— Мы, конечно, проверим, комиссар. Но дело в том, что она действительно испарилась. Она лежала в полиэтиленовом пакете — как и положено по инструкции — так вот, пакет остался, крыса исчезла.
— Гарри, вы что, не знаете, что пакет надо обязательно запаивать?
— А кто вам сказал, что я этого не сделал? Он, кстати, запаян до сих пор. Вот только крысы в нем нет. Можете смеяться надо мной, но я убежден: это дело рук внеземных существ. Убейте меня на месте, комиссар, но ее выкрали каким-то непостижимым образом. Человеку такое не под силу.
— Скоро буду, — веско сказал комиссар.
Сын завтракал около телевизора. С голубого экрана доносились человеческие крики, переходящие в нечеловеческие.
Гард решил чуть-чуть позаниматься педагогикой и сказал назидательно:
— Не надоело тебе смотреть эту ерунду? Жизнь, между прочим, бывает пострашней всех этих историй.
— М-мм, — лаконично ответил сын, которого оторвать от телевизора мог разве что… Да я, честно говоря, даже и не знаю, что могло бы оторвать его от телевизора.
— Кстати, а чего ты не в школе? — Гард продолжал заниматься воспитанием.
— Сегодня — воскресенье, — позволил себе сын сказать целую фразу. Вдохновленный этим, он добавил еще одну: — Сегодня я имею право отдыхать.
— Отдыхай, — вздохнул Гард, и, как истинный комиссар, подумал, что работает почти без выходных.
У ворот офиса его ждал Гарри.
«Что-то не так», — прозорливо подумал комиссар. И как же он оказался прав!
— Плохо дело, шеф, — промямлил Гарри.
— Опять крысы?
— На этот раз дело еще более странное, — закурил Гарри сигару. — Мне кажется, война на уничтожение землян началась не на шутку.
— Садись, поехали. И прекрати думать про эту мистику.
Комиссар Гард, как известно, провел немало дел. Среди них было множество странных. За свою жизнь комиссар видел столько трупов, что ими можно было бы заполнить небольшое кладбище. Вообще, комиссар много чего видел, и удивить его было трудно.
Но то, что он увидел на месте преступления, его поразило. Казалось, по этой квартире проехал танк: все было разворочено, входная дверь снесена, люстра сбита, в потолке зияла огромная дыра. Проем, образовавшийся на месте входной двери, напоминал своими очертаниями человека. Но человека огромного, фантастически, нереально громадного.
Увидев труп, комиссар забыл даже про сигареты. Казалось, человека, который жил здесь, разорвали на две, почти равные, части. Внутренности валялись в луже крови, а голова напоминала разрубленный пополам орех.
Бедный Гарри — стойкий, надо признаться, молодой человек, но, естественно, более нервный, чем комиссар, — попросил разрешения подождать на улице.
— Что вы думаете об этом, доктор? — спросил комиссар врача, который, как всегда, успел приехать чуть раньше полиции.
— Думаю, комиссар, что конец света уже наступает, — без тени иронии ответил врач.
— Я просил бы обойтись без обобщений. Вы можете сказать: от чего наступила смерть?
— Послушайте, комиссар! Послушайте вы, служитель порядка! — неожиданно закричал доктор. — Вам разве не понятно, что этого беднягу разодрали? Просто разодрали, как лист бумаги, как яблоко. Вы можете себе представить, какой фантастической силой нужно обладать, чтобы разодрать человека? Не замечать этого может только идиот! — Сказав грубое слово, доктор как-то сразу сник, вновь обрел свою застенчивую улыбку и тихо сказал: — Извините.
Комиссар по привычке обошел квартиру, хотя тешить себя надеждой найти хоть какое-нибудь объяснение убийству, было, по крайней мере, наивно.
Комиссар вышел из квартиры, оглянувшись на фантастический пролом. И тут сверху его окликнул старческий голос:
— Господин полицейский, можно вас?
Поднявшись на один лестничный пролет, комиссар увидел сухонького старичка, который изо всех сил старался показать, что еще весьма бодр.
— Ой, какое несчастье, господин комиссар, какое несчастье, — запричитал старичок. — Знаете ли, господин Гунтер был удивительный человек, он так тонко разбирался в политике. Он всегда умел объяснить мне, что имел в виду наш президент. Кто теперь будет объяснять мне слова нашего президента?
— Вы хотите Сообщить мне что-нибудь об этом преступлении? — перебил комиссар.
— Да… Да… Разумеется… Это такое несчастье! Мне теперь не с кем будет поговорить. Господин Гунтер был настоящий сосед. А как он разбирался в кинематографе! Часами мог смотреть кино, и всегда имел собственное мнение. Вы представляете, как это тяжело!
— Извините, мне пора, — комиссар повернулся, чтобы уйти.
— Вы думаете, я заговариваюсь? — вздохнул старичок. — Просто я не решаюсь сказать вам то, что видел.
— А что вы видели?
— Когда раздался крик бедного Гунтера, я, конечно, подошел к двери. Я подумал: может быть, Гунтеру нужна помощь? Может быть, нужно вызвать полицию? И я посмотрел в глазок. Вот в этот глазок я посмотрел… Бедный Гунтер… Господин комиссар, я умоляю вас об одном: если то, что я вам скажу, не подтвердится — не надо смеяться надо мной. Вы тоже будете старым, господин полицейский, и вам тоже не захочется, чтобы вас считали сумасшедшим.
— Обещаю вам. Так что же вы увидели?
— Я увидел человека. Точнее, часть человека, потому что целиком он не мог бы поместиться в этот глазок. Вот в этот, видите? Это был огромный человек. Очень-очень большой.
— Насколько большой?
— Очень большой. Очень. Ужасно большой. Когда он бежал, под ним крошились ступеньки и весь дом сотрясался. Извините, господин полицейский, но он мог взять вас в руку. Нет, это не просто гигант. Это существо, которое не может родиться на Земле. Даже в Африке.
— И куда же он побежал?
— А вы не видите?
Комиссар увидел тянущиеся вверх, отбитые ступеньки.
— Спасибо, — улыбнулся комиссар, — вы нам очень, помогли.
— Вы мне не верите, да? — улыбнулся старичок. (Вообще, в подобных историях все всегда очень помногу улыбаются).
— Отчего же? — На этот раз и комиссар позволил себе улыбнуться. — В жизни может быть всякое. В последнее время я в этом убеждаюсь все чаще.
Что оставалось делать комиссару? Именно это он и сделал: сжал в руках пистолет и пошел вверх по лестнице.
Выход на крышу был открыт. И, разумеется, Гард на крышу вышел. А там…
Гигант загорал на солнце. Он был воистину чудовищных размеров. Во всяком случае, его ноги вполне годились для того, чтобы раздавить Гарда, а руки — чтобы поднять комиссара в воздух.
Гигант не увидел, а скорее почувствовал приближение человека. Он ловко вскочил на ноги и заорал.
«Зачем для выхода на крышу сделали такой огромный люк?», совершенно некстати подумал Гард, и с ужасом увидел, что, поднявшийся от крика ветер захлопнул крышку люка.
Комиссар остался с гигантом один на один. Он выстрелил. Пуля ударила в глаз и… отскочила.
Комиссар бросился бежать. Погоня, однако, была недолгой. За один прыжок гигант настиг Гарда, схватил в свои огромные руки и поднял. Гард увидел огромный зрачок, похожий на озеро, стоящее вертикально.
«Вот и все, — подумал Гард. — Жаль, что я не раскрою этого преступления».
И вдруг он почувствовал, что теряет опору и летит. Нет, гигант не швырнул его, а будто уронил. Комиссар упал на крышу, покатился, и даже, наверное, повис на крыше. Но висел недолго. Подтянулся, влез. Комиссар все-таки — не может погибнуть герой не одной истории.
Гард посмотрел туда, где только что стоял великан и с удивлением увидел, что от того осталась лишь одна нога. Огромная эта нога становилась все меньше, меньше, а потом и вовсе растворилась в воздухе.
Комиссар поступил, как должно: закурил и задумался.
Спустившись вниз, комиссар отпустил Гарри, пообещав позже рассказать обо всем, что произошло. И поехал в больницу — необходимо было допросить вчерашнюю жертву.
Сиделка, разумеется, сказала, что больная еще слишком слаба, и допрос ей категорически противопоказан. Но комиссар с седеющими висками и небрежно повязанным галстуком, конечно же, ее уговорил.
Лицо девушки было перевязано. Торчали только глаза и нос. Ну и рот, конечно, а то как бы ее можно было допрашивать?
— Вы можете говорить? — некстати спросил Гард, присев на край кровати.
Девушка кивнула.
— Понимаю: вам неприятно вспоминать о вчерашнем, но…
Девушка снова кивнула и начала говорить:
— Комиссар, поверьте, это было ужасно. Сначала — странный котенок, потом — крыса…
Комиссар вспомнил котенка, растворившегося в ночи: обычный зверек, маленький, пушистый.
— Почему странный? — спросил комиссар.
— Нет, сам-то котенок — нормальный, но вот появился он странно. Я легла, включила телевизор, и вдруг появился котенок. Из ниоткуда. Сам по себе. В последнее время я живу одиноко, мне давно хотелось завести котенка или щенка. Но чтобы он вдруг сам возник…
— Окно было открыто?
— Да. И я тоже успокаивала себя тем, что он прошмыгнул через окно. Но дело в том, видите ли, что окно находится рядом с кроватью… чуть выше… и я, безусловно, должна была бы заметить, как котенок влез ко мне. Я взяла котенка в кровать, мы с ним играли… А потом… потом… эта тварь… она бросилась на котенка, тот выпрыгнул в окно, и тогда… я не могу… я сопротивлялась… это было ужасно… ужасно… ужасно…
Как водится, сказав самое главное, девушка забилась в истерике. Комиссар позвал сиделку, которая сделала Гарду внушение, а женщине — укол.
После чего комиссар поехал домой, чтобы наконец-то отдаться любимому комиссарскому занятию: влезть под душ.
— Звонила Мария, — сказал сын, как только комиссар вошел.
— Ты ничего не путаешь? Это была именно Мария? — удивленно спросил комиссар.
— Звонила женщина, сказала: передай, что звонила Мария. Я и передаю. Вот и все, — и сын снова уткнулся в телевизор.
Под душем комиссар думал. Старался хоть что-то понять. Хоть как-то соединить концы с концами. Не получалось. Не соединялось.
Вообще-то закон раскрытия преступлений прост: собери факты, сопоставь их и получишь результат. Так происходило