Где-то позади раздался грохот взрыва, отблеском мелькнуло пламя. Морэн держал слово, не давая пиратам заметить, что происходит.
Лаи дернула головой, позволяя ветру отбросить лезущую в глаза прядь, и наклонилась над пробоиной.
Морэн признал про себя: западные летательные машины все-таки хороши. До изящества самоцветных таори им было далеко, но корпус был сработан на совесть, и пробить его броском копья оказалось куда сложнее, чем он поначалу посчитал.
Страха это осознание не вызвало. Служба на южной границе надежно выбивала из человека умение бояться неожиданностей; неспособный перестроить себя почти наверняка отправлялся к предкам.
Выглянув из люка, он сосчитал чужие машины: шесть, вдали маячит неуклюжий корабль-носитель. Летучая лодка пришвартована рядом, но она и не нужна. А вот эти машины – флеттеры, флеттеры они называются… Вот они были в пределах досягаемости.
Он глубоко вздохнул, отрешаясь от хлещущих по лицу потоков ветра. Вслушался в сам ветер, увидел, как один из флеттеров появляется снизу…
Одно за другим Воплотились четыре копья; ветер легко подхватил их, в точности как и рассчитывал Морэн. Они устремились к флеттеру, пилот дернул машину в сторону, но оказался недостаточно быстр.
Одно копье с силой ударило в кабину; фонарь брызнул мириадами осколков. Но само столкновение изменило путь копья – оно отлетело прочь, растворившись в воздухе, не причинив вреда пилоту.
А вот два других от курса не отклонились – и стекло им теперь не мешало.
Флеттер ушел прочь; Морэн не удостоил его даже взглядом. С этим повезло, надо признать… Итак, что будут делать пираты? Сбегут от опасности или попытаются ее уничтожить?
Они попытались.
Два флеттера сменили курс, разворачиваясь к открытому люку. Морэн сосредоточился, вызывая в себе одновременно оба Искусства. На мгновение показалось, что он вновь на Южной Стене, что к нему несутся кочевники, среди которых выделяются ужасающие силуэты их воинов-чудовищ…
Тогда он поступал так же.
Морэн с силой выбросил вперед обе руки, Воплощая и посылая навстречу флеттерам тяжелые копья; в момент возникновения они уже набрали немалую скорость – как он и пожелал. Перед самим самоцветником соткался тяжелый щит; вовремя – в ту же секунду пулеметные очереди полоснули по гондоле и щит задрожал от ударов.
Флеттерам было просто увернуться от копий: они слегка дернулись, оба снаряда прошли рядом, но мимо…
И взорвались.
Пламенная вспышка, стихия Огня, заключенная внутри Воплощаемого предмета. Преимущество овладевших несколькими искусствами.
Пламя хлестнуло по машинам, стремительно пожирая деревянные части. Вызванный стихийным искусством огонь всегда исчезал с неохотой, и даже яростный ветер вокруг не мог сбить его с флеттеров; обе машины задергались, уйдя вниз и скрывшись из глаз.
Морэн лишь усмехнулся. Он не питал иллюзий на свой счет – в другом случае положение оказалось бы куда более тяжелым. Но пираты просто не привыкли к самоцветной магии и решительно ее не понимали – как нередко случалось в здешних странах.
Что ж, тем лучше для него.
Материала для Воплощения не было. Кожу планера использовать было нельзя: как тогда спуститься обратно? Оставалась разве что одежда, но это было бы просто неприлично.
Что ж, Воплотители не зря часто появлялись в народных сказках в роли волшебников, творящих сокровища из воздуха.
Лаи плотно прижала ладони к гладкой поверхности баллона и прикрыла глаза. Незримая, но ощутимая каждой частичкой тела и души сила Дерева хлынула сквозь пальцы, проникая в лист, струясь сквозь него.
Читая его. Рассказывая Като Лаи о том, что есть этот лист, какова его сущность, как он устроен.
Разум девушки наполнился далеким шелестом и скрипом; она знала, что так откликаются листья далекого дерева-исполина и его же толстая кора. Читала ли она образы из памяти баллона… или где-то в глубине Кардии громадный хинтан и впрямь откликнулся на зов раненого листа?
Неважно. Сейчас – неважно.
Лаи открыла глаза, вгляделась в дыру, ощущая острый запах селенина; удерживая в памяти ощущения и знания, дарованные стихией, она вызвала образ.
Воля, переплетенная с силой Дерева, заструилась поверх дыры, сплетаясь тысячами волокон; с каждой долей секунды они становились все более прочными и толстыми. Тонкая зеленоватая пленка пробежала поверх волокон, темнея на глазах.
Утечка селенина прекратилась; Лаи больше не чувствовала запаха. Совершенно новый лист натянулся поверх пробоины, преграждая газу путь. Он будет оставаться на месте ещё шесть часов – этого хватит, чтобы или достичь ближайшего порта, или приземлиться для ремонта.
«Отлично!»
Лаи выпрямилась, глубоко вздохнув, и тут же замерла: что-то было не так. Что?
Долей секунды спустя она осознала ответ: увлекшись сотворением, она забыла о том, какой срок назначила клею на подошвах туфель. Прямо в момент осознания он испарился.
Свирепый ветер ударил Лаи незримым кулаком, швырнув ее прочь с баллона.
Морэн не особенно старался целиться: он должен был отгонять пиратов и удерживать их внимание, попадать в цель было не обязательно. Он уже развеял Воплощенный ранее щит; взрывающиеся пламенные шары и полотнища огня, щедро льющиеся с его рук, ничуть не хуже сбивали чужой прицел.
Он не забывал внимательно следить за небом: к этому времени Лаи уже должна была справиться, и Морэн был готов в любую секунду погасить пламя, чтобы не задеть ее планер. Как только она начнет спускаться, надо будет бить не столь ярко, но точно, целясь во флеттеры.
…а, может, и не надо.
Зависший примерно в кане* от «Дара Леммера» пиратский корабль начал разворачиваться; три оставшихся флеттера устремились к нему.
Бегут? Похоже, что так! Столкнулись с неведомым, потеряли абордажную команду и решили отступить.
Морэн широко улыбнулся, глядя вслед пиратам.
И тут же рванулся вперед, когда мимо, беспомощно дергаясь на ветру, рухнул планер Лаи.
На такой скорости, ошеломленная ударом ветра, она не могла пере-Воплотить планер; только сильные воздушные потоки и все ещё раскрытые крылья не позволяли ей камнем устремиться вниз.
Для Морэна время застыло. Он видел, как планер неуклонно уходит вниз, минуя его поле зрения, осознавал, что Лаи может не успеть – почти наверняка не успеет – изменить его до столкновения с землей…
Копья бы не помогли. Другое оружие – тоже. Воплощать верёвки он просто не умел.
Морэн отчаянно выбросил руку назад, пытаясь нащупать хоть что-то, нечто, что сможет помочь…
И в пальцы ему лег рейлвер.
Морэн даже не размышлял: служба на Стене Шеньтана и учеба у Лина-Копейщика приучили его принимать решения мгновенно и осознавать – что и как надо сделать. Он выбросил скарделльское оружие вперед, одновременно накладывая образ на ствол.
Палец нажал на спуск – и пуля вырвалась наружу быстрее любого копья или стрелы. Но она прошла сквозь волю Воплотителя; из дула стремительным росчерком метнулся не металлический конус, а длинный стальной шнур с крюком на конце.
Снаряд ударил прямо в крыло планера, пробив насквозь ткань и зацепившись за каркас; Морэн и схватившийся за рейлвер капитан отчаянно рванули оружие к себе. Совместное усилие дернуло Лаи вверх, ветер ударил в крылья планера – и девушка взлетела прямо к открытому люку.
Морэн мгновенно вцепился в ее кисть, втаскивая внутрь. Через секунду стальной канат исчез; о пол звякнула пуля.
Все трое одновременно выдохнули. Где-то вдали пиратский корабль продолжал работать винтами, уходя прочь.
– Как вы догадались, капитан? – переведя дыхание, спросил Морэн.
– Интуиция, – честно сказал Шенлер. – Или милость Инженера.
– Я всегда считал, что моя служба позволит мне узнать много нового, – задумчиво сказал Шенлер. – Но как-то не ожидал так близко познакомиться с магией Самоцветной Империи.
Морэн тихо рассмеялся и сделал глоток чая.
Они сидели в малом салоне; матросы уже привели его в порядок, но избитые пулями стенные панели ещё предстояло чинить. Примерно час назад «Дар Леммлера» опустился в мелком таринском порту и техники принялись устранять повреждения баллона. Шенлер, успокоив всех пассажиров и оценив ущерб кораблю, наконец нашел время поблагодарить спасителей.
Лаи, правда, удалилась в каюту, решив отдохнуть: столь быстрое Воплощение на долгий срок отнимало немало сил. Морэн же составил капитану компанию.
– Признаюсь, это впечатляет, – продолжил Шенлер. – Ваши искусства… Чистые, так они называются?
Морэн кивнул.
– Поверьте, капитан, – заметил он, – ваша магия нас удивляет ничуть не меньше. У нас не делают такого, скажем.
Он кивнул на лежавший на столе рейлвер.
– Ваши волшебные знаки и жидкая энергия для нас точно так же необычны. Поэтому, кстати, мы с сестрой и отправились на Фаэти – посмотреть на чужую магию, там кого только не встретишь.
– Что ж, хорошо, что наши искусства помогли друг другу, – усмехнулся Шенлер. – А по меркам своей родины, кстати, насколько вы… сильны? Простите, если это недолжный вопрос.
– Да нет, все в порядке, – покачал головой Морэн и выразительно поднял руку с серебряным перстнем, показывая тонкий узор на металле. – Мы оба удостоены четвертой ступени Воплощения и третьей – в стихийных искусствах. Не так много осталось до права на пятую и четвертую ступени соответственно; Лаи их, конечно, получит раньше меня.
Шенлер вскинул бровь. Последняя фраза прозвучала со спокойной уверенностью, будто Морэн говорил о чем-то, что само собой разумелось.
– Прошу меня простить, – озадаченно сказал он, – но почему вы так считаете? Глядя на то, как вы оба сражались сегодня…
Морэн рассмеялся.
– Мастерство измеряется не сражением, капитан. Видите ли…
Он помедлил, подбирая слова; Шенлер молча ждал объяснения.
– Создание огненной бури, мгновенное сотворение оружия – это впечатляет, не спорю, – Морэн вздохнул и снова пригубил чай. – Но куда важнее – и сложнее – сотворить нечто, что существует дольше секунды. Повторю – что существует, а не разрушает, не проливает кровь, а спасает жизни. Я пока в этом не так уж преуспел; у Лаи получается значи