Стень – „какъ собачья же старос(т)ь: одна боль и лѣкарс(т)во одно“2 (Ѳ. М. Г-на).
Цвѣтетъ ребенокъ. „Не быватъ безъ этого. По тѣлу идутъ мелконькіе пузырьки, какъ рѣпное сѣмя, красенькіе. Тѣльце мажутъ медомъ; мажутъ и масломъ: масло-то еще лучше. Въ теплой водѣ въ корытѣ моютъ“ (Е. А. В-ва).
Цвѣтетъ въ ротикѣ. „Настружитъ, какъ творожокъ; протрешь – ничего не останется; потомъ смотришь – опеть какъ творожокъ. Медомъ или сметаной мажутъ въ роту́, да они шибко объѣдаютъ; лучше мазать молоснымъ масломъ. Отъ масла отмякнетъ, поотстанетъ, потомъ обтирашь тряпочкой. Цвѣтетъ дёнъ пять, другой разъ меньше“ (Е. А. В-ва).
Чикоту́нъ. „Пятки у ребенка сдѣлаются свѣтлы да красны, ножонками су́читъ“. Причину болѣзни видятъ въ томъ, что ухаживающіе за ребенкомъ, лаская его, щекочутъ ему ножки. Смазываютъ смолкой. У нѣкоторыхъ лѣкарокъ есть наговоръ.
Щетина. Ребенокъ корчится, перегибается назадъ и кричитъ, – „щетина его колетъ“. Болѣзнь происходитъ оттого, что мать во время беременности пинаетъ свиней. Помогаютъ такъ: когда вынимаютъ изъ печи хлѣбъ, берутъ немного мя́киша и катаютъ его по спинѣ ребенка; спина предварительно смазывается сметаной или масломъ. На колобкѣ хлѣба, говорятъ, можно видѣть волоски; это и есть щетина. Или: спинку ребенка обильно смазываютъ своедѣльскими дрожжами; затѣмъ его парятъ въ банѣ, причемъ на спину мать „чи́ркаетъ свое молоко“; лѣчатъ опарной гущей изъ пшеничныхъ отрубей (К. И. Б-ая).
Дѣти не стоятъ. Бываютъ случаи, что „родится ребенокъ, окажется хворенькимъ, вскорости же и помретъ. Опеть родится такой
375
же хиленькій и тоже умретъ. За нимъ опеть… Кажется, ужъ всѣ лѣкарства испробованы, а толку нѣтъ: ни на боль, ни на лѣкарства не могутъ натака́ться“.
Тогда родители, чаще всего мать больного ребенка, сговариваются съ кѣмъ-нибудь изъ сосѣдей испытать послѣднее средство – „продажу ребенка на счастье“. Согласившійся „купить“ ребенка проходитъ мимо открытаго окна избы. Мать останавливаетъ его и говоритъ: „Купи у меня ребенка такого-то“ (называетъ по имени). – „Продай!“ Мать отдаетъ ребенка въ окошко, а сама идетъ къ двери, куда подходитъ и покупающій съ ребенкомъ на рукахъ. Мать молча беретъ ребенка, снова подаетъ его въ то же окно покупателю. Тотъ опять несетъ его къ двери. Такъ три раза. Получивъ ребенка отъ покупателя въ третій разъ, „мать надѣётъ на него крестикъ, которымъ въ купели крестился“ (О. П. Ф-ва).
Если ребенку жить, то скоро послѣ этого поправится (это будетъ въ томъ случаѣ, если купившій – „счас(т)ливой“), а не жить – скоро послѣ этого помретъ1. „У тетки Акулины (Лѣнивцева она, шабартинская) ребенокъ – Самсономъ звали парнишка – долго хворалъ, не могли и на боль натака́ться. Ей и посовѣтовали этакъ же вотъ продать Сомку. Такъ и сдѣлали. И теперь еще живой!..“ (Е. А. В-ва).
Нѣкоторыя лѣкарки съ цѣлью узнать, поправится ли ребенокъ или умретъ, „обмываютъ колоколъ“. „Покойница Михѣиха такъ говорѣла: иди на зо́ряхъ на рѣку съ ведромъ. Иди и молчи. Почерпни воду „по водѣ“ (по теченію) и молча иди съ рѣки къ колокольнѣ. Молча полѣзай на колокольню, поставь тамъ на мѣсто ведро; молча же обмывай колоколъ… Если человѣку оздоровѣть, – колоколъ будетъ молчать; если умереть человѣку, – колоколъ тихонько жалобно завоетъ. Если колоколъ молчитъ, надо молча спуститься съ колокольни, молча итти до больного, покуль не поставишь ведро съ водой на мѣсто. Потомъ ужъ можно и говорѣть“. Принесенной водою поятъ и умываютъ больного2 (изъ разсказовъ Е. А. В-вой).
Иные родители даютъ „обвѣща́нье“: „Матушка Девята Пятница. помоги мнѣ отпеча́ловать дитю́!“ Обѣщаютъ „потрудиться на ногахъ“, сходить къ Девятой Пятницѣ въ дер. Ту́люшку, Шарагульской волости, куда каждую весну отправляется много „тру́дниковъ“, чуть ли не со всей Тулуновской волости прежнихъ границъ.
Ходятъ въ Уди́нска (г. Нижнеудинскъ) къ Ахтырской Божьей Матери (2 іюля). Идутъ большею частью женщины: матери, убитыя
376
болѣзнью парнишка или дѣвчонки – просить заступницу „поставить дитё на ноги“, бездѣтныя женщины – вымаливать „хоть кого-нибыдь“…
IV. Женскія болѣзни .
„У здороваго человѣка дѣти должны быть у всякаго, а то какой же это человѣкъ, которой дитю́ не имѣетъ?“ (Е. А. В-ва).
Дѣти – замѣна на старости лѣтъ, въ особенности парни. „Если сыновьямъ Богъ благословилъ, то отъ котораго-нибыдь да будетъ толкъ отцу-матери. Одинъ сынъ – не́ сынъ, два сына – по́лсына, а три сына – весь сынъ: всѣ-то прокормятъ“, – такъ говаривали старые люди (Е. А. В-ва).
Во взглядѣ на дочерей тоже сказывается характеръ утилитариста-крестьянина. „Дѣвка – чужой товаръ“. Но и этотъ „чужой товаръ“ является желаннымъ въ семьѣ, особенно для матери: „парнишка къ отцу больше льнетъ, а дѣвка, покуль замужъ не ушла, хоть вшей въ головѣ поищетъ, рубаху выстираетъ, съ ребенкомъ поводится, по́ дому доглядитъ“.
Лишь въ очень рѣдкихъ случаяхъ бездѣтность радуетъ крестьянскую семью: „ну ихъ къ Богу – и дѣтей; забота съ имя́ одна“. Не часто услышишь жалобы даже тѣхъ, кого „дѣти одолѣли“. Вообще ребята почти всегда являются желанными не только въ „прожиточныхъ“ (состоятельныхъ) семьяхъ, но и въ семьяхъ бѣдняковъ. Правда, многосемейность иногда вызываетъ жалобу на судьбу, но это происходитъ лишь въ минуту особенно острой нужды. Минуетъ такая нужда – и слышишь только насмѣшливое „подфигуриваніе“ надъ собой и своимъ положеніемъ1.
Безплодіе почти всегда разсматривается какъ несчастье и нерѣдко служитъ причиной дурныхъ отношеній между супругами. Если дѣтей нѣтъ, то это значитъ, что кто-либо изъ супруговъ (чаще жена) боленъ или испорченъ, или – въ рѣдкихъ, впрочемъ, случаяхъ, – „терпятъ за чьи-нибудь грѣхи наказаніе Божье“.
У больныхъ „бѣлой грыжей“ не бываетъ дѣтей.
„По-сердца́мъ другой разъ накормятъ бабу какимъ-нибыдь кореньямъ али травой. Матрена Матвѣевна Коропча́нчиха (тулунская) говорѣла: „Я, говоритъ, накормлена по-сердцамъ – вотъ и не ношу“ (Е. А. В-ва).
377
Чтобы носить ребятъ, существуетъ много „средство́въ“, – кому какое поможетъ. Наиболѣе дѣйствительнымъ считается дѣтскій пупокъ, который черезъ нѣсколько дней у новорожденнаго ребенка присыхаетъ и отпадаетъ. Надо „взясь его и скормить женщинѣ, котора не носитъ. Съ мяснымъ пирогомъ, съ грыбнымъ ли. Помогаетъ. Другой разъ соберутся бабы и смѣются надъ такой: у тебя, ить, чей ребенокъ-то? – ить, мой! Я тебя пупомъ-то накормила“…
Ходятъ на богомолье – „вымаливать ребенка“, даютъ „обвѣты потрудиться“, сходить пѣшкомъ „къ батюшкѣ-Инокентію“ въ Иркутскъ, ходятъ къ Девятой-Пятницѣ1 въ дер. Ту́люшку. Одно время ѣздили въ иркутскій монастырь къ знаменитому „отцу Ѳедору“.
Пьютъ разные корни. „Ес(т)ь такіе корни (здѣсь-то ихъ нѣту, въ Шарагулѣ – по низкимъ мѣстамъ), похожіе на руку; у (н)ихъ пять отрос(т)ковъ, въ родѣ какъ пальцы. Если правую (али лѣвую? – не помню) руку съѣшь, дѣтей совсѣмъ не будетъ, а съѣшь лѣвую (?) – и у „бездѣтной будутъ дѣти“. Если съѣшь одинъ палецъ правой (?) руки, не будешь носить годъ; съѣшь два пальца – два года, а веѣ пять съѣшь – совсѣмъ носить ребятъ перестанешь“2 (Е. А. В-ва). Значитъ, одинъ и тотъ же корень можетъ служить двумъ противоположнымъ цѣлямъ: чтобы „носить ребятъ“ и чтобы „не носить“.
Если къ такимъ, кто не имѣетъ дѣтей, относятся какъ къ „обиженнымъ“, даже уродамъ, то совсѣмъ плохой взглядъ устанавливается на тѣхъ, „кто не хочетъ дитю́ имѣть“, кто пускаетъ въ ходъ „средства́“.
Чтобы выжить ребенка: „Это ужъ не мать, а змѣя, котора выживатъ ребенка. Этакъ только бар….я дѣлаютъ“. Изъ средствъ и способовъ плодоизгнанія называютъ „коренья“; К. И. Б-ая говоритъ, что употребляютъ хину, которую принимаютъ 3 или 4 раза въ день безъ мѣры: порохъ3, тоже безъ мѣры, растертый и распущенный въ теплой водѣ; ущипыванье какимъ-либо твердымъ предметомъ матки; сильное давленіе на нее; поднятіе тяжестей черезъ силу; прыганье съ высоты (съ крыши, напр.), чтобы стряхнуть и т. п.
Боль въ животѣ послѣ роди́нъ. См. Животомъ скудатца.
Брюхо поносить. „Которыхъ рветъ, тошнитъ, гоня́ть (дѣлается поносъ), поѣлъ бы того и другого, тянетъ на соленое, то на кислое… Какое тутъ лѣкарс(т)во? – Пройдетъ. Которы ѣдятъ мѣлъ: изжога въ это время быватъ“ (Е. А. В-ва).
Грудни́ца – забрусенье грудей. Бываетъ больше отъ простуды. „Титьки сдѣлаютца тверды, какъ брусъ, – воть тебѣ и забрусенье.
378
Больну грудь надо содоржать въ теплѣ“. О. П. Ф-ва лѣчитъ „причерчиваніемъ“ (съ наговоромъ 3a); А. П. П-на – теплыми припарками. Изъ травъ полезны жарки цвѣтки.
Животомъ скудатца послѣ родинъ. Правятъ животъ въ банѣ, растираютъ мыльной водой (А. П. П-на).
Зано́сица. „Не быватъ мѣсячныхъ мѣсяцъ, два, а то и больше. Баба думаетъ, что она ужъ забрюхатѣла, а оказывается – нѣтъ: потомъ все выхлестнетъ изъ неё. Въ родѣ быдто сброситъ. Только когда сброситъ, тамъ – ребенокъ, а здѣсь – какой-то кусокъ мяса, незна́мо што… Тутъ ничего не сдѣлашь. Пройдетъ да и все. Потомъ пьютъ красны шишки“ (Е. А. В-ва).
Золотникъ не исходитъ. „Краски (послѣ родовъ) на нутрѣ отъ жару сольются вмѣстѣ кускомъ. Это вотъ баушки и называютъ: золотни́къ. Золотникъ всегда быватъ. Больше (ребятъ) носишь, больше становитца золотникъ. Старухи, баушки-то деревенскія, послѣ родинъ вызываютъ краски, чтобы въ тѣлѣ очищалось: растираютъ, поятъ свинярникомъ, чистякомъ, аптешной ромашкой (завариваютъ сразу же послѣ родинъ), даютъ пить молосное масло. Самбу́ръ покупаютъ въ аптекѣ, – кровь разбиваетъ, унистожаетъ и разрываетъ золотникъ… Одно слово, заботятца, чтобы золотникъ исходилъ. Икушерки-то, ить, забинтовываютъ и не даютъ очиститься нутру. Оттого ихъ и обѣга́ютъ нашъ-то братъ, простонародье“.