конфигурацию. Одно из них наиболее густо в Нормандии и на севере Франции, бледнея по мере приближения
к Парижу: это пятно обозначает алкоголизм. Другое пятно, наоборот, всего темнее около Сены и в соседних с
нею департаментах; оно светлеет уже близ Нормандии и не достигает севера. Первое темнеет по направлению
к западу и простирается до побережья океана; второе, наоборот, быстро исчезает, приближаясь к западу, как
бы остановленное границей, которую для него представляют департаменты J'Eure и J'Eu-re-et-Lour, затем оно
значительно усиливается по направлению к востоку. Мало того, темное пятно, имеющееся на юге в
www.koob.ru
департаменте Var и Benches de Rhone на карте самоубийств, совершенно исчезает на карте алкоголизма.
Наконец, даже в той мере, поскольку существует совпадение, оно недостаточно убедительно, так как оно в
большинстве случаев совершенно случайно. Выйдя из пределов Франции и подвигаясь на север, мы видим
почти правильное увеличение потребляемого алкоголя без всякого возрастания самоубийств. Тогда как во
Франции в 1873 г. на одного человека в среднем приходилось 2,84 литра алкоголя, в Бельгии количество
алкоголя достигало в 1870 г. 8,56 литра, в Англии мы находим в 1870—1874 гг. 9,07 литра, в Голландии
(1870г.) —4, в Швеции (1870 г.)—10,34, в России (1856 г.) —10,69 и даже в Петербурге (1855 г.)—до 20
литров. И в то же время, когда в соответствующие эпохи во Франции насчитывалось 150 случаев само-
убийства на 1000 000 жителей, в Бельгии их было только 68, в Великобритании — 70, в Швеции — 85, а в
России очень немного. Даже в Петербурге от 1864—1868 гг. средний годовой процент не превышал 68.8.
Дания — единственное северное государство, где большое количество самоубийств и потребление алкоголя
совпадают (16,51 литра в 1845 г.). Если северные департаменты Франции отличаются тем, что совмещают
пристрастие к спиртным напиткам с наклонностью к самоубийству, то из этого не надо заключать, что второе
явление вытекает из первого и находит в нем себе объяснение; совпадение это носит чисто случайный
характер. На севере вообще потребляют алкоголя значительно больше, потому что вина там мало и оно
гораздо дороже; кроме того, может быть, здесь более, чем в другом месте, нужно специальное питание, для
того чтобы поддерживать необходимую для организма теплоту; с другой стороны, видно, что причины
самоубийства особенно сконцентрировались в этой части Франции. Сравнение различных частей Германии
подтверждает это заключение.
Если перейти к деталям, то обнаружатся поразительные контрасты; в провинции Познань меньше, чем где-
либо в империи, наблюдаются самоубийства (96,4 случая на 1000000), а здесь всего более употребление
алкоголя — 13 литров на человека; в Саксонии, где оно в 4 раза больше (348 на 1 000 000), алкоголя
употребляют в 2 раза меньше; наконец, можно заметить, что четвертая группа, где потребление алкоголя
очень незначительно, почти всецело состоит из южных государств. С другой стороны, если здесь меньше
случаев самоубийства, чем в остальной Германии, то это зависит от того, что население в ней католическое
или содержит в себе очень сильное католическое меньшинство.
Следовательно, не существует ни одного психопатического состояния, которое бы имело с самоубийством
постоянную и бесспорную связь. В данном обществе число самоубийств не зависит от числа находящихся в
нем неврастеников и алкоголиков. Хотя дегенерация в различных своих формах образует вполне подходящую
психологическую почву для развития тех причин, которые могут заставить человека решиться на
самоубийство, но сама она не является одной из причин его. Можно допустить, что при идентичных
обстоятельствах дегенерат лишает себя жизни легче, чем здоровый человек, но он лишает себя жизни не
только в силу своего органического состояния. Потенциальная наклонность к самоубийству может
преобразиться у него в действие только под влиянием иных факторов, разысканием которых нам и предстоит
теперь заняться.
ГЛАВА II. САМОУБИЙСТВО И НОРМАЛЬНЫЕ ПСИХИЧЕСКИЕ
СОСТОЯНИЯ. РАСА. НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Можно предположить, что наклонность к самоубийству заложена в самом строении индивида независимо
от различных аномальных его состояний, о которых мы говорили выше. Она может заключаться в чисто
психических явлениях, не будучи связана непременно с расстройством нервной системы. Почему у человека
не может явиться желания лишить себя жизни без того, чтобы оно представляло собой мономанию, умственное расстройство или неврастению? Это предположение может даже считаться вполне
установленным, если, как это было показано многими учеными, специально изучавшими вопрос о
самоубийстве, каждой расе свойствен особый процент самоубийств. Расы отличаются друг от друга и
определяются только органическо-психическими признаками. Если процент самоубийств изменяется в
зависимости от расы, то приходится признать, что существует известное органическое предрасположение, с
которым он тесно связан. Но действительно ли существует эта связь?
I
В чем заключается понятие расы? Совершенно необходимо дать ей точное определение, потому что не
только обыденная терминология, но и сами антропологи употребляют это слово в самом разнообразном
смысле. Тем не менее различные предположенные формулы можно обыкновенно свести к двум основным
понятиям: раса характеризуется по сходству или по общему происхождению. Каждая школа кладет в
основание первое или второе определение.
Иногда под расой подразумевается агрегат индивидов, которые имеют, без сомнения, общие черты, но
которые, сверх того, обязаны этим сходством признаков тому, что происходят от одного источника. Когда под
влиянием какой-либо причины у одного или нескольких индивидов одного и того же поколения появляется
изменение, отличающее их от всего остального вида, и когда это изменение, вместо того чтобы исчезнуть со
www.koob.ru
следующим поколением, прогрессирует в силу наследственности, то это обстоятельство дает начало расе. В
этом смысле de Quatrefages и мог определить понятие расы как собрание подобных друг другу индивидов, принадлежащих к одному и тому же виду и передающих путем полового преемства все особенности
первоначального изменения. Согласно такому определению, раса отличалась бы от вида тем, что начальные
пары, от которых произошли различные расы одного и того же вида, в свою очередь произошли от одной
только пары. Подобное понятие расы было бы строго ограничено, и она определялась бы путем специального, положившего ей начало признака общего происхождения.
К несчастью, если придерживаться этой формулы, то существование и сфера влияния расы не могут быть
установлены без помощи исторических и этнографических изысканий, результаты которых всегда
сомнительны, и потому на все вопросы относительно происхождения ее приходится отвечать крайне
гадательно. К тому же не вполне достоверно, что существующие в настоящий момент человеческие расы
соответствуют вышеприведенному определению, так как вследствие различных скрещиваний по
всевозможным направлениям каждое из существующих подразделений нашего вида происходит от самых
различных первоначальных источников. Если мы не имеем другого критерия, то будет очень трудно
определить, какое отношение различные расы имеют к самоубийству, так как нельзя сказать с
достоверностью, где они начинаются и где кончаются. К тому же концепция de Quatrefages грешит тем, что
предрешает проблему, на которую наука далеко еще не нашла своего ответа. Эта концепция предполагает, что
характеристические свойства расы образовались путем эволюции, что они укрепились в организме только под
влиянием наследственности. Это мнение оспаривается целой антропологической школой, носящей название
полигенисти-ческой. Согласно мнению этой школы, человечество не происходит целиком из одной-
единственной семьи, как учит библейская традиция, но появилось или одновременно, или постепенно в
различных местах земного шара. Так как первоначальные роды образовались независимо один от другого и в
различной среде, то они были дифференцированы с самого начала, и поэтому каждый из них являлся особой
расой. Следовательно, главнейшие расы образовались не путем прогрессирующего укрепления
приобретенных изменений, но создались с самого начала и сразу. Поскольку решение этого важного вопроса
остается открытым, будет неправильно с методологической точки зрения вводить в определение расы идею
общего происхождения или родства.
Гораздо лучше определять ее по непосредственным признакам, которые доступны всякому
наблюдателю, и не затрагивать пока вопроса о ее происхождении. В таком случае остается только два
характерных признака, выделяющих расу. Прежде всего раса состоит из группы индивидов,
характеризующихся своим сходством; но то же самое применимо к людям одной веры или одной профессии.
Поэтому, чтобы довершить характеристику расы, необходимо прибавить, что сходство это наследственно.
Таким путем образуется особый тип, который независимо от своего первоначального происхождения
обыкновенно передается по наследству. В этом смысле должно понимать слова Pricharda, который говорит:
«Под именем расы подразумевается каждая группа индивидов, имеющих более или менее общие признаки, передаваемые по наследству; вопрос же о происхождении этих признаков в данный момент лучше оставить в
стороне». Вгоса высказывается по этому вопросу почти в тех же выражениях. «Что же касается до
разновидностей, существующих в человеческом роде,— говорит он,— то они получили название рас, что дает