– Правда?
– Правда, – подтвердила Амина, и ее тут же охватило чувство вины при виде неподдельного удовольствия на лице матери. – Кстати, очень вкусно!
– Я тебе еще сделаю!
– Нет! Господи, да я же растолстею, если ты будешь меня так кормить!
– Господь тут ни при чем, не поминай всуе! – пожурила ее Камала, сняла сковороду с плиты, поставила в раковину и открыла кран.
Сковородка зашипела под струей холодной воды.
Мать убрала баночки с чатни на полку в дверце холодильника, обернулась, шагнула к Амине и порывисто обняла ее, а потом ушла так быстро, что успела дойти до середины коридора, прежде чем Амине пришло в голову ответить на ее объятие.
Добрая половина населения Корралеса и бо́льшая часть персонала операционной Пресвитерианской больницы были приглашены на свадьбу к Буковски в следующую субботу. До блеска начищенные ковбойские сапоги вышагивали рядом с платьями в пол – сначала по парковке, усыпанной печеньем в форме лошадок, потом по расположенному посреди тополиной рощи танцполу, который вскоре покрылся толстым слоем грязи. На открытой платформе трейлера в мерцании новогодних гирлянд оглушительно громко играла кантри-группа «Lazy Susannahs», белые собаки и маленькие дети бегали среди складных стульев, а Джохан Буковски рвал на себе рубашку и время от времени под одобрительные крики гостей провозглашал:
– Все отлично! Рано или поздно это все равно должно было произойти! Но кто же знал, что это случится так скоро!
Все присутствующие рассмеялись – на протяжении церемонии уже не раз говорилось о том, что помолвка его дочери затянулась на целых семь лет, – а сама Дженни сокрушенно покачала головой и уткнулась в шею жениху. Амина незаметно вышла на танцпол, сделала снимок и тут же отступила, чуть не наткнувшись на нанятого для съемки торжества фотографа.
– Получилось? – раздался из-за спины Амины встревоженный голос Камалы. – Может, еще раз?
– Нет, все нормально, – ответила Амина и перевела объектив на родителей, которые выглядели просто потрясающе и совершенно не к месту в своих лучших шелковых нарядах. Они напоминали актеров Болливуда, которые случайно забрели на площадку, где снимают вестерн.
– Нас не надо! – Камала вытерла верхнюю губу краем сари. – Ты снимай, как жених с невестой целуются! И потом еще всех этих людей в странной одежде, которые стоят у алтаря и бездельничают! И торт, торт не забудь!
– Это сделает их фотограф, – напомнила ей Амина. – Я же просто оказываю им услугу!
– Плохая будет услуга, если у тебя не получится хороших фотографий!
– Как же это чудесно! – прокаркал Томас. – С ума сойти, да?
Некоторые вещи, слава богу, оставались неизменными: к примеру, полная неспособность Томаса сдерживать слезы на свадьбах. Амина быстро сделала несколько снимков: отец поднимает в танце руки, в его глазах отражаются огни новогодней гирлянды. Убедить его в том, что у нее вдруг отменилось несколько недель заказов, оказалось несложно. Куда тяжелее прошло объяснение с Джейн. Той совершенно не хотелось нанимать на целых три недели фрилансеров или, по ее выражению, людей, которые очень хотят на твое место. Произнеся эту угрожающую фразу, она рассмеялась, чтобы ее слова не прозвучали слишком жестко, но от этого Амина только еще больше разнервничалась.
Протолкнувшись сквозь группу гостей, любовавшихся танцами, Амина вышла на задний двор. Кеги с пивом поблескивали в сумерках, словно буйки на воде. Приглашенные уже разбились на компании по интересам и оживленно болтали, поэтому Амина успела незаметно сделать несколько снимков, прежде чем на нее обратили внимание. Темноволосая девчушка, зачатки самосознания у которой должны были появиться примерно через год, пыталась танцевать с черным лабрадором, положив его лапы себе на плечи. Амина попятилась назад, чтобы выбрать нужный угол, и только после того, как щелкнул затвор, заметила, что ее бедра прижимаются к чьим-то совершенно неподвижным ладоням.
– Господи! – вскрикнула она, обернулась и увидела высокого старика в просторном костюме, уставившегося на нее в легком шоке. – Я не…
– Прошу прощения, – пустился тот в сбивчивые оправдания, – я совершенно не хотел…
– Нет-нет, это я виновата! Не смотрю, куда иду! – покраснев, перебила его Амина и показала на фотоаппарат, как будто это он был всему виной.
– Вы фотограф!
– Да-да. Ну ладно…
Да он же совсем не старый, подумала она, рассматривая мужчину. Просто абсолютно лысый – вот что ее сбило с толку! Лицо, наоборот, выглядело молодо – густые брови, красиво очерченные скулы. Незнакомец с извиняющимся видом улыбнулся. Амина автоматически посмотрела в видоискатель, заметив неуловимое сходство между формой его черепа и изгибом тополиного ствола за его спиной.
– Ой нет, не надо, – запротестовал он, выходя из кадра, но она все-таки успела сделать снимок.
Блеск глубоко посаженных глаз. Женственный рот. Обложка «Сердца тьмы», которую они читали в школе…
– Джейми Андерсон?! – Амина опустила фотоаппарат.
– Привет, Амина, – все так же нервно улыбаясь, поздоровался тот.
– Я тебя не узнала…
– Я так и понял.
– Ты лысый! – ошарашенно воскликнула Амина и тут же дернулась, словно у нее внезапно начался тик. – Ой, прости! Я не… Ну просто раньше у тебя были такие волосы! – Она широко развела руки в стороны.
– Я летом бреюсь налысо, – потеребив покрасневшее от смущения ухо, объяснил Джейми. – Меньше возни.
Его голова сверкала, как фарфоровая тарелка, и Амина с трудом подавила абсурдный порыв лизнуть ее. С годами Джейми стал выше, немного поправился, особенно лицо и плечи. Но его губы… Они совсем не изменились – пухлые, словно лепестки цветка, и все время полуоткрытые, как будто он готов в любой момент вступить в спор. Амина уставилась на его рот, плохо расслышав заданный ей вопрос.
– Что ты сказал?
– Ты фотограф? – повторил он, показывая на камеру.
– Да. То есть я не их фотограф, не свадебный, а вообще – да. В миру. Этим на жизнь зарабатываю, – затараторила Амина, сомневаясь, что она говорит по-английски, и погладила камеру, как будто ручную собачку.
– А-а-а, – сделав глоток пива, кивнул Джейми. – А что ты снимаешь? В миру. По работе.
– Поверить не могу, что ты здесь живешь, – покраснев и откашлявшись, сменила тему Амина.
– Полгода назад вернулся. Предложили работу в Университете Нью-Мексико.
– Ты преподаешь?
– Антропологию.
– Правда? В смысле – это здорово!
– А ты тоже вернулась? – с полуулыбкой посмотрел на нее Джейми, и в его глазах светилось любопытство.
– В гости приехала ненадолго. На пару-тройку недель. У меня с папой не все в порядке.
Господи, ну а это-то она зачем сказала? У Амины на сердце потеплело, когда Джейми взглянул на нее с таким участием, которое она от посторонних людей обычно не принимала. Она отвела глаза. На другом конце двора на складном стуле в одиночестве сидела стройная женщина, на коленях у нее стояла одноразовая тарелка с горой энчиладас. Амина подняла камеру и быстро сделала снимок.
– Все серьезно? – спросил Джейми.
– Не знаю. – Амина неловко переступила с ноги на ногу.
– Прости, я не хотел лезть не в свое…
– Нет-нет, ты не лезешь. То есть лезешь, но я не против, – успокоила его Амина, крутя в руках вспышку. – Однако пора за дело. Я обещала маме, что нащелкаю побольше кадров.
– Да-да, конечно.
Джейми отошел в сторону, пропуская ее, и она быстрым шагом направилась к бару.
– Был рад тебя видеть! – крикнул он ей вслед, и она помахала ему на ходу, даже не обернувшись от волнения.
Идиотка! Полная идиотка! Несла какой-то бред, а сама все время пялилась на его губы! Через несколько минут бармен протянул ей бокал с вином. Оно было немного приторным, но Амина все равно выпила до дна, не торопясь, однако без перерыва, и только после этого обернулась. Джейми отошел на другую сторону лужайки и как раз целовал невесту в щеку.
– Детка!
Амина увидела, что к ней на всех парах, размахивая руками, несется Моника. Ее французская коса совсем растрепалась. Они обнялись, и немного белого вина пролилось Амине на спину.
– Черт! На тебя попало?
– Немножко.
– Прости меня, дорогая, неделька выдалась не из легких… – в оправдание произнесла Моника, явно надеясь, что Амина задаст ей какой-нибудь вопрос, но та промолчала. – Как твои дела?
– Все в порядке, – ответила Амина.
Группа заиграла еще громче, зазвенели струны банджо, а на танцплощадке образовался круг из хлопающих в ладоши танцоров.
– Есть новости? – тихо спросила Моника, наклонившись к Амине.
– Пока нет, но у меня есть план. Я хочу поговорить с доктором Аньяном Джорджем.
– С доктором Джорджем? – встревожилась Моника.
– Знаю-знаю, но нам нужна помощь. Лучше он, чем кто-то другой.
– Ну да, наверное, ты права. Умница! Господи, как я рада, что ты дома! – Моника обняла ее за плечи, окутав цветочным ароматом дезодоранта и белого вина. – Ох ты боже мой! – вдруг восторженно ахнула она. – Да ты посмотри на него! Ты когда в последний раз такое видела?
Томас, сложив руки на груди, пустился вприсядку, словно русский мужик, и в пляске вышел в центр круга. Ему хлопали в такт. Черные кудри взлетали и опадали. Наконец он встал, поднял руки вверх и посмотрел на небо. Амина поймала его в видоискатель. Заигравшая на лице отца улыбка делала его просто неотразимым.
– С ним все будет хорошо, вот увидишь! – заверила ее Моника и сделала глоток вина, а Амина все щелкала и щелкала затвором, отчаянно надеясь, что ассистентка отца не ошибается.
Глава 2
Как же она могла забыть, что яркий солнечный свет в пустыне может лишить объема любое изображение? Первые фотографии со свадьбы Буковски никуда не годились, хоть сразу выкидывай! Новобрачные напоминали нарисованные фигуры – прямые линии вместо рта, пустые отверстия вместо глаз. Амина быстро просмотрела их и самые худшие сложила стопкой на столе Акила. Хорошо хоть, что к наступлению вечера, когда освещение изменилось, она поймала свой ритм! Амина остановилась на фотографии Джейми Андерсона, радуясь, что может сколько угодно глядеть на него, не вступая в беседу. Черты его лица, когда-то мягкие и странные, стали более твердыми – сплошные скалы и овраги. В момент съемки он как раз повернулся, опустил глаза и слегка надул губы, от одного взгляда на которые ей отчаянно захотелось секса. Надо признать, разговор с Джейми прошел так себе – впрочем, как почти все ее общение с представителями мужского пола.