Я тянусь к его руке.
– Не стоит недооценивать свою маму, Кол. Я – наглядный тому пример.
В моем голосе еще слышна горечь, но с плеч постепенно спадает груз. Может быть, той утраты, в которой я винила себя, никогда и не было.
– Ты знаешь, где может быть книга? – спрашивает у Зуры Кол.
Женщина качает головой.
– Нам известно только местоположение – глубоко в горах, – куда необходимо тебя доставить. Скорее всего, твоя мать сейчас там.
Кол с горящими глазами оборачивается ко мне.
– Фрей, она жива!
Он ждет от меня той же радости, подтверждения того, что наш союз по-прежнему в силе. Будто бы не он некоторое время назад сообщил мне, что играл на моих эмоциях с той самой минуты, как только я переступила порог его дома.
Согласна, я тоже была не до конца с ними честна. Но никогда не лгала Колу о своих чувствах.
А потом у меня в мозгу что-то щелкает. Я поворачиваюсь к Зуре.
– Какова оставшаяся численность викторианской армии?
– Для этого нам необходима шифровальная книга. Однако мы были готовы к партизанской войне на случай нападения Шрива. Поэтому еще могут оставаться десятки отрядов.
– Тогда почему здесь до сих пор никого нет? – недоумеваю я.
Они оба смотрят на меня округлившимися глазами.
Я жестом показываю на тайный проход.
– Боевой мощи, спрятанной в этом бункере, хватит, чтобы сровнять целый город с землей. Почему Арибелла никого не отправила за этими пушками?
Кол выглядит потрясенным, как если бы ему вновь сообщили о гибели матери.
– Я так полагаю, – произносит Зура, – они просто еще не добрались сюда. Прошло всего несколько часов с тех пор, как мы получили распоряжение. И все же Фрей права: следует забрать все, что можно унести.
– Разумеется. – Отмахнувшись от моих сомнений, Кол встает. – Мы теряем время. Загружаем аэромобиль – и в путь.
Чрезвычайники тут же бросаются выполнять приказ, двое из них спускаются в бункер. Зура возвращается к аэромобилю, ожидающему их на поляне.
Когда я не следую за ними, Кол притормаживает и оборачивается ко мне:
– Фрей, ты идешь?
Я вздыхаю.
Еще десять минут назад я хотела улететь домой, чтобы спасти свою сестру. Навечно забыть Палафоксов с их ухищрениями и лицемерием.
А теперь у меня нет плана, нет воды и еды, нет шанса выстоять против армии Шрива.
Здесь же у меня есть союзники. Есть Кол.
Или так я, по крайней мере, думала.
– Больше не смей мне лгать, – говорю я ему. – Не смей использовать всевозможные психологические профили, полиграфы или сканеры. И не обращайся со мной так, будто я одна из тех, кого можно обмануть, исправить или контролировать. Уяснил?
– Обещаю. И позволь мне тоже кое о чем тебя попросить. – Некоторое время он подбирает слова. – С этих пор, Фрей, ты должна быть той, кто ты есть на самом деле.
– Идет, – отвечаю я.
Вот только в сущности я не кто иная, как самозванка.
Новости
Аэромобиль десантников представляет собой легкий штурмовик с камуфляжной расцветкой под джунгли. Быстрое и оснащенное огневой мощью воздушное судно. Однако весь его корпус испещрен выбоинами и царапинами. Даже не знаю, как долго он продержится без ремонта и заряда аккумулятора.
Желательно, чтобы у Палафоксов где-нибудь поблизости нашлась секретная фабрика, оборудованная солнечными батареями размером с футбольное поле.
Внутри самолета довольно тесно. В кабине, предназначенной для четверых, разместились шесть человек вместе со скайбордом и восемью плазменными пушками – все, что удалось забрать. В хвостовой части на корточках сидят два чрезвычайника, которые отдали свои места мне и Колу.
Мы с ним вдвоем уплетаем «СпагБол», разновидность саморазогревающейся еды – даже в своем охотничьем домике мой отец не стал бы есть ничего подобного. Но голод, как известно, – действительно лучшая приправа, и я ем с большим удовольствием. Еще вкуснее мне кажется чистая вода из установленных в аэромобиле фильтров.
До гор летететь примерно час, но дорога к ним тянется целую вечность. Каждые несколько минут мы ныряем в заросли деревьев и жмемся к земле, стоит только яркой точке показаться на радаре.
Если ползти подобным образом на скайборде Кола было ужасно утомительно, то находиться зажатой внутри крошечного поломанного аэромобиля – просто отвратительно. Вдобавок ко всему из-за одного поврежденного винта самолет летит, слегка накренившись и виляя время от времени.
Тем не менее сейчас Кол преисполнен надежды – я не видела его таким с тех пор, как его дом превратился в столб дыма.
Его мать может быть жива. У него заваленный оружием бункер, готовая к партизанской войне армия. Может, у Палафоксов еще есть шанс на победу.
Вполне вероятно, мы еще способны нанести удар моему отцу. Возможно, вместе мы сумеем спасти Рафи.
Интересно, что она делает сейчас? Стоит на балконе и с улыбкой машет собравшейся толпе? Кричит на отца? Плачет в нашей комнате, думая, что я мертва?
Неужели она действительно сломлена внутри?
Ставить диагноз человеку, основываясь лишь на показаниях аэрокамер, – полный абсурд. В конце концов, военные группы психологов – это не врачи. В том сообщении, где Рафи помогала мне с выбором платья, она казалась такой счастливой. Словно все это время с ее лица не сходила улыбка.
С другой стороны, полчаса назад на балконе она тоже улыбалась, зная о моей смерти.
Быть может, я не единственная самозванка в нашей семье.
Мы направляемся на запад. В кабину корабля проникают палящие лучи полуденного солнца.
Чрезвычайники поделились с Колом солдатской военной формой Виктории. На фоне ее лесной камуфляжной расцветки он выглядит старше и суровее. На мне все те же спортивные штаны и окровавленная ночная сорочка.
Кол смотрит на эйрскрин перед собой и впитывает каждое известие о войне.
– Территория города, похоже, захвачена незначительно, – сообщает он мне. – Войск в Виктории не видно. Но все сетевые каналы и городской интерфейс находятся под контролем Шрива.
– Скоро они распылят шпионскую пыль, – говорю я. – Тогда солдаты им не понадобятся.
– По крайней мере, остальные города прекратили с ними торговлю, – продолжает Кол. – Они пообещали никогда не покупать металл из захваченных твоим отцом руин.
– Это не имеет значения, – возражаю я. – Он всегда может использовать его для себя. Он хочет, чтобы Шрив стал самым большим городом на земле.
Кол изрыгает проклятия на испанском, взгляды солдат разом устремляются к нему, а после ко мне. Все они в свое время подверглись операции, с помощью которой когда-то создавали чрезвычайников, и теперь от их холодной красоты меня пробирает дрожь.
Они до сих пор мне не доверяют. Оно и понятно, я выгляжу в точности как дочь их врага. Только когда Кол обругал их по-испански, они разрешили мне зарядить вибронож.
– Никто не ведет речи об освободительной войне, – говорит Кол. – Все эти переговоры…
Он резко замолкает. Солдаты усаживаются ровнее.
На эйрскрине появляются лица трех молодых людей. Над головами витают надписи с их именами.
В центре – Тео Палафокс.
Он очень похож на своего старшего брата, только кожа у него темнее и глаза светло-серые. На лице застыло скучающее выражение, как у маленького ребенка, которого усадили для школьной фотографии.
Взмахом руки Кол прибавляет громкость.
«…прошлой ночью. Женевская школа совместно с консорциумом смотрителей проводит расследование. Власти обеспокоены тем, что необъяснимые исчезновения могут быть связаны с нападением на город…»
Кол делает тише и откидывает голову на противоударные подушки сиденья. Все молчат. Никто из солдат не двигается, кроме Зуры, удерживающей рычаг управления.
– Они взяли его, – бормочет Кол. – И двух его друзей. Я знаю этих ребят.
Я подаюсь к нему с заднего сиденья, чтобы положить руку на плечо. Но неуверенно замираю, не понимая, кто я для него сейчас.
Боевой товарищ? Девушка, которую он поцеловал?
Или все та же самозванка, шпионка его врага?
Я жду, пока лицо Тео исчезнет с экрана, и касаюсь руки Кола.
– Мне очень жаль.
– Ты сказала, он в безопасности. – Его голос надламывается. – Сказала, другие города не допустят случившегося, тем более в школе.
Мне хочется ему возразить, потому что это уже ничего не меняет. Четырнадцатилетний подросток не представляет для моего отца настолько большой угрозы, чтобы настраивать против себя весь мир.
И все же Тео Палафокс пропал.
– Я ошиблась, – отвечаю я.
Мой отец создает свою собственную реальность. Иногда ужасом.
Приближение
– Мы почти у точки сбора.
Из сна меня резко выдергивает голос Зуры, и я не сразу понимаю, где нахожусь.
В иллюминаторы тесного аэромобиля бьют косые солнечные лучи. В кабине пахнет «СпагБолом» и самозаваривающимся кофе. Оттого что я спала навалившись на ремни сиденья, у меня болит плечо.
Кол выглядит невыспавшимся и замученным.
– Посади нас в десяти километрах от нее. Я хочу добраться туда пешком.
Зура хмурится, но приказ оспаривать не спешит.
– Думаешь, это ловушка? – спрашиваю я.
– С самого начала твой отец всегда был на шаг впереди, – отвечает Кол. – Поэтому до тех пор, пока не станет известно, у кого находится шифровальная книга, я не доверяю ничему, что не могу увидеть собственными глазами.
– Разумно.
С суровым видом он отворачивается от меня.
Узнав о смерти Арибеллы, Кол очень горевал. Сейчас же не проронил ни слезинки по своему пропавшему брату. Наверное, он просто не хочет плакать на виду у своих солдат.
Зура направляет аэромобиль к узкому ущелью, которое целиком поросло деревьями, питаемыми водами протекающего ручья. Несколько долгих секунд мы кружим над ними, пытаясь разрубить ветки подъемными винтами.
От тряски начинает укачивать, и меня уже не волнует место нашего приземления. Сейчас я хочу только одного: прочистить желудок либо пнуть кого-нибудь.