговорил Рокин в спутниковый телефон. – Когда пустите промприбор?
– Его еще не ставим, – ответил Алик. – Пока проходнушка.
– Понятно.
– Извините, Михаил Петрович, а что там с усыновлением двух детдомовцев?
– Погоди, – Рокин растерялся, – а тебе-то это зачем?
– Фролов просил узнать. Он очень просил узнать…
– Да вроде все в порядке. Я не знаю точно, но, кажется, более-менее нормально.
– Так вы узнайте, а то Фролов вроде как хочет уехать. У него имеются опасения, что жена не будет…
– Скажи ему, что мы все проверим и сообщим, – перебил Рокин.
– Так и скажу.
– Слушай, Судин, а что там у вас за война была?
– Да так, – не стал вдаваться в подробности Алик, – две шайки пытались атаковать. Мы нанесли упреждающий удар. В общем, все нормально. Но вы, Михаил Петрович, узнайте о детях-то.
– Да на что тебе эти дети сдались?
– Фролов нервничает, а он мужик нормальный, да и детишкам лучше в семье жить, чем в детском доме.
– Ну ладно. А вот у нас новость плохая. Краймана убили. На квартире зарезали. Причина неизвестна, но есть мнение, что это одна из его любовниц, которых у него было предостаточно.
– Много женщин до добра не доводят. Ну ладно, все. Только не забудьте о детях узнать.
– Обязательно. Удачи вам и будьте осторожнее. Еще раз удачи и здоровья.
– Вам того же.
– Почему он так беспокоится о детишках этих? – отключив телефон, удивленно проговорил Рокин. – Не ожидал такого от Дровосека. Железные нервы, а о чужих детях беспокоится. Вы там дело сделаете, вернетесь и все узнаете. Конечно, эта стерва и нас подставила, но это дело семейное, вот и разбирайтесь сами.
– Подожди, ты уверен? – спросил Хорин.
– Абсолютно, Илья Андреевич, – послышался ответ. – Мои люди документы у него проверили. Это точно он.
– Так, значит, скорее всего он в Питер подался, в том направлении больше ему не к кому ехать. Сучонок! Ну ладно, племянничек, ты сам судьбу выбрал.
Он взял сотовый и набрал номер.
– Ко мне в семь, – приказал Хорин и отключил телефон.
– Все там хорошо, – сказал Жигунову Рокин, – золотишко будет. Про те два случая, что мы читали в газете, Алик неопределенно ответил. А в общем, все там более-менее нормально.
– Что с Фроловым?
– Ну, это молодец мужик…
– Ты сказал ему о жене?
– Я еще не сошел с ума. Кстати, не знаю почему, но Алик тоже спрашивал про детей. Я сказал, что все будет хорошо…
– Сволочь ты, Мишка!…
– Ну положим, здесь мы все не ангелы.
– Я доверился тебе и Крайману. Да, я знал, что с детьми будет проблема, но не думал, что все выйдет так скверно. Эта сучка живет с другим.
– А мне плевать! Я работаю и хочу, чтобы компания росла. Я хочу, чтобы наши изделия узнал мир, а не только Польша и Прибалтика. Понятно? Вспомни наши мечты и планы. И чтобы все это рухнуло из-за каких-то детдомовцев? Да черт с ними! А когда Фролов вернется, то или этих возьмет, или других найдет. А может, просто пошлет всех на хрен и будет жить в свое удовольствие. В конце концов мужик он нормальный, найдет себе бабу приличную, да хоть и с ребенком. Я не намерен наносить ущерб нашему делу из-за каких-то детдомовцев. Мне плевать на их страдания. Я занимаюсь золотом, да и ты тоже. И вообще, Сашка, что с тобой? Ты сочувствуешь Фролову как близкому человеку. Да и вообще он нам нужен только как работяга. Ты не забыл, как мы продали все, чтобы начать дело. Год снимали плохонькое жилье и не всегда ели досыта. Да, мы с тобой выиграли, это главное, и проигрывать я не намерен, как, наверное, и ты. А Фролов сам виноват, он мог забрать мальчишку, но ему вдруг и дочь понадобилась. И теперь дело его, что и как он будет делать. Пусть решает свои проблемы по возвращении. А сейчас он работает на нас. Ты помнишь, что он получит очень даже неплохие деньги?
– Да все я помню. Но как-то не по-человечески там получилось. Ведь мы использовали его жену, хотя знали…
– Давай не будем взваливать на себя грехи других, – перебил Рокин. – Он сам поверил жене и со спокойным сердцем уехал. Отказался бы работать, и мы с сожалением, но приняли бы его решение, но он все-таки поехал. А при чем тут мы? Неужели не видно было, что жена его законченная стерва? Так что перестань мучиться угрызениями совести и давай работать. Я считаю, что ставить промприбор, а тем более драгу нет смысла. Остался примерно месяц, ну, полтора сезона, и мы не успеем развернуться до зимы. Возьмем то, что намоют, и все, участок наш. Как только ударят морозы, заберем своих людей. А недели за две до сезона снова пошлем туда технику, начнем взрывать полигон и устанавливать оборудование.
– Так и сделаем.
– А что там с Хориным? Он мрачнее тучи ходит.
– Наверное, о Петьке думает.
– Да не похоже, он не расстроен, а в ярости. Желваками играет, и глаза бешеные. Я его таким еще не видел.
– А что мы о нем знаем? Помнишь, как он привел племянничка и категорически заявил: Петр будет работать в нашей компании. Хотел я тогда ему в морду дать, но на нас долг висел. А сейчас ведь заплатить можем, да он уже почувствовал вкус денег, и хрен его выкуришь.
– Остается надежда, что Петька отмочит такое, за что мы сможем убрать и дядю. В контракте умный пункт имеется: тот, кто рекомендовал работника, отвечает за него полностью. Надо было вспомнить об этом, когда Петька хотел под себя участок загрести…
– Тогда денег не было. А вот сейчас было бы очень хорошо поймать Петьку на очередной пакости.