– Так все-таки, – заговорил Джейми, протягивая Камале тарелку за третьей порцией, – почему кухня Южной Индии настолько лучше, чем Северной? Все дело в специях? Или в рисе?
Камала положила локти на стол и начала пространно рассуждать на свою излюбленную тему. Амина немного расслабилась. Сначала ей казалось очень странным, что все они собрались за одним столом. Она как будто смотрела спектакль, но слишком хорошо изучила занятых в нем актеров, чтобы верить их репликам. Однако постепенно вечерело, лучи предзакатного солнца позолотили поля, а Джейми все задавал родителям именно такие вопросы, на которые им нравилось отвечать, и Амина вдруг ощутила, что получает удовольствие от совместной трапезы. По крайней мере, ее не мучило постоянное беспокойство. Удачно, что они поставили стол прямо в центре двора, откуда Томасу был хорошо виден сад. Отец выглядел спокойным и сосредоточенным, вооружившись двумя парами биноклей – обычным и ночного видения.
– Да и живем мы получше, – закончила Камала свою диатрибу, в которой четко обрисовала все возможные причины, начиная с того, что на юге лучше коровы (а значит, куда более вкусные панир и ги), и заканчивая генами (благодаря которым вкусовые рецепторы дравидов «намного превосходят другие»). – А что ты смееешься? Я не шучу! Томас, скажи ему! Да все становится лучше, если тебе не надо постоянно волноваться из-за холода, пыли и этих сумасшедших монголов, которые готовы всех перерезать!
– Камала всегда великолепно готовила! – вмешался Томас, искусно обойдя дискуссию об исторической правде. – Когда она впервые приготовила для меня обед, я решил, что умер и попал в рай!
– А когда это было?
– В шестьдесят четвертом. Мы только что поженились, и первый месяц жили у моей матери, ожидая переезда на новую квартиру, – стал рассказывать Томас, слегка поглаживая пальцем края тарелки. – Помнишь, Кам? Как Амме пришлось подкупить повариху Мэри, чтобы та пустила тебя на кухню?
– Пустила?! Да она там стояла и все время что-то говорила мне под руку! То я лук неправильно режу, то слишком много гвоздики кладу, то бирьяни у меня выйдет нерассыпчатый!
– Нет, все получилось просто идеально! – заверил ее Томас, прикрывая глаза, словно пытаясь вновь ощутить тот вкус. – В жизни ничего подобного не пробовал!
– А в каком году вы переехали сюда? – спросил Джейми, сделав глоток пива.
– В шестьдесят восьмом. Из Кеннеди прилетели в Сент-Луис, а потом прямо сюда, – ответила Камала, делая средним пальцем дырочки в лежащем на тарелке рисе. – Я как раз была беременна Аминой. Потом, через несколько месяцев, забрали Акила.
– Ничего себе! Альбукерке тогда был, наверное, настоящей деревней!
– Да ты даже не представляешь! Один крошечный городской квартал посреди коричневой равнины!
Томас встрепенулся, сощурился, посмотрел в сторону сада и выпрямил спину.
– А вы всегда хотели стать нейрохирургом? – спросил у него Джейми, но Томас не ответил, и Амина слегка толкнула его ногой под столом.
– Нет, – с усилием переводя взгляд с сада на Джейми, произнес Томас. – В юности мечтал стать летчиком.
– А ты? – спросила Камала, подкладывая Джейми риса. – Всегда хотел преподавать?
– Вовсе нет. Просто мне очень нравились исследования, которыми я занимался, а преподавание – отличная возможность продолжать их.
– Амина говорила, что ты археолог? – решил уточнить Томас.
– Антрополог.
– Да-да, антрополог, – повторил Томас. – То есть ты весь день преподаешь или…
– Нет, у меня временный контракт с университетом, поэтому в него входит проведение исследований. Часть недели проходит в полевых условиях. Точнее, в казино.
– В казино? Типа «Сандия»? – спросила Камала.
– На самом деле я сейчас как раз им и занимаюсь!
– Чи! – покачала головой она. – Жуткое место! Так темно! А на шведском столе и съедобного-то ничего нет!
– Даже куриных палочек?
– Ну это разве еда! – скривилась Камала.
– Амина наверняка тебе рассказывала жуткую историю с ее фотографией, – произнес вдруг Томас. – Насчет племени пуяллуп…
– Ну, вообще-то, не рассказывала, – перебила его Амина. – Передайте мне, пожалуйста, свеклу!
– С какой фотографией? – спросил Джейми.
– Да так, ничего особенного, – с деланым безразличием помотала головой Амина. – Потом расскажу.
– Ну, тот индеец, который сиганул с моста! – возбужденно заявила Камала. – Не индус, а индеец! С перьями на голове! Это известная фотография! Она тебе не говорила?
– Погодите, пару лет назад? В Сиэтле? Их вождь?!
– Лидер общины, – поморщившись, поправила его Амина.
– Это твоя фотография?!
– А ты ее видел? – Камала толкнула в бок Томаса, который снова засмотрелся на сад, и хихикнула. – А он ее видел, представляешь?!
– Ты сделала этот снимок? – повторил Джейми, явно под впечатлением.
– Да! А потом она стала свадебным фотографом! – закивала Камала. – А теперь у нее, может быть, будет свой собственный и очень успешный бизнес по фотографированию мероприятий здесь, в Альбукерке!
– Мам!
– А что? Почему нет? Она тебе хоть сказала, что у нее будет выставка в Сиэтле через несколько недель?
– Да, я в курсе.
– Скоро вернусь, – бросил Томас, встал из-за стола и направился прямиком в сад.
– Миссис Ипен, а можно мне еще одну пури?
– Конечно-конечно! – защебетала Камала, передавая Джейми сразу две, и у них тут же завязалась беседа о том, что такое пури, почему, по мнению Камалы, они лучше жареного хлеба, а также по какой причине ее пури (кого угодно спроси!) лучше, чем у всех остальных.
Амина отвернулась, глядя на отца, который деревянной походкой шел в сторону сада. Вот он застыл у калитки. Потом перегнулся через нее, что-то сказал. Подождал, cнова что-то произнес и отправился обратно с напряженным, натянутым, словно кожа барабана, лицом.
– Ой, слушайте, завтра же Димпл приезжает! – вдруг вспомнила Амина. – То есть на самом деле сегодня, но завтра утром заедет к нам.
– Зачем? – нахмурилась Камала.
– Хочет увидеться с папой.
– Фи! Лучше бы о своих родителях подумала! Бала так за нее беспокоится!
Томас вернулся за стол и тяжело опустился на свое место.
– Я как раз говорила маме, что завтра утром к нам заедет Димпл, – пытаясь поймать его взгляд, начала Амина.
– Димпл – школьная подруга Амины, – объяснила Джейми Камала. – У них теперь мало общего, но что тут поделаешь…
– Да-да, я помню ее со школы.
– О! – оживилась Камала. – Так ты тоже учился в «Меса»? А я и не знала! Мне никто не сказал!
– Разве это важно, мам?
– Так, значит, у вас куча общих знакомых! И ребята, и все, кто тут живет! Вы общаетесь? Часто видитесь?
– Ну вроде того…
Амина отвернулась от них и посмотрела на Томаса. Он переводил взгляд туда-сюда, как будто пытался вспомнить, куда положил что-то важное. Амина снова пнула его ногой под столом.
– Значит, ты знал и Акила? – спросила Камала, тщательно прожевав еду и проглотив ее.
– Да. Вообще-то, он встречался с моей сестрой Пейдж.
Камала быстро заморгала, губы слегка зашевелились, будто она пыталась закончить фразу беззвучно, а Томас резко отвернулся от сада и взглянул на Джейми:
– Ты брат Пейдж?
– Да.
– Пейдж из школы? – наклонился вперед отец. – Та самая, его девушка?
– Да, Пейдж Андерсон.
– Пейдж Андерсон, – тихо повторила Камала, словно напевая слова давно забытой песни.
– Та самая девушка. – Томас вопросительно посмотрел на Амину. – Та самая.
– Она, кажется, приезжала как-то раз, – произнесла Камала, и Джейми кивнул.
– Невероятно! – воскликнул Томас и хлопнул рукой по столу.
– Да, – начал Джейми, – странное совпадение…
Томас громко рассмеялся, и Джейми улыбнулся, несмотря на странность ситуации, потому что никто не мог устоять перед внезапными вспышками радости Томаса, перед его улыбкой, моментально расплывавшейся на лице, как будто он сорвал вселенский джекпот.
– Ты это слышал? – крикнул Томас, повернувшись в сторону сада. – У нас тут брат Пейдж Андерсон!
Амина встревоженно посмотрела на Камалу.
– Он здесь! – крикнул отец чуть громче и показал на Джейми. – Прямо здесь!
– Прекрати, – тихо сказала Камала, касаясь его плеча, но он оттолкнул ее, нащупывая руками бинокль.
– Подожди, я должен видеть его лицо!
Камала наклонилась к его уху и начала что-то быстро шептать на малаялам, но Томас даже не потрудился сделать вид, что слушает.
– Он меня игнорирует! Притворяется, что ничего не слышит!
Амина потянула Джейми за руку, но он в шоке наблюдал за происходящим, открыв от удивления рот, как будто смотрел кино.
– Ты меня слышишь?! – заорал Томас, и в его голосе прозвучало такое отчаяние, что все остальные вздрогнули.
Отец заметно разволновался, одной рукой держал бинокль, пальцы другой конвульсивно сжимались и разжимались.
– Вы только посмотрите на него! – махнул он в сторону сада дрожащей рукой. – Делает вид, что не слушает меня, а сам все мотает на ус! Я был точно такой же! Моя мать просто с ума от этого сходила!
Амина беспомощно посмотрела в сторону огорода, тонувшего в голубых сумерках, словно в морских волнах.
– Моя тоже, – вдруг произнес Джейми, и Томас повернулся к нему. – Моя мама тоже этого терпеть не могла, – покраснев, объяснил Джейми. – Все говорила мне, что когда-нибудь я об этом пожалею.
– И что, – бросил на него пристальный взгляд Томас и медленно сел, – ты пожалел?
– Да. Вообще-то да.
– Вы с ней близки?
– Она умерла несколько лет назад. Рак груди.
– Ты был рядом, когда она умирала?
– Да.
– В одной комнате? Рядом с ней?
– Папа! – воскликнула Амина, но Джейми просто кивнул, грустно и удивленно улыбаясь, словно неожиданно увидел место, по которому давно скучал.
Томас внимательно наблюдал за ним, словно происходящее было очень важно, а потом откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и тихо произнес: