– Зура доверяет тебе, – говорит он. – А это чего-то да стоит.
Верно, потому как только она готова лететь со мной в украденном аэромобиле. Ни один из викторианских офицеров не выказал желания отправиться в диверсионную операцию с аварийной посадкой.
Сам же Кол останется с основным флотом.
– А вдруг в остальном Артура права? – не унимаюсь я. – И мой план действительно ужасный?
– План отличный, – заверяет меня Кол, остужая горячую еду. – Переворот быстро положит конец войне. А значит, принесет свободу не только Виктории, но и Шриву.
– Но мы же рискуем лишиться всей армии, Кол.
– Все лучше, чем лишиться души города.
Я качаю головой, не понимая, о чем он говорит.
– Чтобы выиграть в партизанской войне, уйдут годы, – поясняет Тео. – За такой долгий срок шпионская пыль окончательно заткнет всем рот. Никто не посмеет открыто высказывать свои мысли или вести дневник, иначе какой-нибудь шривский смотритель арестует его за ненадлежащее мнение.
– У каждого жителя Виктории есть свой собственный канал, – добавляет Кол, – где тот делится своей собственной историей. Это и есть душа нашего города.
– Я с самого рождения вдыхаю эту пыль, – возражаю я. – И при этом у меня есть душа.
– Ну конечно, – поспешно заверяет меня Кол. – Я лишь хотел сказать вот что: свободу легко потерять, но очень трудно вернуть.
Я отвожу взгляд. Как только я научилась говорить, мне постоянно приходилось следить за своими словами, жестами, походкой и осанкой. Так что мне, как никому другому, известна цена свободы. Но сейчас не время для философских дискуссий.
Пока моя сестра в опасности.
– Ты прав, – говорю я. – Если можно завтра покончить с войной, то стоит рискнуть.
– Именно поэтому вы должны взять меня с собой, – ворчит Тео.
Кол не отрывает взгляда от своего контейнера с едой. За последнюю неделю они уже не раз спорили на эту тему.
– Тео, нам необходимо оставить здесь ответственного, – говорю я.
– Ответственного за что? – восклицает он. – Вы же всех уводите отсюда!
Кол поворачивается к брату. На миг мне кажется, что он сейчас выйдет из себя.
Но тот тихо произносит:
– План Фрей обязательно сработает, но в бою со мной может что-нибудь случиться. Если это произойдет, нам нужен будет Палафокс, который возродит Викторию.
Я тут же задаюсь вопросом, действительно ли это так. Безусловно, каждый в армии придерживается того же мнения, иначе не стал бы подчиняться приказам Кола только из-за его фамилии. Возможно, в этом и кроется самое главное: люди верят, что именно первые семьи объединяют их города, и эта вера творит чудеса. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
Потому что завтра, когда Рафи объявит войну нашему отцу, Шрив распадется на части.
Рейдерская группа
Наш захваченный аэромобиль движется вдоль русла реки, оставаясь ниже макушек деревьев, вне зоны действия радара.
Я, Босс Икс и Яндре летим на крыше, оставаясь подстраховкой для Зуры, когда той приходится пробираться сквозь узкие участки. Мы сидим на корточках за пушечной турелью и уворачиваемся от встречных веток. Ветер треплет шерсть Икса.
В рейдерской группе нас всего десять человек – ниже летят еще три чрезвычайника от Зуры, а вместе с ними доктор Лейва и два его лучших техника. Их задача – захватить все сетевые каналы Шрива и шпионскую пыль, как только мы возьмем под контроль башню отца.
Кол, возглавляя основные силы, следует за нами в самом большом корабле Виктории.
– Чего такая мрачная? – интересуется Яндре, перекрикивая шум двигателя.
Я пожимаю плечами.
– Просто никогда раньше не отправлялась на задание без Кола.
– О, чика[29], это так мило.
Босс Икс пристально изучает мое лицо.
– И все-таки кто же ты?
Я непонимающе смотрю на него.
– Он интересуется, кто ты: Фокс или мятежница? – подсказывает Яндре. – Мы и сами гадаем.
– Палафокс? – Я уставилась на них обоих. – Вы спрашиваете, не поженились ли мы с Колом?
Яндре громко смеется:
– Фрей, мы все знаем, как тебе нравится Кол, но это не то же самое, что быть Фоксом. Следующей за нами армии просто необходима первая семья. Когда ими кто-то правит, они чувствуют себя единым целым.
Я вспоминаю, какое чувство вызвала у меня Арибелла в самый первый день. Словно она заслужила право управлять целым городом.
Я качаю головой:
– Я не из армии Кола. И даже не викторианка.
– Мы викторианец, – говорит Яндре. – Это и наш город. Но при этом мы не Фокс. Улавливаешь суть?
– Конечно. Вы мятежник. Это важнее любого города.
– В точку. Мы выступим против каждого, кто посмеет тронуть нашу планету. – Яндре обводит рукой небо, реку и лес. – Вот то, ради чего мы, мятежники, боремся. А что насчет тебя?
Их внимательные взгляды следят за мной, но я не знаю, как ответить на этот вопрос.
Вчера Кол говорил о спасении наших городов. Но для меня города сами по себе ничего не значат. Я всю жизнь находилась либо в заточении отцовских интриг, либо в бегстве от них. А потому понимаю только эти две реальности.
Не успеваю я ответить, как наш аэромобиль начинает притормаживать. Река постепенно сужается, и деревья, растущие по обоим берегам, тянут друг к другу ветви, царапая поверхность брони.
Следующие несколько минут мы старательно, метр за метром, с помощью подсказок ведем Зуру сквозь узкий проход, раздвигая ветки. Движемся мы медленно, но из-за особой близости к Шриву не можем подняться над кронами деревьев.
Наконец река вновь расширяется, и теперь корабль может лететь свободно.
Босс Икс возобновляет разговор.
– Задай себе простой вопрос, – говорит он. – За кого ты сражаешься? За Кола Палафокса?
Я вдруг осознаю, что в ответ отрицательно качаю головой.
Босс Икс недовольно усмехается.
– Не стоит винить себя за правду. Изначально я вступил в ряды мятежников из-за юноши. И мне потребовалось какое-то время, чтобы увидеть более важную цель.
– Нет. Я сражаюсь рядом с Колом, а не за него. – Я повожу плечами. – Мы союзники. В моем плане никогда и не было мысли о спасении целой планеты.
Яндре пожимает плечами:
– Не каждому дано быть мятежником.
– По правде говоря, я сражаюсь за Рафию, – отвечаю я. – Предполагалось, что я стану лишь ее дополнением, но она видела во мне настоящего человека. Именно поэтому я существую.
Я отвожу взгляд и смотрю на подъемные винты в окружении брызг речной воды. Солнечные лучи в этой водяной пыли преломляются радужными дугами.
– А еще я сражаюсь против своего отца. В нем есть что-то неправильное, и оно гораздо хуже разорения земляных недр и шпионской пыли. Даже живи мы все в прежние времена, задолго до того как люди своей силой сумели разрушить планету, я все равно сражалась бы с ним.
Босс Икс издает звук, похожий то ли на рык, то ли на смех.
– В личных мотивах нет ничего зазорного. Важно то, что ты, Фрей, сражаешься рядом с нами – здесь, наверху.
До меня не сразу доходит смысл сказанного. Все Фоксы сейчас внизу, находятся внутри кораблей. Мы же втроем, обдуваемые холодными ветрами, сидим на крыше и уворачиваемся от хлестких ударов веток.
Возможно, именно это делает меня почетной мятежницей.
– Я рада, что вы мне доверяете, – говорю я.
– Мне нравится девушка, которая носит с собой нож, – замечает Икс. – Клинок придает делу личный характер. Мышцы и металл, острие и лезвие.
– На самом деле он более технологичный, чем кажется, – признаюсь я.
Желтые глаза Босса сужаются.
– Очень плохо. Нож должен быть простым.
На миг меня посещает мысль спросить, что за личное дело у него в доме моего отца. Но наш аэромобиль снова начинает плавно тормозить.
На сей раз причина не в береговой линии. Перед нами расстилается равнина, куда Кол в сегодняшнем бою собирается заманить шривскую армию.
Здесь наше укрытие.
Вскоре в наушниках раздается трескучий голос Зуры:
«Садимся через тридцать секунд. Советую за что-нибудь держаться. И если мятежники не возражают против небольшой вырубки деревьев, мы можем использовать маскировку».
Сражение
Днем мы прячемся здесь, передвигая солнечные панели аэромобилей подальше от наползающих теней, чтобы полностью их зарядить до наступления вечера.
Остальная часть викторианской армии вместе с мятежниками появится на горизонте с заходом солнца. Мы хотим напасть под покровом темноты, чтобы к этому времени все жители Шрива уже вернулись с работы домой и смотрели новостные каналы, тогда я объявлю о начале государственного переворота.
А пока мы ждем, я страдаю от тоски по Колу.
Когда офицеры не разрешили ему присоединиться к нашему налету на башню, я была не против. На сегодня мне хватит беспокойства за безопасность Рафи.
Но я совсем забыла: с тех пор как мой отец атаковал имение Палафоксов, мы с Колом не разлучались дольше чем на пару часов. Кажется, будто с того времени прошли годы – целая жизнь бегства и борьбы.
И если война закончится сегодня, что в этом случае останется у нас?
– Надо бы подправить твое лицо, – говорит Яндре, когда солнце опускается за горизонт.
Абсурдность этого предложения вызывает у нас улыбку. Но Рафи никогда бы не появилась на экране растрепанной и неопрятной, тем более чтобы провозгласить себя новым лидером Шрива.
Мои руки украшают три кольца из переработанного железа – выбранный моим отцом символ богатства. Верхняя часть костюма-невидимки от пояса изображает загруженное из его памяти любимое платье Рафи.
С прической придется подождать до окончания битвы. А пока, стоя на крыше аэромобиля, в угасающих лучах солнца Яндре колдует над моим макияжем. Его умелые руки создают образ, соответствующий моей роли.
Властной первой дочери Шрива.
Сражение начинается точно по расписанию.
Первыми в бой вступают скайборды – мятежники атакуют грузовики и теплицы на окранах Шрива. Как во время одного из дюжины вредоносных рейдов, которые они совершили за последние недели.