– Да. В основном. То есть мне нужно будет уехать на пару-тройку дней, а так буду дома.
– У Амины открывается выставка! – воскликнул Томас, радуясь, что хоть где-то он может найти благодарных слушателей.
Доктор Джордж написал что-то на рецептурном бланке и протянул листок Томасу.
– Очень престижная выставка, – кивнула Камала, толкая Амину в бок, – в честь ее мастерства, устраивает администрация Сиэтла!
– Это дружеская услуга, – поправила ее Амина, сердито глядя на мать, но доктор Джордж не обратил на их перепалку никакого внимания и резко встал.
– Тогда, если все будет без изменений, увидимся здесь в том же составе на следующей неделе, – предложил он.
Довольно бесцеремонно доктор Джордж вывел их из кабинета, напряженно окидывая всю семью взглядом, как будто давать надежду на жизнь было куда тяжелее, чем сообщать об угрозе смерти.
Ипены вышли на улицу и застыли на краю тротуара. Здесь буйствовало солнце. Амина осторожно переступала с ноги на ногу. Щиколотку стало отпускать, и она уже не боялась резкой боли. Все молчали, не зная, что сказать, но в воздухе висело почти осязаемое чувство облегчения, как будто невидимая веревка, связывавшая их вместе, слегка ослабла, сделав их более независимыми и вместе с тем более родными друг другу, чем до посещения кабинета врача.
– Ну вот, – пробормотала Камала.
Амина обернулась и увидела лицо матери, застывшее в вымученно-радостной гримасе, казалось, она изо всех сил пыталась скрыть беспокойство, которым пропитались ее черты за последние месяцы.
Томас тоже заметил это и тихо протянул к жене руку, перебирая пальцами, как будто играл с ребенком. Камала взяла его за руку, он сжал ее ладонь и, моргая, попытался сдержать слезы.
– Ну вот, – эхом повторил он.
Книга 11Состояние надежды
Глава 1
В тот вечер Томас и Камала ссорились, гоняя друг друга из одного конца дома в другой. С оскаленными зубами и горящими глазами, они терзали друг друга с плотоядным удовольствием, припоминая все накопившиеся за несколько десятков лет претензии, оскорбления, промашки и разочарования. Как будто бы теперь, когда они наконец избавились от необходимости заботиться друг о друге, у них обнаружился острый дефицит боли и супруги всеми силами старались восстановить нарушенное равновесие.
Получается у них, надо признать, неплохо, думала Амина, укрывшись от родителей в спальне. Что послужило поводом для ссоры, она не знала, но с детства привыкла к взаимным обвинениям в эгоизме, мазохизме, невежестве и снобизме, поэтому крики в доме совсем не удивляли ее – просто выгоняли на поверхность детские страхи, будили многолетние сожаления о том, что ее родители, по сути, совершенно друг другу не подходят. В последнее время случилось столько всего, что она об этом как-то забыла. Сняв трубку, Амина набрала номер Димпл:
– Они ссорятся.
Муж и жена перешли на малаялам, и их вопли с шумом взмывали до второго этажа, словно буревестники.
– Да, у вас там, похоже, весело…
– Это точно… Ну да ладно, ты-то как?
– Хорошо! Хорошо. Даже очень хорошо!
– Правда?
– Правда. Я… – Димпл запнулась, и Амина услышала, как открывается дверь галереи. – Погоди секунду, – попросила она, потом раздался шелест бумаги – Димпл развернула жевательную резинку и положила ее в рот. – Я помолвлена!
– Что?
– Мы с Садживом собираемся пожениться.
– Что?!
– Мы собираемся…
– Когда это произошло?
– На прошлой неделе. Хотела сказать тебе, но боялась, сама понимаешь, помешать…
– Помешать? Да я же тут бездельничаю!
– Ну, у тебя же там папа…
– Ты выходишь замуж за Саджива?!
– Не обязательно так это называть…
– Да нет, я просто… в смысле… Ну, я хотела спросить, а ты… – Амина осеклась, совершенно не понимая, что она на самом деле хотела спросить. – Ладно. Ничего себе!
– Ты, кажется, в шоке?
– Нет! Просто это так неожиданно! Вы же только начали встречаться!
– Да мы с ним всю жизнь знакомы!
– Это не одно и то же… Чтобы по-настоящему узнать друг друга…
– А я уже немало о нем знаю! – многозначительно хихикнула Димпл.
– Да, конечно, – согласилась Амина и замолчала. Внезапно она осознала, что Димпл ожидает от нее чего-то еще, причем очень важного, и нервно сглотнула. – Поздравляю! – прокричала она в трубку, повысив голос на целую октаву.
– Не будь сучкой!
– Ну что ты! Я так за тебя счастлива! Это, конечно, неожиданно, но я все равно очень рада! – выпалила Амина, прекрасно понимая, что такое количество восклицательных предложений выдает ее подлинные эмоции, но остановиться уже не могла. – По-моему, он отличный парень!
– Это правда, – недоверчиво согласилась Димпл. – И у нас с ним гораздо больше общего, чем ты думаешь! Он хорошо разбирается в фотографии!
– Я знаю. Помнишь, когда мы встречались в «Хиллтопе», он же только об этом и говорил!
– Правда? – изменив тон голоса, спросила Димпл и хихикнула.
– Ну да! – с облегчением подтвердила Амина, радуясь, что наконец-то разговор пошел на лад. – Помнишь? Он столько всего наговорил о Чарльзе Уайте, причем вещи-то неглупые! И мои фотографии он видел, а это, как ты понимаешь…
– …означает, что он и правда неплохо разбирается, – закончила за нее Димпл.
– Вот именно, – улыбнулась Амина. – И как это было? Он встал на колено, как положено, и…
– На колено не вставал, потому что в тот момент мы в постели лежали…
– Только не говори мне, что ты сообщила эту деталь своим родителям!
– Я им еще не говорила. Я им вообще не собираюсь рассказывать.
– Да ладно!
– Правда! Мы хотели пожениться тайком на выходных после открытия. Знаешь, сбежать в Вегас или просто прийти в муниципалитет, да и все.
– Так нельзя! А как же твои родственники?
– Господи! Ты провела дома всего два месяца, а они тебе уже мозги промыли!
– Вот и нет! Ну ладно, может быть… Да все равно! Зачем так все начинать? У вас впереди еще целая жизнь, успеете всем насолить. Свадьба – это важно!
– От кого я это слышу! От женщины, которая занимается тем, что собирает компроматы на свадьбах!
– Так нечестно! Ты прекрасно понимаешь, о чем я!
– Понимаю, понимаю…
Димпл надолго замолчала, и Амина вдруг поняла, что крики снизу прекратились. Хромая, она вышла в коридор, заглянула в комнату Акила и посмотрела в окно: обе машины на месте.
– У меня такое чувство, что родители выиграли, – наконец сказала Димпл.
– Что выиграли?
– В этом-то и прикол. Правда, казалось бы, что им с того? Ну проживу я всю жизнь с Сурьяни, мало того – не просто с Сурьяни, а с Садживом? Однако… не хочу выслушивать злорадные комментарии от моей мамаши.
– Да не будет она злорадствовать!
– Амина…
– Ладно, но ты же замуж выходишь не для ее удовольствия. Вот это было бы куда хуже!
– Ты и правда думаешь, что я еще слишком плохо его знаю?
– Нет-нет! Просто я такого не ожидала, – уклончиво ответила Амина, понимая, что слегка кривит душой. Помолчав, она пришла к выводу: удивление часто является признанием того, что ты долго и упорно пытаешься игнорировать. Конечно же, Димпл должна была выйти замуж за Саджива. – В каком-то смысле это очень логично.
– Не могу выкинуть из головы мысль о том, что так поступали наши родители. Ведь они вообще друг друга не знали. А американцы все время разводятся из-за каких-то пустяков. Один изменяет, другой слишком много денег тратит. Или говорят: ты, мол, уже не тот человек, за которого я выходила замуж. Как будто могло быть по-другому?! Поэтому, если надо просто закрыть глаза и шагнуть в пропасть…
– То почему бы не с индусом?
– Вот именно!
Хромая, Амина подошла к столу, на котором красовались предметы, найденные ею в саду. Выставка уже входила в стадию активного пылесобирательства. Она провела пальцем по краю кубка и сказала:
– По-моему, я влюбилась в Джейми Андерсона…
– АМИНА! – раздался голос отца, и дверь спальни с громким треском распахнулась.
– Господи! – вскрикнула от неожиданности она.
В дверях стоял Томас, на лбу его блестели капельки пота – он явно утомился в битве с Камалой.
– Что там такое? – закричала в трубку Димпл. – Что случилось?
Отец вошел в комнату, сжимая в руках булочку и пакет со льдом.
– Мне пора, – нервно сглотнув, сказала подруге Амина.
– Да что случилось? С тобой все в порядке?
– Все в порядке, просто тут мой папа пришел…
– Погоди, а перед этим ты начала говорить, что…
– Потом! – оборвала ее Амина, заметив, что отец сердито смотрит на ее ноги.
– Ладно, но не забудь мне перезвонить!
Отец разжал кулак, и Амина поняла, что там была вовсе не булочка, а моток эластичного бинта. Томас указал рукой на постель:
– Сядь!
Амина дохромала до кровати и села. Отец придвинул к постели стул, уселся и положил ее ногу себе на колени. Он сразу же нащупал место, где болело сильнее всего, и надавил. Амина ахнула.
– Как это произошло? – прорычал он.
– Несчастный случай.
– Какой еще несчастный случай?!
– Бежала в темноте и споткнулась.
Он положил одну руку ей под пятку, другой взялся за пальцы и принялся поворачивать ее ступню. Амина дернула ногой.
– Больно?
– Да!
– А здесь? – спросил он, нажимая под лодыжкой; сжав зубы, Амина кивнула. – Вывих. Наложу тебе повязку, а потом надо будет держать ногу повыше и лед прикладывать.
– И надолго это?
– На неделю, может, на две, – отозвался Томас, бинтуя ногу дочери. – А почему ты бегала в темноте?
– Банк грабила.
У Томаса слегка дернулись уголки рта, но он был все еще на взводе, и улыбка не удалась. Внизу Камала ожесточенно гремела кастрюлями и сковородками. Томас быстро и аккуратно наложил дочери повязку, воздвигнув между Аминой и болью довольно плотную преграду. Закончив, он приподнял свое произведение, помог Амине осторожно переложить ногу на кровать, подсунул снизу две подушки, а