Я провел анализ своих побед, когда я побеждал. В основном я много побеждал на международных турнирах. На международные турниры сборная СССР обычно выезжала после сборов в горах: Цахкадзор или Кисловодск. После таких сборов сборная СССР обязательно ехала на какой-то международный турнир. Три команды на три турнира.
Что касается меня, то, когда я из Кисловодска выезжал на международный турнир, я просто «убивал» там всех. Я тогда не понимал, что это я просто был хорошо готов. Сачкануть на сборах было невозможно. Там и кросс, и бег, пахота была страшная. Я же молодой был, простые вещи не понимал. Пахать надо было до изнеможения, потому что все в жизни просто. В каком смысле?
Мышцы имеют память. И когда ты нагружаешь мышцы, они это запоминают. То есть их надо грузить и грузить нагрузкой. Они нагружаются и запоминают это. Это называется – багаж. Потом ты сбрасываешь нагрузку перед соревнованиями, и все, на этом багаже ты боксируешь. Если же ты сачковал, то, само собой, у тебя нет сил.
Что происходит? Когда ты пашешь до изнеможения, когда мышцы устают до такой степени, что ты просто не выдерживаешь… Вот надо до такой степени напрягать себя.
Когда ты выходишь на бой, то там начинается напряжение. Там же не только физическая нагрузка идет, но и эмоциональная тоже. И если ты на тренировках эту нагрузку получал, то спокойно боксируешь. Если же нет, то в бою начинаются проблемы.
В какой-то момент боя ты доходишь до кондиции сверх того, чем ты нагружался. В этот момент тебе не хватает кислорода, мышцы начинают уставать, ты нервничаешь…
Вот что получается. Все просто.
Когда я молодой был, не понимал этого. Сейчас-то я знаю. Однажды, когда мы хорошо побегали высоко в горах, мы поехали в Чехословакию. И когда я боксировал, то думал: отчего это у меня кулаки летят сами по себе? Просто летают кулаки, и все. Дышишь хорошо. После этого просто уничтожаешь соперника!
Когда я перешел в профессиональный бокс и мы уехали в Японию, тогда пахота настоящая и началась. Я тогда оглянулся назад и понял, что на 70–80 процентов в сборной СССР я тогда сачковал. В Японии я понял, что такое настоящая пахота.
– Как ты пережил ночь перед боем с Феликсом Савоном?
– Спокойно. Ты знаешь, оказывается, когда ты готов, то бываешь очень спокоен. Я это понял. Когда ты пахал, ты – готов. Ты каждую клетку своего тела чувствуешь, каждую мышцу. Ты спокоен. Оказывается, пахота – это и есть спокойствие.
– То есть ты знаешь, что через какую нагрузку прошел…
– Этот багаж – пахота, внутри тебя сидит, и она дает тебе уверенность. Просто. Никакого мандража, ничего нет. Ты спокоен. Я же говорю, Арбачаков тогда чемпиона мира «разорвал». Вечером у меня бой с Савоном. Я спокоен, как слон. Хорошо чувствовал себя, кулаки летают, здоровья – вагон.
Зал был очень огромный – тысяч на десять, если не больше. Публики много было.
Когда я шел к рингу, то меня взглядом провожали боксеры сборной Кубы. Они ждали выхода на ринг Савона. Кубинец Дюверхель жестом руки по своей шее показал, что мне – конец. Пришлось показать ему в ответ один неприличный жест.
Я первый вышел на ринг. Потом вышел Савон, вернее, перепрыгнул через верхние канаты. Он же очень большой, по-моему, 196 см. Точно не знаю. Савон – здоровый мужик, конечно. Я знал, что он будет крепко бить. Я понимал, что у него в руке хорошая «кувалда», но я был готов.
Начался бой. Савон как боксирует? Левой – левой, потом пускает в ход свой правый прямой удар. Ударит – человек улетает под канаты. Я знал это, перчатку левой руки поставил у головы. Через некоторое время мне в перчатку прилетает его «кувалда» справа – БУМ! Думаю: «Ну, все. Если пропустить в голову – упадешь».
– Как думаешь, какой у него был тоннаж в ударе?
– Ну, считать же не будешь! Знаешь, если на кувалду надеть перчатку и ударить ею – одно и то же будет. Его прямой удар справа нельзя пропускать было. Если пропустишь, то сразу упадешь. Прямой удар справа был у него основным.
Я тогда уже один прием сам разучил. Тренера-то тогда у нас, можно сказать, не было. Некому было нормально учить боевым приемам.
– Что за прием?
– Я подходил к сопернику с ударами левой рукой, но взгляд не отрывал от правого кулака соперника. Одновременно провоцируешь, чтобы соперник тебя встретил прямым ударом справа…
Бой у нас начался очень жестко. Первый раунд: я жестко бью, Савон жестко бьет. В ближнем бою тоже жесткий обмен ударами пошел. Савон же обычно очень уверен был в себе, а тут смотрит и ничего не поймет. Я его давлю и давлю. Он отходит назад, потом бросается на меня, бьет и бьет. Я все равно давлю его своими ударами. И в конце первого раунда чувствую – он «мандражнул». Я почувствовал это в его глазах. Даже не так. Он еще не «мандражнул», он был очень удивлен. Он не мог понять, что происходит. Когда боксируешь с соперником, ты же его глаза видишь. Первый раунд прошел на всех дистанциях, в жестком обмене ударами. Думаю, что первый раунд был, скорее всего, равным, но я давил на него. Савон бил, но чисто его удары я не пропускал.
Начался второй раунд. Я снова в атаке, опять иду на Савона. И все, здесь я уже понял, что этот бой я веду. Я вдруг почувствовал, что Савон «мандражнул» конкретно. Я заметил в его глазах удивление и испуг. В глазах Савона застыл вопрос: «Что такое происходит? Почему я бью, а он не падает? Почему он такой напористый и уверенный в себе?» Мне было видно, что он уже испугался. Савон никак не мог понять, как со мной справиться. А я уже приноровился к нему.
Я же говорю, в том бою я вразрез бил справа.
Я подходил к Савону с ударами левой руки: левой-левой-левой, иногда бил левым сбоку. Он же высокий. Но все это время я следил за его правой рукой. Только Савон пускал в ход свою «кувалду» справа, как я опережал его и сам наносил свинг справа. Я успевал. Один раз я поймал его на этот удар, потом второй раз, и вот он уже не знает, что ему со мной делать. Он и снизу пытался ударить меня, но мне удавалось опережать его.
И потом я увидел, что он «ломается» на глазах. Чувствую, что он «ломается», а я продолжаю его давить. Здоровья у меня было – вагон. В конце второго раунда Савон уже полностью растерялся. Я уже чувствую, что мой правый удар вразрез хорошо получается.
Потом снова иду на него и работаю левой-левой-левой. Он начал отмахиваться от меня ударами, и я ему – как дал! Уже хорошо так. Удар пришелся точно в челюсть. После этого удара он головой, как ракетой, воткнулся в настил ринга. Я помню, что мне из-под него пришлось выскакивать, так как он на меня стал падать, головой вперед. Я ударил, и он стал падать вперед, на меня. Еле отскочил, а он там и вырубился.
– Савон не сразу встал?
– Он хотел встать, но не смог, снова вырубился. Все. Я думал в тот момент: «Если встанет, надо добить». Он пытался встать, но не смог. Савон встал на четвереньки, но потом снова отключился.
Потом врачи прибежали. Позже мне этот врач, кореец, сказал, что у Савона остановилось сердце. Пульса не было. Представляешь? Он Савону сразу стал массаж делать, наверное, что-то еще сделал. Через некоторое время Савон пришел в себя и встал. Он тогда сильный удар пропустил.
Савону сняли перчатки, прошло несколько минут, и вдруг Савон стал радостно подпрыгивать на месте, у себя в углу. Подпрыгивает и, все. Ему говорят: «Ты проиграл». Савон: «Как проиграл?..»
Не дай бог оказаться в таком состоянии. Вот так закончился этот бой с Савоном.
– А зрители как реагировали?
– Ну, я на зрителей там не смотрел. Но потом весь город об этом только и говорил.
– Когда состоялась вторая встреча с Феликсом Савоном?
– Она была в конце 1987 года. Сборная Кубы приехала в Кисловодск, на совместный сбор в Советский Союз. Все готовились к Кубку мира (V Кубок мира проходил в Белграде (Югославия) с 26 октября по 2 ноября 1987 года. На Кубке мира Феликс Савон стал победителем. В полуфинале Савон победил Рамзана Себиева (5:0), а в финале голландца Арнольда Вандерлиде со счетом 4:1. – Прим. авт.).
Шел сбор, я тренировался. Савон уже восстановился после нашего первого боя. Сборные тренировались вместе, боксировали, проводили спарринги. За сборную СССР на Кубок мира первым номером поехал Рамзан Себиев. Я тогда еще молодым был.
Затем решили провести официальную матчевую встречу СССР – Куба. Почему я говорю, что официальная встреча? Потому что это происходило в городе Кисловодске, в местном театре. По всему городу были расклеены афиши: «СССР – Куба. Матчевая встреча».
Однако в последний момент было решено, что судьи считают очки, но руку победителю встречи поднимать не будут. Решено было тогда так сделать. Чтобы не было битвы перед Кубком мира. Но это было настоящая официальная матчевая встреча, с афишами, зрителями, судьями и прочими делами.
Мне сказали: «Давай, Усман, ты будешь боксировать». Понятно, хотели еще раз меня проверить. Я был в Кисловодске, и неплохо был готов. Провел необходимые спарринги, и меня решили поставить, и снова против Савона.
Я в той же манере давил его, додавливал. Жесткий бой получился. Как мне потом сказали, все судьи отдали 5–0 в мою сторону. Все посчитали, сказали, бой выиграли чисто. Савон был немножко расстроен.
– Как бой прошел? Что ты ощущал?
– Бой с Савоном получился таким же, как и первый. Правда, он немного больше осторожничал. Но, наверное, больше не так я был готов, как в первом бою. Я так думаю. Готовность была хорошая, но не такая, как в первом бою.
Еще раз повторюсь: я поздно понял, что на тренировках нужно тренироваться до изнеможения. Но я тогда молодой был. И только на этой базе ты идешь вперед.
Кто-то говорит со стороны, что не надо себя нагружать. Незачем, что надо отдохнуть. И ты думаешь, что это так и надо. Режим не соблюдаешь. Где-то можешь пойти шампанское выпить, еще что-то. Спиртное вообще противопоказано.
– Ты как-то рассказывал про боксера, который встретился на твоем пути, с очень сильным ударом…