Доктор Лейва пожимает плечами.
– Зато каков результат: нам он стоил всего лишь плазменной пушки, а Шрив лишился шести аэромобилей!
Кол с молчаливым восхищением разглядывает самодельное оружие у меня в руках. Позже мне придется признаться ему, что план Лейвы был не таким спонтанным, как он утверждает.
Хотя и сработал. Мы возвращаемся на базу. Армия моего отца, потеряв несколько кораблей, пребывает в нерешительности. А мы впервые за все это время устроили бой в самом Шриве.
– Что ж, вы порядком их напугали. – Кол поворачивается к эйрскрину, висящему напротив него. – Нас никто не преследует.
– Большая часть флота вернулась к башне отца, – говорю я. – Его больше заботит собственная безопасность, чем мы.
– А еще они охраняют Рафию, – добавляет доктор Лейва. – Он может догадываться о наших планах на ее счет.
Я смотрю в окно на проносящиеся мимо леса. Мы до сих пор не решили одну проблему: как мне объявить войну отцу, когда в его доме находится Рафи?
Нужно как-то выкрасть ее. Либо неким образом отрезать их от сети, чтобы мой отец не смог меня раскрыть. Тем не менее ни один из вариантов не кажется мне привлекательным, пока она остается в башне.
В эту секунду загорается эйрскрин.
– На экране три точки, – сообщает Кол. – Движутся не со стороны города – они прямо перед нами!
Отвернувшись от штурвала, Зура говорит:
– Возможно, это подразделения Шрива возвращаются с ночного дозора. А значит, заряда у них не много. Долго преследовать нас они не смогут.
– Верно, – соглашается Кол. – Тогда летим к воде.
Сделав резкий поворот, Зура направляет аэромобиль на юго-восток, к морскому заливу, чтобы длинным окольным путем вернуться к Белой горе.
Аэромобили Шрива по-прежнему висят у нас на хвосте. Небольшая скорость не позволяет им догнать нас, но и оторваться мы не можем.
Проходит час. За ним второй. Мы достигаем залива почти к полудню. На поверхности океана играют лучи палящего солнца.
Щурясь от яркого света, я размышляю над тем, что чувствовал экипаж тех обреченных на смерть шривских кораблей. Жгучая боль от проникающих отовсюду лучей сродни гибели от укуса миллиона пчел.
Остроумное решение доктора Лейвы отдает некой жестокостью.
Но не мне судить. Я сама в пятнадцать лет убила человека виброножом.
Мы летим в глубь водной территории, пока на сотню километров не видно ни клочка земли. Аэромобилям с низким зарядом крайне опасно сюда заходить.
Однако движущиеся за нами точки на радаре не гаснут, как если бы энергия всего мира принадлежала им. Должно быть, Шрив, как и мы, припрятал где-то в дикой местности базы для подзарядки.
Я прислоняюсь к Колу в попытке, пока есть такая возможность, немного поспать. Но нервозность, оставшаяся после очертаний дома на горизонте, глубоко поселилась в моей душе. Я буквально нутром ощущаю преследующие нас корабли, словно осколки воли моего отца.
Лишь тепло, исходящее от тела Кола, не дает мне испуганно вздрагивать.
– Не помогает, – заключает Зура. – Если мы сильнее отклонимся от нашего маршрута, то сами не сможем вернуться без остановки на подзарядку.
Кол негромко чертыхается.
– Нам нельзя приводить их к Белой горе.
Я подаюсь в кресле вперед, мышцы в теле туго сжимаются.
– Тогда сразимся с ними.
Зура оглядывается на меня.
– Три на одного.
– Никто не говорил о честной борьбе.
– Ты о чем? – спрашивает Кол.
Я обвожу взглядом кабину. Здесь полно всевозможного снаряжения для нашей операции: плазменные пушки, запасные костюмы-невидимки, броня, скайборды, мой вибронож.
В голове начинает вырисовываться план.
– Доставь нас к какому-нибудь острову, – говорю я. – Где есть горы и множество укрытий.
У Кола радостно вспыхивают глаза.
– Кажется, я знаю такое место.
Засада
– Пять, четыре, три…
Мы с Колом дружно отталкиваемся от дверного проема аэромобиля.
Несколько долгих головокружительных секунд летим вниз, скайборд под нашими ногами дрожит от встречных потоков воздуха.
С моих губ срывается боевой клич, больше похожий на крик. Руки широко расставлены в стороны, как у канатоходца, навстречу теплому ветру. Кол крепко обнимает меня за талию.
Мгновение мне кажется, будто мы сейчас разделимся – я, Кол и доска, – и нас разметает по волнам, сверкающим внизу. Однако магнитные браслеты на запястьях не дают нам упасть. Наконец слышится гул подъемных винтов, и летательная доска резко замирает в воздухе, вынуждая нас согнуть ноги в коленях.
– Ух ты, – выдыхает мне на ухо Кол. – Не самый безопасный план.
Я ничего не отвечаю. Пока мой отец у власти, безопасности мне не видать. Наклонившись вбок, мы отлетаем в сторону, чтобы освободить путь чрезвычайникам.
Те уже над нашими головами выпрыгивают из аэромобиля на двух досках. Даже не притормаживая, изящно уходят в поворот и уносятся прямиком к острову, виднеющемуся в нескольких километрах от нас.
– Показушники, – ворчу я. – За ними.
Мы одновременно подаемся вперед, Кол по-прежнему не отпускает меня. Скайборд плавно скользит в потоках тропического воздуха. Внизу яркой лазурью светится мелководье, по нему рябью пробегают отблески солнечных лучей и темные полосы кораллов, укрытые волнами.
Мы на Кубинских островах – архипелаге в двух тысячах километрах к югу от материка. Этот участок земли представляет собой приливную равнину с выступающими по обеим сторонам крутыми горными вершинами.
Мы с Колом направляемся к высочайшей точке острова. Наш скайборд, обдуваемый сильными океанскими ветрами, дергается и движется рывками. Но мне приятно чувствовать, как мои мышцы растягиваются, как в беспокойных потоках воздуха ко мне прижимается его тело.
Я пытаюсь запомнить каждую деталь, уцепиться за это мгновение – нескончаемое, бескрайнее и такое стремительное, – когда мы с Колом наедине парим над морем.
Оказавшись на вершине, мы спускаемся со скайборда на груду валунов. Гору венчают рассыпающиеся руины старой крепости, откуда открывается вид на весь остров.
– Похоже, у кого-то возникла такая же идея, – замечает Кол, отстегивая с плеча плазменную пушку.
– Все стремятся занять верхние позиции. – Окрас моего костюма-невидимки меняется, приобретая цвета древней бетонной постройки и ее ржавого металлического каркаса.
Я проверяю свою плазменную пушку.
В ухе раздается голос Зуры: «Последний сигнал, прежде чем они приблизятся настолько, что смогут нас услышать… Все на позициях?»
Кол касается уха.
– Мы готовы.
Двое чрезвычайников говорят, что они почти на месте. Я вижу, как их скайборды приземляются на другой вершине в нескольких километрах от нас. Мгновение спустя они исчезают в горах.
Снова доносится голос Зуры: «Чтобы начать, не ждите моей команды. Как только представится возможность, стреляйте».
– Поняли. – Кол прячется в укрытии рядом со мной. – Будьте осторожны.
В эту минуту на равнину, посреди двух горных вершин, опускается наш аэромобиль. Его солнечные панели медленно раскладываются, их темные зеркальные поверхности ловят солнечные лучи. Складывается впечатление, будто у корабля закончился заряд в самом неподходящем месте.
Наши преследователи должны пролететь ровно мимо нас и чрезвычайников на противоположной горе.
Остается только ждать.
А ожидание всегда волнительно.
– Четыре плазменных пушки, – бормочу я. – У них три аэромобиля. Значит, у нас всего один дополнительный выстрел.
Кол поднимает к лицу бинокль.
– Серьезный математический подход.
Я косо смотрю на него:
– Разве ты не должен мне сейчас читать лекцию о растительном мире?
И Кол меня не подводит.
– До того как уровень моря поднялся, весь этот архипелаг был одним сплошным островом. Горы, дождевые леса, болота – настоящая биологическая супердержава. Рай.
– Ха. – Под нами простираются металлические остовы старых бункеров, ржавеющих на солнце. – Больше похоже на военную базу, чем курорт.
Кол пожимает плечами.
– Просто однажды случился некий конфликт по поводу экономических систем.
– Вот тебе и ржавники, – говорю я.
По крайней мере, птицы нашли бункерам отличное применение. Земля вокруг них усеяна перьями и пометом. Каждая щель забита старыми коконами гнезд.
Меня вновь посещает то самое чувство уединения, смешанное с предвкушением предстоящего боя.
Мне вдруг хочется прикоснуться к Колу.
– Я скучаю по тем временам, Кол. Когда были только мы вдвоем и дикая природа.
– Я тоже. Прости, что моя война встала у нас на пути.
Я улыбаюсь, но его слова вовсе не похожи на шутку. Нас разделяет война, которая нас и соединила.
– Кол, под твоим командованием находится целая армия. Ты можешь убедить весь мир, что Виктория не должна быть забыта. Это многое значит.
Он опускает бинокль и продолжает смотреть на океан, а не на меня.
– Порой мне кажется, что мы ведем две разные войны, – произносит он.
Я повожу плечами.
– Ты пытаешься спасти свой город. Я – спасти свою сестру. Тебе мое стремление может казаться незначительным.
Наконец он поворачивается ко мне.
– Фрей. Ты всю жизнь была вынуждена прятаться: в частных номерах, тайных отделениях, секретных проходах, в маленьких закутках. Но все это не делает тебя незначительной.
Я обхватываю себя руками, желая одного – испариться под этим открытым небом.
– Какая же я тогда?
– Разгневанная, упорная, жестокая. – Он прищуривается, будто бы выискивает во мне настоящую Фрей. – Необычная и опасная.
– Как вибронож?
– Пожалуй. А еще ты преданная. Наверное, сюда больше подойдет слово «непреклонная».
Я отвожу взгляд.
– Типичное слово экскурсовода.
– Да, – соглашается Кол. – Хочешь, оно станет только твоим?
– Идет.
Он опускает руки и кланяется так, словно приглашает меня на танец.
– Клянусь тебе, Фрей, я больше никого никогда не назову непреклонной.