иметь законную силу — во имя общих интересов мешать сильным эксплуатировать слабых и т. д. По мере
того как развивается разделение труда, право и мораль, продолжая повсюду опираться на те же общие
принципы, принимают в каждой отдельной функции различную форму. Кроме прав и обязанностей, общих
всем людям, есть такие, которые зависят от специального характера каждой профессии, и число их и их
www.koob.ru
важность усиливаются по мере того, как развивается и разнообразится профессиональная деятельность. Чтобы
применять и поддерживать каждую специальную дисциплину, нужен специальный орган. Из кого же его
составить, как не из работников, сотрудничающих в той же функции?
Вот чем, в крупных чертах, должны быть корпорации, чтобы они могли оказывать услуги, которые мы
вправе ждать от них. Конечно, когда видишь их современное состояние, трудно себе представить, чтобы они
могли подняться когда-нибудь на высоту моральных властей. Действительно, они состоят теперь из
индивидов, которых ничто не привязывает друг к другу, между которыми отношения чисто поверхностные и
непостоянные, которые склонны скорее видеть в других членах корпорации соперников и врагов, а не
сотрудников. Но с того дня, когда у них будет столько общих дел, когда отношения между ними и их группой
станут так тесны и постоянны, у них родятся чувства солидарности, которые еще почти неизвестны, и под-
нимется моральная температура этой профессиональной среды, в настоящее время столь холодная и столь
внешняя для ее членов. И эти перемены не произойдут, как можно было бы думать по вышеприведенным
примерам, только у активных участников экономической жизни. Нет такой профессии в обществе, которая бы
не требовала этой организации и не была бы способна ее принять. И тогда социальная ткань, петли которой
так страшно распустились, стянется и укрепится на всем своем протяжении.
Восстановление корпорации, потребность в которой ощущается всеми, к несчастью, имеет против себя
скверную репутацию, которую корпорации старого режима оставили в истории. Однако тот факт, что они
существовали не только начиная со средних веков, но с греко-римской эпохи, доказывает их необходимость с
гораздо большей убедительностью, чем факт их недавнего уничтожения доказывает их бесполезность.
Если, за исключением одного столетия, повсюду, где профессиональная деятельность достигла некоторого
развития, она организовывалась корпоративно, то не является ли в высшей степени вероятным, что эта
организация необходима и что если сто лет тому назад она не оказалась на высоте своей роли, то надо было ее
исправить и усовершенствовать, а не радикально уничтожать? Не подлежит сомнению, что она перед концом
своим стала препятствием для самых необходимых реформ. Старая корпорация, узколокальная, замкнутая для
всякого внешнего влияния, стала невозможностью в морально и политически объединенной нации.
Чрезмерная автономия, которой она пользовалась и которая делала ее государством в государстве, не могла
удержаться в такое время, когда правительственный орган, протягивая во все стороны свои разветвления, все
больше и больше подчинял себе все вторичные органы общества. Надо было расширить базу, на которой
покоился этот институт, и связать его со всей национальной жизнью. Если бы, уничтожив замкнутость
отдельных местных корпораций, соединить их между собою в крупные и стройные союзы, а все эти союзы
подчинить общей власти государства и побудить их таким образом постоянно ощущать свою солидарность, то
деспотизм рутины и профессиональный эгоизм были бы введены в свои законные рамки. Традиции гораздо
труднее удержаться в неизменном виде в обширной ассоциации, раскинутой на огромном пространстве, чем в
маленькой котерии, не выходящей за пределы одного города. В то же время каждая частная группа менее
склонна видеть и преследовать одни свои собственные интересы, когда она находится в постоянных
сношениях с направляющим центром общественной жизни. Только при этом условии можно поддерживать в
умах людей идею общей цели с достаточной ясностью и постоянством. Так как сношения между каждым
отдельным органом и властью, представляющей общие интересы, будут тогда непрерывны, то общество будет
напоминать о себе индивидам не изредка только и не в смутной форме,— мы будем чувствовать его
присутствие на всем протяжении обыденной жизни. Уничтожив то, что было, и не поставив на место
разрушенного ничего нового, заменили только корпоративный эгоизм эгоизмом индивидуальным, который
имеет еще более разлагающее влияние. Вот почему из всего того, что было разрушено в ту эпоху, надо жалеть
только об этом одном. Разрушив единственные группы, которые могли прочно связывать между собою
индивидуальные воли, мы собственными руками разбили лучшее орудие нашего морального возрождения.
Указанный путь ведет к победе не над одним только эгоистическим самоубийством. Близкородственное с
ним аномичное самоубийство поддается тому же лечению. Аномия является результатом такого положения, когда в известных пунктах общества нет коллективных сил, т. е. организованных групп, которые бы
направляли общественную жизнь. Она, следовательно, отчасти вытекает из того же состояния распада, в
котором берет начало и эгоистическое течение. Но эта же самая причина производит различные следствия в
зависимости от точки ее приложения, т. е. в зависимости от того, действует ли она на активные и
практические функции или же на работу представлений. Она распаляет, обостряет первые, она приводит вто-
рую к замешательству, к растерянности. Поэтому в обоих случаях нужно одно и то же лечение. Мы видели, что главная роль корпорации в будущем, как и в прошлом, сводится к тому, чтобы регулировать социальные
функции, главным образом экономические функции, т. е. к тому, чтобы вывести их из неорганизованного
состояния, в котором они теперь находятся. Всякий раз, когда жадность отдельных лиц начнет переходить
известные границы, корпорации надлежит установить, сколько приходится по справедливости на долю
каждого разряда соучастников в деле. Занимая по отношению к своим членам высшее положение, она имеет
весь нужный авторитет, чтобы требовать от них необходимых жертв и уступок и подчинения известным
правилам. Препятствуя сильным пользоваться своей силой дальше известных пределов, мешая слабым
выставлять чрезмерные требования, напоминая тем и другим об их взаимных обязанностях и об общем
интересе, регулируя в известных случаях производство, чтобы не дать ему выродиться в болезненную,
www.koob.ru
лихорадочную форму активности, она будет умерять одни страсти другими и, вводя их в границы, даст
возможность установить мир. Таким образом, водворится моральная дисциплина нового типа, без которой все
открытия науки и весь прогресс благосостояния могут порождать только недовольных.
Мы не видим, в какой другой среде мог бы выработаться и каким другим органом мог бы применяться этот
закон справедливости, столь насущно необходимый. Религия, которая некогда отчасти исполняла эту роль, не
могла бы теперь с ней справиться. Если бы ей пришлось регламентировать экономическую жизнь, она могла
бы руководствоваться лишь одним принципом— презрением к богатству. Когда она увещевает верующих
довольствоваться своей судьбой, то делает это в силу убеждения, что условия нашего земного существования
не имеют влияния на наше спасение. Когда она учит, что наш долг — покорно подчиняться судьбе, какую нам
создали обстоятельства, то делает это затем, чтобы привязать нас всем существом к целям, более достойным
наших усилий, и по той же причине она вообще проповедует умеренность в желаниях. Но эта пассивная
покорность несовместима с тем местом, какое мирские интересы заняли ныне в коллективной жизни.
Дисциплина, в которой они нуждаются, должна иметь целью не отодвигать их на задний план и сокращать
елико возможно, а дать им организацию, которая бы соответствовала их важности. Задача усложнилась, и если
разнузданием аппетитов нельзя помочь злу, то и простым подавлением нельзя сдержать аппетитов. Если
последние защитники старых экономических теорий не правы, отрицая необходимость регламентации в
настоящее время, как и в прошлое, то ошибаются и апологеты религиозной организации, полагая, что старые
правила могут иметь силу в настоящее время. Именно их нынешнее бессилие и есть источник зла.
Эти легкие решения вопроса совершенно не соответствуют серьезности положения. Конечно, только
моральная власть импонирует людям, но она должна довольно близко стоять к делам мира сего, чтобы знать
их действительную цену. Профессиональная группа отвечает обоим требованиям. Будучи группой, она тем
самым достаточно возвышается над индивидами, чтобы налагать узду на их аппетиты; и в то же время она
слишком живет их жизнью, чтобы не сочувствовать их нуждам. Но и государство тоже должно исполнять при
этом довольно важные функции. Только онс- одно может противопоставить партикуляризму каждой
корпорации сознание своей общеполезности и необходимости для органического равновесия. Но мы знаем, что его деятельность может быть полезна лишь в том случае, если существует целая система вторичных
органов, которые ее разнообразно применяют. Их-то и надо прежде всего создать.
Существует, однако, один разряд самоубийств, который не может быть остановлен предложенными выше
мерами,— мы говорим о самоубийстве, которое является результатом брачной аномии. Здесь мы, по-
видимому, находимся перед неразрешимым противоречием.
Его причиной является, как мы уже говорили, институт развода с той совокупностью идей и нравов, которая