– Нет! – застонала Амина.
– Да! – передразнила ее Камала, открывая комод и швыряя ей в лицо чистое белье. – Поторопись! Твоему отцу кажется, что с ним что-то не так! Сегодня ему будут делать томограмму!
Амина резко села в постели, глядя на раздувшуюся щиколотку, и переспросила:
– Что?!
– Сказал, что будет ждать нас у Аньяна.
Амина ковыляла по дому минут десять, наконец добрела до машины, и они с Камалой на всех парах понеслись по Корралес-роуд. Из кондиционера вылетали комочки пыли и попадали прямо в трахею. Амина сидела впереди, пытаясь избавиться от головокружения и тумана в мозгу от пива, секса и травки накануне. Она приоткрыла окно и прижалась лицом к стеклу, словно собака.
– Кондиционер работает, – отрезала Камала.
– Мне что-то нехорошо…
– Так, теперь ты у нас заболела?
– Да нет…
– Я бы тебя в семь утра разбудила, – неодобрительно взглянув на нее, заговорила мать, – но отец не позволил.
– Слава богу!
– Ничего не «слава»! Бедный мальчик всю ночь глаз не сомкнул, а теперь один поехал в больницу!
– Мам! – предупреждающим тоном перебила ее Амина, и мать замолчала, снижая скорость на подъезде к перекрестку.
Амина пыталась сесть поудобнее, но боль не отступала, растекаясь от щиколотки вверх и превращаясь в легкий укол вины где-то в подреберье.
– В каком смысле отец сказал, будто с ним что-то не так?
– В прямом! Что-то не так, поэтому он хочет сделать томограмму!
– Новые ощущения появились?
– Ну я-то откуда знаю?! Думаешь, я сижу сложа руки, словно какая-нибудь там Диана Сойер[6], и смотрю, как он собирается и уезжает? Нет! Я готовлю ему бутерброд с яйцом! – Мать искоса взглянула на нее, а потом обернулась и смерила ее пристальным взглядом.
– Ты чего? – сердито буркнула Амина.
– Ничего, – отозвалась мать, глядя в окно на детей, махавших рекламой автомойки и радостно протягивавших губки в сторону их машины. – Ты вчера с кем-то встречалась? С этим твоим школьным другом?
– Да.
– Так пригласи его на ужин, – продолжала Камала, трогаясь с места на зеленый свет, и ее золотые браслеты зазвенели.
– Что?!
– На ужин его пригласи. К нам домой.
Амина посмотрела в окно на холмы западной меса. Все произошедшее вчера казалось ей сном, она подумала, что чувства к Джейми могут покинуть ее, если столкнутся с обыденным миром.
– Ну не знаю…
– А почему нет?
– Мне кажется, – покачав головой, соврала Амина, – еще рано.
– Знаешь… – ласково начала мама, но вдруг замолчала на полуслове.
– Что?
– Нет-нет, ничего…
– Нет, погоди, что ты хотела сказать?
Мама посмотрела на нее таким взглядом, как будто насквозь видела ее, понимала обуревающие ее сомнения. Потом заправила прядь волос Амине за ухо и произнесла:
– У меня в сумочке есть расческа.
У кабинета доктора Джорджа раздавался чей-то звонкий смех. Администратор закрыла лицо руками, пожилая пара смеялась, держа друг друга под руки, а молодая женщина, стриженная под ежик, утирала слезы от хохота. Среди них стоял Томас с застывшим на лице выражением удивления.
Он развлекал публику историей про улицу с односторонним движением. Амина тысячу раз слышала о том, как отец, только приехав в Америку, свернул за угол и наткнулся на плотный встречный поток машин. «У нас в Индии одностороннего движения нет, – любил добавлять он, – только улицы с разносторонним движением!» Он обожал рассказывать этот случай новым американским знакомым, веселя их своим акцентом, очаровывая уверениями в неспособности перемещаться в созданном ими пространстве.
– Потрясающая у вас страна! – комично закатив глаза, произнес Томас, вызвав очередной приступ хохота у слушателей.
Отец протянул хромающей Амине руку, и та оперлась о нее.
– Что у тебя с ногой? – спросил отец.
– Немножко подвернула. Все в порядке.
– А вы, наверное, та самая дочь, – обернулась к ней пожилая женщина, пришедшая с супругом, и чересчур фамильярно улыбнулась ей.
– Да.
– Наслышаны, наслышаны!
– Ты сделал томограмму? – спросила у мужа Камала.
– Амина – фотограф! – гордо произнес Томас тоном фокусника, достающего из шляпы кролика.
– Как мило! – воскликнула пожилая дама.
– Аньян опаздывает? – попыталась вмешаться еще раз Камала.
– Доктор Джордж будет через пять минут, – ответила ей администратор, и собравшиеся немного притихли, словно внезапно вспомнив о том, где находятся.
– В Сиэтле скоро откроется выставка ее работ, – не унимался Томас, но остальные лишь робко улыбнулись, поглядывая на Амину, а пожилой мужчина погладил свою супругу по руке.
– Доктор Ипен! – поздоровался влетевший в приемный покой Аньян Джордж, выглядел он утомленным. – Здравствуйте, сэр! Простите за опоздание! Вот ваши слайды, зайдете ко мне?
– Конечно-конечно. – Томас подмигнул остальным с дерзостью малолетнего сорванца, которого вызывают в кабинет к директору. – Пойдемте!
Садиться Аньян Джордж не стал, и никто бы и внимания на это не обратил, но он сначала предложил Ипенам сесть, потом опустился в кресло и тут же снова вскочил на ноги и придвинул его к столу. Со странным выражением лица он подошел к лайтбоксу, сжимая в руках конверт. Семья полминуты наблюдала за его суетой, а потом Томас спросил:
– Все в порядке?
– Да, – коротко ответил Аньян.
– Покажете результаты? – напомнила ему Амина.
– Да-да. – Он щелкнул выключателем и принялся развешивать снимки.
Томас подошел поближе, и они стали разглядывать их вместе. Точнее, Томас смотрел на снимки, а доктор Джордж – на Томаса, причем со странным, непонятным выражением лица. Отец шагнул ближе к лайтбоксу, затем снова отступил. Потом снял один из снимков и прочитал записи на краю томограммы.
– Ну что там? – впившись пальцами в ручку кресла, спросила Амина.
– Это точно ваши, – добавил доктор Джордж, – я проверял!
– О господи… – прошептал Томас.
– Что-то не так? – напряглась Амина.
– Я опоздал, потому что заходил к Уилкеру, хотел узнать его мнение, – сказал доктор Джордж.
– И что он думает?
– Да. Процентов на тридцать.
– Что? – воскликнула Камала.
Мужчины молчали. Амина смотрела на снимок, пытаясь понять, о чем они говорят, но перед ней было то же, что и раньше: морские коньки, яйцо и изгибы коры головного мозга.
– А Лоури это видел? – спросил Томас у доктора Джорджа.
– Он придерживается того же мнения, хотя, разумеется, допускает, что мы неверно рассчитали угол и редукция не такая обширная.
– Редукция? Значит, опухоль стала меньше? – уточнила Амина.
– Да, – подтвердил доктор Джордж.
– Она уменьшается?! – воскликнула она.
– Похоже, что да, – ответил Томас.
– Ха! – вскричала Камала, вскакивая на ноги; она была похожа на крошечного рыцаря в сари. – Ха-ха-ха!
– Это же хорошо, да? – спросила Амина, переводя взгляд с изумленного отца на Аньяна и пытаясь не обращать внимания на ноющую боль в щиколотке.
– Это необычно, – ответил ей Томас. – А с больницей Андерсона связывались? – обернулся он к Аньяну.
– Сегодня отправим снимки доктору Салки.
– Они когда-нибудь сталкивались с такой регрессией?
– Нет.
– Разве это плохо? – спросила Амина, ненавидя себя за то, что из-за нехватки медицинских знаний ее восприятие остается на уровне пятилетнего ребенка: хорошо – плохо, светлый – темный, милый – страшный.
– Нет-нет, вовсе нет! – заверил ее доктор Джордж. – Просто очень необычно! Мы никогда раньше не видели такой сильной регрессии, поэтому не хотим внушать вам необоснованных надежд, пока не разберемся, чем именно она вызвана…
– Чудо! – перебила его Камала. – Это просто чудо!
– Я повременил бы с выводами, – осторожно взглянул на нее доктор Джордж. – Мне кажется, нам важно сохранять присутствие…
– Ну конечно! – фыркнула Камала. – Вы, доктора, всегда так говорите! Вы же настоящие эксперты, вам лишь бы в человеке поковыряться, а когда что-то происходит по воле Божьей, с этим вам не смириться, да?
– Мам, это все химиотерапия, – возразила Амина, но отец покачал головой:
– Вряд ли. Я сделал только один полный курс. Чаще всего на этой стадии она вообще не оказывает эффекта, не говоря уже о таком масштабном…
– А как ваши симптомы? Заметили какие-то изменения? – спросил доктор Джордж.
– Вообще-то да. Галлюцинаций стало гораздо меньше!
– По интенсивности или по частоте?
– И то и другое. Я вижу их гораздо реже, не слышу голосов. Хотя в последнее время… Даже не знаю, – покачал головой Томас.
– Что?
– Вот уже несколько дней я ощущаю какой-то странный запах, как будто горелым пахнет. Сначала он был довольно слабым, я даже решил, что кто-то из соседей решил выжечь кустарник, но…
– Ему померещилось, – сказала доктору Джорджу Камала, как будто это все объясняло. – У нас нет идиотов, чтобы жечь костры в июне!
– Припадок, – констатировал доктор Джордж.
– Вот и я так подумал, – кивнул Томас.
– Что? – спросила Амина, переводя взгляд с Томаса на Камалу. – Вчера у тебя был припадок?
– Поэтому я и решил сделать томограмму.
– Хорошая новость состоит в том, что припадка, судя по всему, не было, – произнес доктор Джордж спокойным тоном врача, говорящего с больным.
Уверенным взглядом он посмотрел сначала на Камалу, потом на Амину, потом на Томаса, сел и предложил кресло своему коллеге.
– Нас с Томасом учили скептически относиться к столь внезапным изменениям, особенно если прецедентов не случалось, но развитие, безусловно, позитивное. Лучшее, что мы сейчас можем сделать, – продолжать такую же терапию в течение следующего месяца и смотреть, как будет развиваться ситуация.
– Да, – сказал Томас, кивая, – согласен.
– То есть мы снова будем это все делать? – переспросила Камала. – Снова химиотерапия, облучение и все остальное?
– Да, такой же курс. Нужно внимательно следить за симптомами, изменениями поведения, за всем новым или необычным. Амина, ты будешь в городе?