– Вы были чистым нокаутером. Как вы считаете, это генетика или труд?
– Это труд, наработка – и характер. Я открываюсь и смело иду навстречу удару соперника. Мой удар был всегда четким.
В 29 лет меня отчислили из сборной СССР. Сказали: тебе почти тридцать, снимай перчатки. А я дал себе слово: пока не стану чемпионом СССР, перчатки не сниму! Все обалдели, смеются, «ха-ха-ха». Издевались надо мной. Все спрашивали: когда будешь, когда будешь? А я молча пашу и пашу, вкалываю и вкалываю!
В 34 года я становлюсь чемпионом ВЦСПС СССР, это «профсоюзы», и в 34 же года становлюсь чемпионом СССР. А это пятнадцать республик! Чтобы завоевать эту медаль, мне пришлось нокаутировать четырех соперников. Потом я еще раз взял «Союз» (во второй раз Сергей Ломакин стал чемпионом СССР в 1969 году. – Прим. авт.).
В 1968 году мне было тридцать четыре, Олимпийские игры (в Мехико, Мексика. – Прим. авт.). Я не еду – «старый». На Игры едет Виликтон Баранников, у него дядя в министерстве торговли СССР. Он купил тогда всех тренеров, и повезли Баранникова. Он стал призером Олимпийских игр, хотя чемпионом Советского Союза еще не был!
На следующий год приезжает Баранников на чемпионат СССР как призер Олимпиады… Мы встречаемся, и я его с такой злостью, в одну калитку выигрываю. Он даже тогда заплакал. Чемпионом Европы был, призером Олимпийских игр был, а чемпионом СССР так и не стал. Я его два или три раза побеждал. По очкам, но в одну калитку. Я его бил, он вставал, нокдауны у него были, и мы опять продолжали…
Здесь автор статьи должен сделать отступление, чтобы внести некую ясность.
В 1968 году Сергей Ломакин должен был поехать на Олимпийские игры в Мехико в ранге чемпиона СССР, однако ему, 34-летнему, предпочли 28-летнего Евгения Белоусова, которого он по всем статьям разбил на чемпионате страны. Это вообще была скандальная история, о которой даже написали передовые спортивные газеты тех лет. Поэтому, упоминая о 1968 годе, Ломакин имел в виду Белоусова, а не Баранникова.
Но о Баранникове все, что написано, а точнее, сказано Ломакиным, – правда. Виликтон Баранников ни разу не был чемпионом СССР, хотя четырежды – серебряным призером, и бесспорно, это отличное достижении. Однако Ломакину он проиграл все очные поединки, которых было четыре. Такова история. Белоусову помогали одни, Баранникову – другие, а страдал Ломакин.
Забегая вперед, скажу, что однажды Ломакину в кулуарном разговоре сказали: «Эх ты, вот записал бы в тренеры меня, то поехал бы на все три Олимпиады. А ты у нас парень принципиальный, гордый. Ну, вот и результат!»
Так что вот так. Что касается некоей путаницы в интервью с датами и соперниками, то сделайте скидку на время, возраст и болезнь Сергея Маркеловича. Путаница может быть, но все это истинная правда. Лгать Маркелыч просто не умел. Он был такой же прямой, как и его удар в печень.
Продолжаем наше интервью.
– Кто были ваши конкуренты в сборной СССР? Тогда сильная сборная была!
– Да, Борис Никаноров, Николай Хромов. Труднее всего было с Борей Никаноровым. С Хромовым стояли, когда он был еще 57 кг.
– Как дрался Владимир Сафронов?
– Олимпийский чемпион и есть олимпийский чемпион. Техничный, мощный, бьющий. На Олимпиаду повезли его, а не меня. Он приехал олимпийским чемпионом.
– То есть и вы могли поехать на ту Олимпиаду? Ведь Сафронов поехал вместо Засухина? Он заболел, и взяли Сафонова.
– Да, так, наверно, и было. Трудно вспомнить, столько лет прошло.
– Расскажите, что с вами случилось на чемпионате Европы 1969 года в Бухаресте?
– Глупость, моя и тренера. Я там два или три боя выиграл досрочно. И вот четвертый бой с местным Калистратом Куцовым, с румыном, в Бухаресте (Румыния). Работаю легко, ухожу свободно, выигрываю, в общем.
Тренер в перерыве мне говорит: «Сережа, молодец, выигрываешь, так дальше и продолжай». Я дальше, хлоп-хлоп, обыгрываю его. Публика молчит, никаких оваций, потому что проигрывает их парень.
Тренер в перерыве мне снова: «Давай, молодец». А они там посадили своих судей, они считают, и Калистрат Куцов становится чемпионом Европы, а я бронзовым призером (на Олимпиаде 1968 года в Мехико Куцов стал бронзовым призером. – Прим. авт.).
Я тогда даже заплакал. Очень обидное поражение. Наверное, самое обидное во всей карьере. Я выигрывал там все бои досрочно, а тут местного румына не стал добивать, решил пожалеть, так как он был представителем дружественной страны, а они меня засудили.
По жизни, наверное, мне было бы легче, если бы я стал тогда чемпионом Европы, но я стал призером. Это была моя глупость и глупость тренера. Надо было мне сказать: «Сережа, закончи досрочно». И я бы закончил досрочно. Моим тренером тогда был Мартынов. А главным тренером сборной СССР был Огуренков.
– Вы жили пять лет в Таджикистане. Как вас туда занесло?
– А занесло меня так. Я прочитал, что есть такой тренер Грейнер, шестикратный чемпион СССР, живет в Таджикистане. Я жил тогда в общежитии. Пять домов, в каждом по 500 человек. Две с половиной тысячи ребят и девчонок. Что творили – это просто кошмар.
Днем все на работе, а после пяти все там – пьют, кругом бутылки. Мне суют: «Серега, выпей. Мы тебя угощаем. Ты на халяву не можешь выпить?» Я им: «Пейте сами». Хватаешь сумку, и бегом на тренировку. Ехать надо было через всю Москву от завода ЗИЛ до Измайлово. Возвращаюсь часов в 11 вечера, начало 12-го, а они уже все лежат, кто на кровати, кто под кроватью. А кто-то еще и сидит: «О, Серега приехал, давай!»
Вот это самое сложное было, пройти этот этап, не сломаться. Надо иметь характер. Почему бы не выпить на халяву? И вот так поломались десятки и сотни ребят. Сломались те, кого я даже сам возил на бокс.
– Сергей Маркелович, чтобы стать большим чемпионом, что нужно?
– Характер, прежде всего. Настырность. Упрямство. Не ломаться ни перед кем и ни перед чем. Не быть жадным. Не расслабляться.
– Вы были в великой сборной СССР…
– Да, там были Борис Лагутин, двукратный олимпийский чемпион, Борис Никаноров, Стас Степашкин, Олег Григорьев, Геннадий Шатков, Валерий Попенченко…
– А кто из них, на ваш взгляд, был самым талантливым?
– Много талантливых. Борис Лагутин, Стас Степашкин, Дан Поздняк, Олег Григорьев….
– Виктора Агеева видели на ринге?
– Конечно. Это просто чудо.
– Как вы считаете, смогли бы наши боксеры выступать в профи, и вы в том числе?
– Конечно, какой разговор! Особенно по молодости. Тогда многие мечтали, но нам не разрешали. Некоторые даже пытались перейти…
– Как пытались? Письма писали? Обращались к кому-нибудь?
– По-всякому. Ездили, смотрели, как они (профи) тренируются, как выступают. А тренировались они тогда, как и мы. Мы даже сильнее. Потом я ездил по миру, смотрел в Америке, в Европе, в Африке – оказывается, наша школа самая лучшая.
– Говорят, что Николай Королев хотел в свое время перейти в профессионалы, чтобы сразится с Джо Луисом. Многие думали, что он бы проиграл…
– Сложно сказать. Кто бы победил, неизвестно. У каждого были свои сильные стороны. Я на своей шкуре испытал, поездил по всему миру. Нашу школу все полюбили. Какой не покажешь удар – все балдели! Покажешь, как навстречу в печень ударить, еще какой-нибудь удар – всем нравилось.
– Сергей Маркелович, у вас был какой-нибудь пример в боксе? Кумир? На кого вы равнялись?
– Боря Лагутин, двукратный олимпийский чемпион. Умница, боец. Боря Никаноров. В одном весе с ним были. Равные бои проводили. Судьи не знали, кому из нас отдать победу.
– Где вы тренировали после окончания карьеры?
– В Африке, туда приглашали. В Республике Чад, в Венесуэле. По 20 месяцев тренировал. Воспитал нескольких чемпионов. Один парень стал чемпионом Панамериканских игр и перешел в профессионалы.
– За счет чего вы побеждали?
– За счет характера своего. За счет упрямства, дерзости. За счет большой работы. Ночами не спал, думал, как нанести свой коронный удар, как его отработать. Потом встаешь, идешь на тренировку и отрабатываешь. Поэтому и выигрывал нокаутами.
– Когда вы мне показывали, касанием, удар в печень, я сразу ощутил тот ваш страшный удар. Умение у вас не прошло.
– Оно и не пройдет. Оно уже настолько наработано.
– Самое ваше любимое боксерское упражнение?
– Спарринги – это самое основное. Отработка ударов в парах. Потом работа на мешках.
– Любимый удар?
– Встречные удары. В корпус, в голову.
– Коронная серия?
– Встречный по печени и сразу перевод на голову.
– Как нарабатывали коронный удар?
– Он нарабатывается на мешках. И физическая подготовка. Не только силовая, но и кроссы, пробежки, чтобы сердце работало, дыхание. А потом – шлифуешь и шлифуешь удар.
– Сильно надо бить?
– Сильно на снарядах. А партнера своего – нет. Чтобы с тобой не боялись стоять. Чтобы на тебя не махнули рукой и не сказали – он дурачок. Зачем же он бьет людей? Завтра мы его «грохнем».
– Сколько надо пробегать?
– Начало – километр. Потом прибавляешь, прибавляешь. Я вот бегал сначала 5–7 км, потом, когда усовершенствовался, до десяти километров.
– Гладкий бег?
– Нет, рывки, в гору, с горы. В нашей местности пробегаешь 400 м, потом рывок 50 м, успокаиваешься, рывок и так далее.
– Силовые тренировки нужны?
– Понятие непростое – силовые. Не качаться! Гантели, штанга. Колка дров. Кувалдой по колесу. Это дает и дыхание, и выносливость, и силу, и работоспособность. Все дает.
– Гоняли ли вы вес?
– Не очень много гонял. Я весил 60, потом 63,5 кг. За неделю до боев начинал держать вес.
– Психологически готовились к поединкам?
– Готовишься, если трудно. А так, если есть характер бойца, то не думаешь. Тебя начинают из того угла пугать, начинают «стращать». А у меня, наоборот, это только вызвало злобу. Он тебя убьет, то-се. Я тогда иду навстречу, подставлюсь, а потом бам – и в печень. Подхожу, жму руку его тренеру или секунданту, говорю спасибо. Он мне: «За что?» Я ему: «Твой ученик умный, слышит тебя. Правый прямой, правый боковой, а я вроде дурачок, как будто этого не слышу! Я-то знаю, что ты будешь делать! Подставляюсь, как надо, и бью навстречу в печенку, и – готов человек!»