Сознание этих затруднений и противоречий заставило Ломброзо и Ферри слегка изменить доктрину своей школы, не отказываясь, однако, от ее основного принципа. Согласно приводимому у Морселли мнению Ломброзо, наклонность к самоубийству вызывается не столько высокой температурой, сколько наступлением первых жарких дней, т. е. самим контрастом между проходящим холодом и наступающим теплом. Внезапные жары застигают врасплох человеческий организм, еще не привыкший к новой температуре. Но достаточно самого беглого изучения фактов, для того чтобы убедиться в том, что это объяснение лишено всякого основания. Если бы оно было правильно, то кривая, обозначающая месячное движение самоубийств, должна была бы быть горизонтальной в течение осени и зимы, затем сразу повыситься в момент наступления первых жаров, являющихся источником всех бед, и столь же внезапно опуститься, когда организм успел приспособиться к новым условиям. Мы видим, наоборот, что поступательное движение происходит крайне правильно, увеличение в течение всего времени, пока оно существует, почти одинаково из месяца в месяц; кривая поднимается от декабря до января, от января до февраля, от февраля до марта, т. е. в течение месяцев, когда еще очень далеко до первых жаров, и прогрессивно опускается между сентябрем и декабрем – в тот момент, когда жаркие дни уже давно окончились, так что это явление нельзя приписать их прекращению. Но когда же начинаются жары? Обыкновенно говорят, что они появляются в апреле, и действительно, от марта до апреля термометр поднимается с 6,4° до 10,1°; повышение, следовательно, доходит до 57 %, тогда как от апреля до мая оно только 40 %, от мая до июня – 21 %. Поэтому максимальное число самоубийств должно было бы падать на апрель; на самом деле увеличение числа самоубийств, наблюдаемое в это время, не выше, чем за период от января до февраля (18 %). Наконец, так как это приращение не только поддерживается, но и возрастает – правда, более медленно – до июня и даже до июля, то очень трудно приписать его влиянию весны, если не продолжить эту часть года до конца лета, исключив только один август.
Кроме того, если бы первые теплые дни влекли за собою столь трагические последствия, то первые холода должны были бы иметь такое же влияние: они также застают организм в тот момент, когда он отвык уже от низкой температуры; они расстраивают отправление жизненных функций до тех пор, пока не наступит полное приспособление. Тем не менее осенью не заметно никакого возрастания, которое хоть немного было бы похоже на наблюдаемое весной. Поэтому мы совершенно не понимаем, каким образом Морселли, признав, что, согласно его теории, переход от тепла к холоду должен иметь те же результаты, что и обратный переход, мог добавить: «Это действие, оказываемое первыми холодами, может быть проверено или статистическими таблицами, или – еще лучше – вторичным повышением всех наших кривых осенью, в октябре и ноябре, т. е. в то время, когда переход от теплого времени года к холодному сильнее всего ощущается человеческим организмом, и в особенности нервной системой».
Даже из цифр, приведенных Морселли, вытекает, что от октября до ноября число самоубийств почти не увеличивается ни в одной стране, а, наоборот, уменьшается. Исключение составляют лишь Дания, Ирландия и Австрия в течение одного только периода (1851–1854 гг.), и увеличение в этих случаях минимальное. В Дании число самоубийств увеличивается с 68 до 71 на 1000; в Ирландии – с 62 до 66, в Австрии – с 65 до 68. Точно так же в октябре увеличение наблюдается только в 8 случаях из 31, а именно в течение одного периода в Норвегии, Швеции, Саксонии, Баварии, Австрии, Пруссии, герцогстве Баденском и в течение двух периодов – в Вюртемберге. Во всех других случаях число самоубийств или уменьшается, или остается в стационарном состоянии. В общем, в 21 случае из 31, т. е. в 67 из 100, между сентябрем и декабрем наблюдается регулярное уменьшение.
Полная непрерывность кривой как во время прогрессивной, так и во время обратной фазы доказывает, что месячные колебания количества самоубийств не могут вытекать из преходящего кризиса организма, возникающего один или два раза в году в результате внезапного и временного нарушения общего равновесия. Эти изменения могут зависеть только от причин, изменяющихся в свою очередь с той же непрерывностью.
Невозможно не заметить с самого начала, каковы эти причины. Если сравнить долю каждого месяца в общем годовом числе самоубийств со средней долготою дня того же времени года, то мы заметим, что два полученных таким образом ряда цифр изменяются совершенно одинаково. Параллелизм получается полный. Максимум и минимум в обоих случаях наступает одновременно; в промежутках явления обоего рода идут pori passu. Когда дни быстро увеличиваются, то значительно увеличивается и число самоубийств (от января до апреля); когда замедляется увеличение дня, то же происходит и с количеством самоубийств (от апреля до июня). Такое же соответствие наблюдается в период уменьшения. Даже различные месяцы, у которых длина дня почти одинакова (июль и май, август и апрель), имеют одинаковое число самоубийств.
Такое регулярное и определенное совпадение не может быть случайным. Между движением самоубийств и увеличением дня должно существовать соотношение. Помимо того что эта гипотеза вытекает непосредственно из имеющихся данных, она объясняет нам отмеченный выше факт. Мы уже видели, что в главнейших европейских государствах количество самоубийств распределяется одинаковым образом по различным временам года (сезонам или месяцам). Теория Ферри и Ломброзо совершенно не могла объяснить этого любопытного единообразия, так как температура очень различна в разных странах Европы и неодинаково изменяется, а долгота дней, наоборот, почти одна и та же для всех подвергнутых нами сравнению государств.
Но что окончательно подтверждает существование этого соотношения, так это тот факт, что в каждом времени года большинство самоубийств совершается днем. Brierre de Boismont имел возможность рассмотреть 4595 случаев самоубийства, совершенных в Париже между 1834 и 1843 гг. Из 3518 случаев, время совершения которых удалось установить, 2094 произошли днем, 766 – вечером и 658 – ночью. Число самоубийств, совершенных днем и вечером, составляет 4/5 общей суммы, а одни только самоубийства, совершенные днем, дают 3/5 общего числа.
Прусская статистика собрала по данному вопросу более многочисленные данные. Они относятся к 11 822 случаям, имевшим место на протяжении 1869–1872 гг. Они только подтверждают заключение Brierre de Boismont. Очевидно, что перевес оказывается на стороне дневных самоубийств. Но если день дает больше самоубийств, чем ночь, то, естественно, число их увеличивается по мере того, как удлиняется день.
Чем же объясняется такое влияние дня?
Конечно, для объяснения этого обстоятельства нельзя ссылаться на действие, оказываемое солнцем и температурой. Количество самоубийств, совершенных среди дня, т. е. в момент самой сильной жары, гораздо менее многочисленно, чем то, которое наблюдается вечером или утром. Ниже мы даже увидим, что в самый полдень число самоубийств значительно уменьшается. За устранением этого объяснения остается еще одно: днем совершается большее число самоубийств потому, что день – это время наибольшего оживления человеческой деятельности, когда скрещиваются и перекрещиваются человеческие отношения, когда социальная жизнь проявляется наиболее интенсивно.
Некоторые имеющиеся у нас сведения относительно того, каким образом число самоубийств распределяется на протяжении дня или на протяжении недели, подтверждают это предположение. На основании 1993 случаев, отмеченных Brierre de Boismont в Париже, и 548 случаев, относящихся к общему числу самоубийств во Франции, собранных Терри, она показывает, какие значительные колебания имеют место в течение 24 часов.
Существует два момента, когда самоубийство достигает своего зенита: это те часы, в течение которых совершается наибольшее количество дел, – утро и время после полудня. Между этими двумя периодами существует время отдыха, когда общая деятельность приостанавливается, а с нею приостанавливается и совершение самоубийств. Это ослабление падает на 11 часов утра в Париже и на 12 часов – в провинции. В департаментах этот период более продолжителен и более заметен, чем в столице, так как провинциалы в это время обедают; приостановка самоубийств там также ярче выражена и более продолжительна. Прусские статистические данные позволяют сделать аналогичные выводы.
С другой стороны, Герри, определив в 6587 случаях день недели, в который совершались самоубийства, получил ряд цифр. Из этих данных вытекает, что число самоубийств уменьшается к концу недели начиная с пятницы, а известно, что в силу общераспространенного предрассудка социальная жизнь замедляет свой темп в пятницу. В пятницу значительно менее оживлено движение по железным дорогам, чем в другие дни; в этот день дурных примет обыкновенно не решаются завязывать новых отношений и не предпринимают важных дел. В субботу, начиная с после полудня, замечается общее замедление социальной жизни; в некоторых странах в этот день очень рано прекращают работу, может быть, предвкушение следующего дня оказывает на умы расслабляющее воздействие. Наконец, в воскресенье экономическая жизнь прекращается окончательно; если бы на место нее не становилась жизнедеятельность другого рода, если бы увеселительные места не наполнялись в тот момент, как пустеют мастерские, конторы и магазины, то, по всей вероятности, число самоубийств в воскресенье уменьшилось бы еще сильнее. Кроме того, в воскресенье особенно высоко относительное участие женщин в общем числе самоубийств – может быть, потому, что в этот день женщина чаще выходит из дома, к которому она как бы прикована в остальные дни недели; в этот день женщина принимает хоть некоторое участие в общественной жизни.
Все доказывает, таким образом, что день – наиболее благоприятный момент для совершения самоубийства, так как он в то же время является таким моментом, в котором социальная жизнь проявляется во всей интенсивности. Но если это так, то мы нашли причину, которая объясняет нам, почему число самоубийств увеличивается по мере того, как солнце дольше стоит над горизонтом; ведь уже одно увеличение долготы дня открывает более широкое поле для коллективной жизни; период отдыха настает позднее и кончается раньше, и она имеет больше времени для своего развития. Вместе с тем неизбежно должны развиваться более интенсивно и ее результаты, а следовательно, должно возрастать и число самоубийств, являющееся одним из этих результатов.