Этому общему типу Quetelet дал название среднего типа, так как он точно определяется, если взять
среднюю арифметическую всех индивидуальных типов. Например, если, определивши все длины роста, сложить эти величины и сумму разделить на число подвергавшихся измерению индивидов, то полученное
частное выразит с достаточным приближением среднюю длину роста, так как можно допустить, что
отклонения вверх и вниз, т. е. люди высокого и низкого роста, встречаются почти в одинаковом количестве.
Они компенсируют друг друга и, следовательно, не изменяют частного.
Такая теория кажется очень простой; но во-первых, она может быть рассматриваема как объяснение только
в том случае, если она дает нам понять, откуда происходит то, что средний тип осуществляется в
преобладающей массе индивидов. Для того чтобы он не изменялся в то время, как изменяются эти последние, нужно, чтобы, с одной стороны, он был независим от них, а с другой стороны, чтобы был все же какой-нибудь
путь, которым он мог бы накладывать на них свою печать. Правда, исчезает самая эта проблема, если
допустить, что интересующий нас тип совпадает с этническим типом. В самом деле, элементы, создающие
расу, имея свое происхождение вне индивида, не подчиняются тем изменениям, как и он, хотя в нем и только в
нем одном они реализуются. Весьма понятно, что они пронизывают собой чисто индивидуальные элементы и
даже служат для них основанием. Однако это объяснение могло бы соответствовать самоубийству лишь в том
случае, если бы наклонность, влекущая к нему человека, зависела непосредственно от расы, а мы знаем, что
существующие факты противоречат этой гипотезе. Могут сказать, что общее состояние социальной среды, будучи одно и то же для большинства отдельных личностей, касается их всех одинаковым образом и дает им, в частности, одну духовную физиономию. Но ведь по существу своему социальная среда состоит из идей, верований, привычек, общих стремлений; для того чтобы последние могли воздействовать таким образом на
индивидов, они должны существовать до известной степени независимо; как видим, этого рода соображения
неизбежно приближают нас к тому разрешению вопроса, которое мы предложили выше. В самом деле, здесь
www.koob.ru
молчаливо допускается, что существует коллективная наклонность к самоубийству, из которой вытекают
индивидуальные наклонности, и вся задача сводится к тому, чтобы узнать, в чем эта коллективная
наклонность состоит и каким образом она действует.
Но этого мало: каким бы способом ни объясняли распространенность среднего человеческого типа, понятие
о нем ни в каком случае не объяснит той регулярности, с которой воспроизводится социальный процент
самоубийств. В самом деле, согласно определению, этот тип может состоять только из тех характерных черт, которые свойственны большинству населения; самоубийство же является делом меньшинства. В тех странах, где оно более всего распространено, насчитывается не больше 300 или 400 случаев на 1 млн населения. Сила, которую инстинкт самосохранения поддерживает у средних людей, исключает самоубийство коренным
образом; средний человек не лишает себя жизни. Но в таком случае, если наклонность к самоубийству
является редкостью и аномалией, она совершенно чужда среднему типу, и даже глубокое изучение этого
последнего не помогло бы нам понять, каким образом число самоубийств может быть постоянным для одного
и того же общества, не помогло бы нам объяснить, откуда даже является наклонность к самоубийству.
Следовательно, теория Quetetet покоится на неправильном допущении. Он считал установленным тот факт, что постоянство наблюдается только в наиболее общих проявлениях человеческой деятельности; но мы
видим, что оно существует в той же степени в спорадических проявлениях, наблюдаемых лишь в
изолированных и одиноких пунктах социального поля. Он думал, что ответил на все desideratce, указав на то, каким образом можно объяснить неизменяемость того, что не является исключением; но исключение само
имеет свою неизменяемость, нисколько не меньшую, чем всякая другая. Все умирают, каждый живой
организм устроен так, что он рано или поздно должен разрушиться. Наоборот, очень мало имеется людей, лишающих себя жизни; у громадного большинства нет ничего такого, что бы вызывало в них склонность к
самоубийству; тем не менее процент самоубийств еще более постоянен, чем процент общей смертности. Это
значит, что между распространенностью известного признака и его строгим постоянством нет той тесной
связи, которую допускал Quetelet.
К тому же результаты, к которым приводит его собственный метод, подтверждают наше заключение. В силу
его принципа, для того чтобы измерить интенсивность какого-нибудь признака, присущего среднему типу, надо было бы разделить сумму фактов, которыми он заявляет себя среди данного общества, на число
индивидов, способных на такое же проявление. Так, например, в такой стране, как Франция, где в течение
долгого времени не наблюдалось больше чем 150 случаев самоубийства на 1 млн жителей, средняя
интенсивность наклонности к самоубийству выразилась бы следующим отношением: 150:1 000000 = 0,00015; в Англии, где мы имеем только 80 случаев на то же количество населения, это отношение равнялось бы
0,00008.
Вот, следовательно, те величины, которыми можно бы было измерять наклонность среднего индивида к
самоубийству; но практически такие цифры равны нулю. Столь слабая наклонность до такой степени удалена
от самого выполнения, что может считаться несуществующей; сама по себе она не обладает достаточной
силой, для того чтобы вызвать самоубийство. Поэтому вся общность такой наклонности еще не может
объяснить нам, почему то или иное число самоубийств совершается ежегодно в том или ином обществе.
Кроме того, эта оценка очень преувеличена. Quetelet пришел к своим цифрам, приписывая произвольно
средним людям известную наклонность к самоубийству на основании проявлений, которые обыкновенно
наблюдаются не у среднего человека, а только у небольшого числа исключительных субъектов; таким
образом, аномальное служит у него определением нормального. Quetelet думал, правда, избежать этого
возражения, указывая на то, что аномальные случаи, отклоняясь то в одну, то в другую сторону от нормы, компенсируются и взаимно уничтожаются. Но такая компенсация имеет место только в отношении тех
свойств, которые в различной степени встречаются у всех, каков, например, рост человека. В самом деле, можно допустить, что исключительно большие люди и исключительно малые находятся на земном шаре почти
в одном и том же количестве. Следовательно, средняя арифметическая для роста всех этих исключительных
субъектов должна приблизительно равняться росту, наиболее обычному среди людей; поэтому именно этот
последний и получится в результате статистического подсчета. Но результат будет совершенно
противоположен, если дело идет о таком исключительном по своей природе факте, как наклонность к
самоубийству; в этом случае способ Quetelet может только искусственным путем подвести под среднюю такой
элемент, который в действительности стоит вне этой средней. Конечно, как мы только что видели, этот
элемент вводится сюда только в чрезвычайно разбавленном виде и как раз потому, что число индивидов, между которыми он здесь распространяется, значительно выше того их числа, которому он свойствен на
самом деле; но если ошибка практически и маловажна, она тем не менее существует.
В действительности отношение, вычисленное Quetelet, измеряет собой лишь вероятность того, что человек, принадлежащий к данной социальной группе, покончит с собою в течение года. Если, например, на население
в 100000 душ приходится в год 15 самоубийств— значит, имеется 15 шансов на 100000 в пользу того, что
любой произвольно выбранный субъект данного общества покончит с собою в течение того же самого
промежутка времени. Но эта вероятность не дает нам никакого понятия о размере средней наклонности к
самоубийству и не может служить доказательством того, что эта наклонность действительно существует. Тот
факт, что столько-то процентов лишают себя жизни, не доказывает еще того, что остальные в каком бы то ни
www.koob.ru
было размере подвержены этой возможности, и не может нам дать никаких указаний относительно природы
или интенсивности причин, вызывающих самоубийства.
Таким образом, теория о среднем человеке не решает поставленной нами проблемы. Вернемся же к этой
последней и посмотрим, как она ставится. Самоубийцы в очень ограниченном количестве рассеяны по
земному шару, каждый из них отдельно совершает свой акт, не зная, что другой поступает так же; и тем не
менее, пока общество не изменяется, число самоубийц остается неизменным. Для этого нужно, чтобы все
индивидуальные проявления, какими бы независимыми друг от друга они ни казались, на самом деле были
продуктом одной и той же причины или одной и той же группы причин, воздействующих на индивидов.
Иначе нельзя было бы понять, почему ежегодно все различные воли, взаимно друг друга не знающие, приводят к тому же количеству одинаковых актов. Они не оказывают, по крайней мере в большинстве
случаев, друг на друга никакого влияния, и между ними нет никакого соглашения; а между тем все
происходит так, как будто они выполняют один приказ. Это значит, что в общей среде, окружающей их, существует какая-то сила, которая направляет их в одну и ту же сторону, причем в зависимости от большей
или меньшей интенсивности этой силы повышается или понижается число отдельных самоубийств.
Проявления интересущей нас силы не изменяются при перемене органической или космической среды, а
зависят исключительно от состояния социальной среды, т. е. сила эта коллективна. Другими словами, каждый