www.koob.ru
наклонности к самоубийству. Три области составляют исключение из этого правила: рейнские провинции с
Вестфалией, Бавария, в особенности швабская Бавария, и, наконец, Познань; это единственные места во всей
Германии, которые насчитывают меньше 100 случаев на 1 млн жителей. Они кажутся тремя затерянными
островками, и обозначающие их светлые пятна резко выделяются на фоне окружающей темной краски; причиной этого является католическое население, а потому поветрие самоубийств, распространяющееся
вокруг них с такою интенсивностью, не затрагивает их; оно останавливается на их границе только в силу того, что за этим пределом оно не находит причин, благоприятствующих его развитию. Точно так же на юге
Швейцарии население исключительно католическое — протестанты сконцентрировались на севере.
Можно даже подумать, что они принадлежат разным странам. Хотя они и соприкасаются друг с другом со
всех сторон и находятся между собою в непрерывном общении, каждая из них сохраняет по отношению к
самоубийству свою индивидуальность, и среднее число настолько же высоко в одной, насколько низко в
другой. Аналогичное явление мы наблюдаем в Северной Швейцарии, заключающей в себе католические
кантоны Люцерн, Ури, Унтерваль-ден, Швиц и Цуг, которые насчитывают самое большее 100 случаев
самоубийств на 1 млн жителей, хотя окружены кантонами с протестантским населением, среди которого
самоубийства совершаются несравненно чаще.
Можно произвести и еще один опыт, который, как мы думаем, послужит только к подтверждению
предыдущего. Явление морального заражения может распространяться двояко: или факт, служащийобразцом, передается из уст в уста через посредство так называемого общественного мнения, или его распространяют
газеты. Обыкновенно оказывают влияний в особенности последние, и нельзя не признать, что они
действительно являются могучим орудием распространения идей. Если подражание и играет какую-фтбудь
роль в развитии самоубийств, то число, последних должно колебаться в зависимости от того места, которое
газета занимает в общественном внимании.
К несчастью, трудно определить значение прессы. Не число периодических изданий, а количество
читателей может измерить интенсивность их влияния. В стране, так мало централизованной, как Швейцария, газет может издаваться большое количество, так как каждое местечко имеет свой местный орган, но, поскольку каждый из них имеет очень небольшое количество читателей, влияние его на местную психику
ничтожно; и наоборот, одна такая газета, как Times, New-York Gerald, Petit Journal и т. д., оказывает влияние на
необъятное количество людей. Вообще, по-видимому, пресса не способна оказывать того влияния, которое ей
приписывают, вне известной централизации самой страны. Там, где в каждой области существует своя особая
жизнь, все лежащее далее горизонта местного поля зрения не интересует людей; факты отдаленные протекают
незамеченными, и по той же причине сведения о них менее тщательно собираются, а следовательно, в
наличности имеется меньше примеров, вызывающих подражание. Совершенно другую картину представляют
собою те области, в которых нивелировка местной среды открывает любопытству и сочувствию более
обширное поле действия, и где в ответ на эти требования большие ежедневные органы собирают сведения обо
всех важных событиях родины и соседних стран для того, чтобы затем рассылать о них известия по всем
направлениям. Примеры, собранные вместе, в силу своего накопления взаимно усиливают друг друга. Но
легко понять, что почти невозможно сравнить число читателей различных европейских газет, а в особенности
определить, насколько местный характер носят даваемые ими сведения. Хотя мы не можем подкрепить наше
утверждение никакими документальными доказательствами, нам трудно согласиться с тем, чтобы в этих двух
отношениях Франция и Англия уступали Дании, Саксонии и даже некоторым странам, входящим в состав
Германии, а между тем число самоубийств там значительно меньше. Точно так же, не выходя из пределов
Франции, нет никакого основания предполагать, что к югу от Луары меньше читают газет, чем к северу от нее, хотя хорошо известно, какой существует контраст между севером и югом Франции в процентном отношении
самоубийств. Не желая приписывать незаслуженного значения аргументу, который мы не можем обосновать
точно установленными фактами, мы все же полагаем, что он достаточно правдоподобен для того, чтобы
заслуживать некоторого внимания.
IV
В заключение можно сказать, что если факт самоубийства может передаваться от одного индивида к
другому, то тем не менее не было еще замечено, чтобы сила подражания оказала влияние на социальный
процент самоубийств. Она легко может рождать более или менее многочисленные случаи индивидуального
характера, но не в состоянии служить объяснением неравной степени наклонности к самоубийству у
различных стран и внутри каждого общества у частных социальных групп. Действие этой силы всегда очень
ограничено и, кроме того, носит перемежающийся характер. Если подражание и достигает известной степени
интенсивности, то только на очень короткий промежуток времени.
Но существует причина гораздо более общего характера, которая объясняет, почему результаты подражания
не отражаются на статистических цифрах. Дело в том, что предоставленное только самому себе, ограниченное
только своими собственными силами, подражание не может иметь для самоубийства никакого значения. У
взрослого человека, за очень небольшим количеством случаев более или менее абсолютного моноидеизма, мысль о каком-либо действии не служит достаточным основанием для того, чтобы вызвать отвечающий ей
поступок, если только тот индивид, в голову которого пришла данная мысль, сам по себе не чувствует особого
www.koob.ru
предрасположения к соответственному акту. «Я всегда замечал,— говорит Морель,— что как бы ни было
велико влияние, оказываемое подражанием, но одного впечатления, произведенного рассказом или чтением о
каком-нибудь выдающемся преступлении, еще недостаточно для того, чтобы вполне здоровых умственно
людей толкнуть на подобный же поступок». Точно так же доктор Paul Morequ de Tours полагает, что
заразительная сила самоубийства оказывает воздействие только на людей, сильно к нему предрасположенных.
Правда, по его мнению, это предрасположение по существу своему зависит от органических причин; поэтому
ему было бы довольно трудно объяснить некоторые случаи, которым нельзя приписать такого происхождения, если не допустить невероятной и почти чудесной комбинации условий. Как можно поверить тому, что 15
инвалидов, о которых мы уже говорили, были все подвержены нервному вырождению? То же самое можно
сказать о фактах заражения, так часто наблюдаемых в армии или в тюрьмах. Но эти факты делаются
легкообъяснимыми, как только мы признаем, что наклонность к самоубийству может зародиться под
влиянием социальной среды, в которую попал индивид. Тогда мы имеем право приписать факты самоубийства
не какому-то необъяснимому случаю, который собрал в одну и ту же казарму или один и тот же дом
заключения значительное число индивидов, охваченных одинаковым психическим расстройством, но находим
объяснение в воздействии общей среды, окружающей этих людей. И действительно, мы увидим, что в
тюрьмах и полках существует коллективное состояние, склоняющее к самоубийству солдат и заключенных с
такою же непосредственностью, как и сильнейший из неврозов. Пример здесь — только случайный повод, вызывающий проявление импульса, и без наличности этого импульса пример не оказал бы никакого влияния.
Можно поэтому сказать, что, за очень небольшими исключениями, подражание не является
самостоятельным фактором самоубийства; посредством него проявляется только то состояние, которое есть
действительная производящая причина самоубийства и которое, вероятно, всегда нашло бы возможность
произвести свое естественное действие. Это последнее обнаружилось бы даже в том случае, если бы не было
налицо подражания, так как очевидно, что предрасположение должно быть исключительно сильно для того, чтобы столь малый повод мог вызвать его проявление в действии. Поэтому неудивительно, что факты не носят
на себе печати подражания; ведь само оно не оказывает решающего влияния; а то действие, которое им
оказывается, ограничено очень узкими пределами.
Одно замечание практического характера может быть выдвинуто здесь как следствие этого теоретичес-
кого вывода. Некоторые авторы, приписывая подражанию влияние, которого оно не имеет в действительно-
сти, требовали, чтобы описание самоубийств и преступлений было запрещено в газетах. Возможно, что это
запрещение уменьшило бы на несколько единиц годовой итог этих явлений, но подлежит большому сомне-
нию, чтобы оно могло изменить социальный процент преступлений и самоубийств. Интенсивность коллек-
тивной наклонности осталась бы той же, так как моральный уровень социальных групп от этого не изменился
бы. Если принять во внимание те проблематичные и, во всяком случае, очень слабые результаты, которые
могла бы иметь эта мера, и те значительные неудобства, которые повлекло бы за собой уничтожение всякой
судебной гласности, то будет вполне понятно, что в данном случае законодатель должен отнестись к совету
специалистов с большим сомнением. В действительности если что и может повлиять на развитие самоубийств
или уголовной преступности, так не то, что о них вообще говорят, а то, как о них говорят. Там, где эти акты
находят себе полное осуждение, вызываемое ими чувство отражается на самих отчетах о них, и путем такого