Степан не стал отвечать. Он был разбит и опустошен, сознание захватила сонная апатия. Неподвижным взглядом он наблюдал, как по руке, покрытой засохшей кровью, усердно забирается рыжий мохнатый паук.
Решетка над головой вдруг со стуком откинулась, в яму упала широкая тень. Появилась физиономия бандита – того самого, одноглазого, с растрепанной веником бородой.
Он достал из наплечной сумки большой кусок мяса, отрезал ломоть и бросил в яму. Потом – еще один. И наконец спустил на шнуре жестяное ведро с мутной замусоренной водой.
– Надо же… – обронил Борис. – Угощение принесли.
Степан посмотрел на мясо, лежащее рядом на земле, и его передернуло – на срезе вертелись юркие белые червяки.
А вот перед водой устоять не смог – стряхнул крупный мусор и несколько раз отпил, отплевываясь после каждого глотка.
Все это время бандит наблюдал за ними, сидя на корточках и задумчиво откусывая все от того же куска мяса.
Убедившись, что пленники больше не хотят есть и пить, он вдруг достал пистолет. Тот самый ПМ, который содрали со Степана при поимке.
– Арчи кха хейф, – проговорил он.
Степан в замешательстве посмотрел на Бориса, но тот и сам выглядел удивленным.
Бандит пробормотал что-то и заговорил по-другому. И теперь Степан его понял! Речь шла на том самом языке, с которым он знакомился по разговорнику.
– Чье это? – спросил одноглазый бандит.
– Мое, – неуверенно ответил Степан.
– Ты из братства Святого Мохаммеда?
Степан растерянно заморгал – он не понял, что от него хотят услышать. Бандит быстрым умелым движением снял затвор и наклонился над самым краем ямы, сунув разобранный пистолет Степану чуть ли не в лицо.
– Ты из братства? – повторил он.
Теперь Степан увидел – по стволу пистолета бежал едва заметный орнамент, напоминающий арабскую вязь.
Он не знал, что отвечать и чем ему грозит ответ, каким бы он ни был. Оставалось лишь одно – говорить правду.
– Это досталось мне от друга, – признался он, уловив краем глаза изумленный взгляд Бориса.
– И где этот друг? – с подозрением спросил бандит.
– Его нет… он умер.
Бандит что-то пробормотал, кажется, замысловатое ругательство. Затем вышел из поля зрения на несколько секунд и вернулся с трухлявой лестницей.
– Вылезайте.
Степан глянул на Бориса, тот уверенно кивнул.
Они выбрались на поверхность. Успели разглядеть какие-то грязные палатки, костры и много лошадей.
Их уже ждал фургон, запряженный низкорослой коренастой лошадью. Вернее сказать, это был большой ящик на колесах, без единого окошка.
– Внутрь! – скомандовал бандит, распахивая дверцу на ящике.
Внутри было мягкое сено, и даже запах казался терпимым.
– Сидеть тихо! – приказал бандит, и повозка тронулась.
Сквозь скрип колес было слышно, как он снова с чувством выругался.
– Степа, что происходит? – немедленно заговорил Борис.
– Ты у меня это спрашиваешь?
– Откуда у тебя пистолет клана Святого Мохаммеда?
– Я тебе уже говорил, это пистолет Амира.
– А у него откуда?
– У него и спроси! – рассердился Степан. – И вообще кто это – святой Мохаммед?
– Стыдно не знать…
– Мне – ни капельки.
– Скажем так, это очень влиятельный человек. Очень-очень. Формально он имеет духовный сан, который каким-то образом получил в Цаде еще лет двадцать назад. Основал Братство Искателей – странствующих монахов. По сути, это разветвленная агентская сеть, которая занимается всем, чем можно заработать. Их обители по всему континенту – это финансовые и шпионские резидентуры. Как видишь, с ним даже эти дикари считаются.
– И что это для нас значит?
– Ну как тебе сказать… как минимум бандиты нас теперь пальцем не тронут…
– Постой! – осенило Степана. – Я вспомнил!
– Что? Говори!
– Амир… Прямо перед смертью он сказал поклониться какому-то святому…
– Вспоминай, Степа! Хорошо вспоминай.
– Сейчас… Он сказал, чтобы я поклонился его брату. Святому Мохаммеду. И вроде чтоб прощения попросил…
– Брату?! – чуть ли не закричал Борис. – И ты молчал?
– Да я подумал, он бредит! Святой Мохаммед какой-то… я думал, он молится! Да и не говорят так – святой Мохаммед. По-дурацки же звучит, разве нет?
– Здесь – нет. Слушай, если Амир действительно был братом Мохаммеда… Или же он брат только фигурально – член братства… Эх, знать бы точно!
– Я думаю, скоро узнаем – там, куда едем. – Степан кисло усмехнулся.
– Послушай, Степа, все очень серьезно. Я пока не знаю, что происходит, но нам нужно очень хорошо продумать наши слова и вообще поведение. Один неверный шаг – и кирдык.
– Опять нас убивать будут? Надоели они уже.
– Нет, говорят, святой Мохаммед не убивает принципиально. Потому и святой. Зато он очень качественно калечит. И, кстати, умеет докопаться до правды. Хитрить с ним – себе дороже.
– Ну, мы-то разве виновные?
– Как сказать. У святоши могут быть свои понятия о справедливости. Ведь формальная причина смерти Амира – ты.
– А может, ты?
– И я… Потому и говорю – думать, еще раз думать и следить за словами.
– Ну вот и подумай. – Степан перевернулся на спину и попытался принять мало-мальски удобное положение в тесной коробке. – От меня толку мало. Если чего вспомню – сообщу.
Степан лежал, прикрыв в глаза, и слушал, как под ним громыхают колеса. А в голове все крутилась какая-то неосознанная мысль – неудобная, угловатая. Она касалась этого нового обстоятельства – Амир оказался связан с крупным дельцом, а значит…
Что-то важное крылось в этой головоломке, однако в ней не хватало деталей. Причем все детали были рядом, буквально под рукой, но какая из них нужная?
– Слушай-ка! – Степан вдруг так резко вскочил, что едва не вписался головой в потолок. – А если этот Магомед такой влиятельный, сможет он достать тебе Расула?
– О да! – усмехнулся Борис. – Кого угодно. Хоть из-под земли. Только с какого перепуга?
– Я тут слегка обмозговал нашу ситуацию. Можно ее слегка переиграть…
– Ну-ну, – иронично изрек Борис. – И что намозговал?
– Смотри расклад. – Степан заговорил тише. – Мы с тобой знаем, что Амир погиб, защищая меня…
Повозка вдруг остановилась, и Степан осекся. Открылась дверца фургона. Покрытый пылью возница с ружьем на плече выразительно кивнул, приказывая выбираться.
Первое, что увидел Степан на улице, – высокую основательную стену с башенками. Затем навстречу ему вышли два человека, одетые в одинаковые зеленые плащи. Лица их были бесстрастны, как у манекенов.
– Ни слова при них, – процедил Борис.
Пленников отвели в небольшой ухоженный домик. В светлой комнате были только широкая лавка и стол.
– Ждите, – сказал один из «зеленых», и их оставили одних.
– Продолжай, – едва слышно прошептал Борис.
– Продолжаю, – в тон ему зашептал Степан. – Расул пытался убить меня. А умер – Амир. Теперь исключаем меня из этой схемы и говорим, что Расул убил Амира. Люди Мохаммеда находят Расула, и тот признается – что да, действительно оставил замерзать человека. Кто ж мог знать, что он член братства? А я в качестве друга Амира искал возможность передать последний привет. Поскольку тот умер у меня на руках.
– Так… – Борис свел брови. – Ты хоть понимаешь, что в этой схеме столько дыр, что можно провалиться, едва открыв рот?
– Не так уж и много. Где мы можем провалиться?
– А если Расулу покажут тебя? А если ты запутаешься в мелочах и тебя начнут колоть?
– Все четко, Боря. Передо мной картинка – яснее ясного. Я сам буду говорить.
– Степа, одумайся… – неуверенно проговорил Борис, но Степана эта неуверенность только раззадорила.
– Ты сам говорил, что Расул – наш с тобой единственный шанс. Причем живой Расул. А Мохаммед не убивает – верно?
– Ну… верно…
– Мы расскажем про Расула-злодея и…
Степан не договорил, поскольку в комнату вошел человек в таких же зеленых одеждах. Он был немолодой, высокий, плечистый, с решительным и даже безжалостным лицом. Степан и Борис невольно встали.
Незнакомец быстро, но внимательно оглядел обоих, затем молча показал пистолет Амира. И без слов было ясно, что он требует объяснений.
У Степана заколотилось сердце.
– Амир был моим другом… – начал он, но человек нахмурился и потряс головой. Степан сообразил, что говорит по-русски.
– Это оружие Амира, моего друга, – заговорил он по-клондальски, с трудом выхватывая нужные слова из памяти.
Прокашлялся, маскируя дрожь в голосе, и продолжил:
– Мы вместе прошли через Врата и направлялись к полярному экспрессу большой группой. С нами шел контрабандист по имени Расул. Он обманул меня и Амира и оставил его замерзать. Все из-за золота. Я слишком поздно понял, что Амира нет с нами. Когда я вернулся, он уже умирал…
Степан говорил и с ужасом понимал, что все глубже уходит в пучину бессвязного вранья. Он уже ждал, что незнакомец остановит его и задаст какой-нибудь вопрос, который разобьет всю историю вдребезги. Например: как он мог не заметить, что Амир остался замерзать?
Но человек слушал, сурово глядя исподлобья.
– Амир передал мне этот пистолет и попросил поклониться святому Мохаммеду. Он сказал, что они братья. Еще он хотел попросить прощения…
Степан неловко замолчал. Он не знал, как закончить свою речь. И так уже много наболтал.
– За что? – впервые заговорил незнакомец. – За что он просил прощения?
Голос у него был неровный и тяжеловесный, словно кто-то скреб бетон ковшом экскаватора.
– Он просил… – У Степана моментально взмокла спина. Он не помнил. В уме почему-то повисло, как огромное облако, имя Клеопатра, заслонив все прочие мысли.
– За что? – повторил незнакомец и чуть надвинулся на Степана. Стало страшно.
– За Исиду! – Имя вспыхнуло в памяти как сверхновая. – Он извинялся за Исиду, больше ничего не знаю.
Незнакомец вдруг едва заметно переменился в лице. Казалось, он был чем-то очень удивлен.