Я оборачиваюсь к окну.
В ночном небе затихает рокот, растворяются вспышки огня, и борьба со стоном прекращается. Без ужасов войны солдаты Шрива не перейдут на сторону Рафии.
Даже викторианской армии не осталось, чтобы склонить эту чашу весов. Только плеяда огней кружит в небесах: отступая с поля боя, она направляется к нам. Армия Шрива возвращается домой с целью вновь захватить башню.
Мы опоздали.
– Они слышали нас? – спрашиваю я.
Доктор Лейва, глядя на хэндскрин, кивает.
– Вас показали по всем каналам. Откликнулся весь город, все кругом говорят. Но жители не могут так быстро осознать услышанное. А наше время истекло.
– Бедняжка Фрей, – тихим голосом говорит Рафи. – Ты полагала, одной речью можно все изменить?
– Я просто думала… – Я неуверенно замолкаю.
– Это была достойная речь, – уверяет она. – Мы идеальная пара.
Босс Икс хлопает меня по плечу.
– Начало положено, а теперь нам пора выбираться отсюда.
Лишь спустя мгновение я осознаю, что все смотрят на меня, ждут дальнейших указаний.
Моя голова идет кругом. Следующим шагом должна была стать победа. Но мы очень долго проникали в башню, а армия Кола слишком слаба.
Нам остается только бежать. Вот только повсюду гремит стрельба.
– Придется это делать через зал трофеев, – говорю я. – Это единственное место, которое они не смогут взорвать. Он двумя этажами ниже.
– Мы не сможем спуститься! – доносится голос Зуры от выломанного дверного проема. Лестничную площадку позади нее озаряют вспышки выстрелов.
– Нет, сможем. – Я сжимаю нож и бросаю его.
Когда спустя время он возвращается в мою ладонь, под нами зияет дыра, забитая противопожарной пеной и искрящимися проводами.
– Я первый, – раскатистым голосом произносит Босс Икс.
И с жужжащим виброкопьем бросается вниз. Я следую за ним, но, чтобы не мешать ему, хватаюсь за край пола и зависаю в воздухе.
Босс Икс ловко расправляется с дронами, его копье выписывает в воздухе изящные дуги. Я присоединяюсь к нему, но моего ножа хватает всего на одного робота, а потом он с шипением падает на пол.
Индикатор заряда светится красным.
Я лишилась оружия. К счастью, вовремя спрыгивает Зура, и в бой вступают пулеметы. Несколько минут спустя девятый этаж оказывается чист.
Остается еще один.
– Режьте здесь, – говорю я Боссу Икс.
Тот втыкает копье в пол. И к тому времени как за нашими спинами собираются все остальные, мы уже можем спускаться дальше.
В комнате темно и тихо. Как я и предполагала, охрана отца не осмелится открыть здесь огонь. Для него нет ничего ценнее его трофеев.
В основном здесь висят картины. Портреты его бывших союзников, его врагов – всех тех людей, кто больше не появляется на пропагандистских каналах Шрива. Людей, исчезнувших и существующих лишь в этой бездне воспоминаний.
Наш отец никогда не забывает своих побед.
Здесь встречаются и обычные охотничьи трофеи: чучела голов оленей, кабанов и львов. Не меньше сотни убитых животных. А также стойка с охотничьими ружьями и скайбордами.
– Эти доски заряжены? – спрашивает Зура.
– Всегда, на случай пожара. А вот ружья без патронов.
– Сойдет. – Она снимает один скайборд со стены.
Пока с верхнего этажа спускаются остальные члены команды, я осматриваюсь. Эта комната – тайная слабость нашего отца. Она специально лишена окон, чтобы ни один любопытный взгляд не мог сюда проникнуть. А вот здесь должна располагаться наружная стена, прямо за этим портретом…
Моим портретом.
Фрей.
Это точно не Рафи. У нее нет таких спутанных волос, тренировочной одежды и ножа в руке. Блестящей от пота кожи и плещущегося в глазах восторга, вызванного сражением. Настолько дикой даже я сама себя не представляла.
Отец уже повесил мой портрет в трофейном зале.
А ведь он всего несколько дней назад решил, что я погибла. Сколько нужно времени, чтобы нарисовать человека?
Или же картина была готова еще до моего отъезда в Викторию?
Тут я вижу прямо напротив себя ее – Арибеллу Палафокс.
В этом портрете художнику удалось передать всю уверенность и непоколебимость. Каждый мазок напоминает мне о том, какой грозной она была.
Но ее уже нет в живых, а я все еще здесь.
У меня над ухом раздается зычный голос:
– Однажды портрет твоего отца тоже будет тут висеть.
Я поднимаю глаза на Босса Икс. Его шерсть слиплась от запекшейся крови, один глаз помутнел от удара. Но лицо, абсолютно человеческое, преисполнено глубокой печали.
Я гадаю, есть ли среди этих лиц портрет того убийцы – его потерянного друга. Однако не могу его об этом спросить.
Я еще не готова рассказать Иксу о своем поступке.
В его руке оживает гудящее виброкопье, и он с волчьим блеском в глазах поднимает его. Мне вдруг кажется, что ему что-то известно и сейчас он спалит меня на месте.
Но он лишь говорит:
– Нам пора идти. Где резать стену?
Ожерелье
Расчищая Боссу Икс место, я снимаю со стены свой портрет.
Не хочу, чтобы его порезали на кусочки. Пусть мой отец каждый день лицезреет меня, зная, что я по-прежнему жива. Сражаюсь и ищу любой способ ему навредить.
Девушка на картине выглядит невероятно сильной и жестокой. И я хочу, чтобы именно она олицетворяла истинную меня.
Рядом со мной встает моя сестра и тоже смотрит на портрет.
– Это ты, Фрей? Как мило. Значит, он все-таки думал о тебе.
Я обвожу взглядом комнату, все эти исчезнувшие лица.
– Да, только я нахожусь здесь вместе с его врагами.
– Глупышка Фрей. Папа любит своих врагов больше, чем друзей. – Взмахом руки она показывает на картины. – Хотя бы потому, что знает, как поступать с врагами. Вешать их на стену вместе с чучелами.
У нее дрожит голос. Я заглядываю в ее глаза и вижу там нечто похожее на панику.
– Я всегда ненавидела эту комнату. – Она обхватывает себя руками. – Ты словно оказываешься в его голове – единственное, что может быть хуже, чем являться частью его семьи. А вот тебе с этим повезло больше – стать ему ненастоящей дочерью. Как бы мне хотелось отдать тебе те злосчастные двадцать шесть минут.
– Знаю.
Я была всего лишь одноразовым объектом, орудием. А ей все эти годы приходилось быть его дочерью. Я все жалела, что меня никто не видит, но оказаться на виду – гораздо хуже. Я ни разу не оставалась с ним в комнате наедине.
Что, если все это время она тоже меня защищала?
– Как думаешь, здесь есть и мой портрет? – спрашивает она. – Где-то в кладовке? Ждет своего часа, когда его повесят?
– Это уже не имеет значения, Рафи. Мы уходим. – Я беру ее за руки. – Все будет хорошо.
– Нет, не будет.
– Рафи, снаружи все иначе. Там целый мир, где он не сможет причинить тебе вреда. Ты больше его не увидишь!
– Я не могу уйти, – тихо произносит она.
– О чем ты?
Пальцы Рафи взлетают к горлу и касаются нового ожерелья.
– Если я покину дом, оно сработает.
Я перевожу изумленный взгляд на украшение:
– Он повесил на тебя трекер?
– Нет. Бомбу.
Мы почти вскрыли стену.
Босс Икс вырезал изоляционный материал и проводку, однако внешняя стена башни изготовлена из авиационной керамики. Для виброкопья она слишком прочная.
Поэтому Зура устанавливает на нее взрывчатку.
Несмотря на то что вооруженные силы Шрива захватили большую часть здания, нам удалось отключить шпионскую пыль. И теперь они не знают, где мы и что затеваем – взорвать стену башни. Весь этаж над нами начинен сенсорными гранатами, а Яндре в здоровой руке держит нашу единственную плазменную пушку на случай, если по пути нам попадутся аэромобили.
Вот только на шее моей сестры висит бомба.
– Есть что-нибудь? – спрашиваю я у доктора Лейвы.
Он не отрывает взгляда от хэндскрина.
– Я извлек из ожерелья код. Ничего заумного в нем не оказалось.
Я киваю:
– Он не стал бы устанавливать что-то сложное. Рафи в технике несильна.
Сестра бросает на меня косой взгляд.
– Вообще-то Рафи стоит рядом.
– Проблема в том, – продолжает Лейва, – что у меня нет времени запустить схему устройства.
– Что это значит? – спрашиваю я.
Рафи стонет:
– Это значит, что бомбу у меня на шее будет обезвреживать создатель канала о приготовлении еды!
– Канала о науке приготовления еды, – поправляет ее Лейва, глядя на экран. – У меня месяц ушел на взлом шривского кода. И особых трудностей это не вызвало. Поэтому при виде настолько простого кода у меня закрадываются сомнения, что это может быть какая-то ловушка – спрятанный в устройстве пусковой механизм.
Затем он поднимает к ней глаза.
– А с другой стороны, это ведь ты – la princesa Rafia. Ты гораздо важнее кучки солнечных батарей.
Рафи сглатывает.
– Значит, я здесь застряла.
Он протягивает ей хэндскрин:
– Моя хакерская программа готова к запуску. Нужно только нажать кнопку. Но…
– Но моя голова может разлететься на куски. Каковы шансы?
Лейва опускает дисплей.
– Тебе лучше знать.
Я качаю головой, в моей душе закипает злость.
– Если вы сами не знаете, доктор, то нам-то откуда знать?
Лейва разводит руками.
– Дело ведь не в бомбе, а в вашем отце. При желании он мог бы поставить сложнейший код, который не взломаешь за пару минут. Но он сделал простой.
– Это значит?..
– Возможно, это просто уловка, чтобы убить Рафи, если она попытается сбежать. Либо он специально сделал его простым, чтобы исключить риск убить ее неверной строкой кода.
– И вы не знаете, какая версия правильная?
– Будь у нас еще два часа… – Лейва оглядывается на Зуру.
Чрезвычайница почти закончила с установкой взрывчатки. Выживший техник подготовил скайборды к полету. Яндре взвалил на плечо плазменную пушку.
– Как думаешь, сестренка? – Рафи касается пальцем ожерелья. – Он предпочел бы скорее меня убить, чем отпустить?