– Это так, – кивком головы подтвердил Денис, с отвлеченным видом созерцая янтарную жидкость на свет. – Но некоторые проблемы ей доставить мы просто обязаны.
– Для чего? Какая нам в этом выгода?
– Могущество Британии зиждется на нескольких составляющих. Компания с ее экспансией в колониях – одна из них. Паровой двигатель у англичан мы перехватили, но это лишь малая толика… Необходимо выбить их из Индии, что будет крайне непросто. Но даже это не главное. Основная наша задача – это создание имиджа нашего червонца как самой надежной валюты в Европе. Франция это сделает сама, как только там начнется революция…
– Вы тоже считаете, что это произойдет? – с неподдельным огорчением перебил его Костилье. – Ее высочество предупреждало об этом, но, честно признаюсь, я ей не поверил.
– Увы, мой друг, – развел руками Денис, – можете считать это свершившимся фактом.
Француз одним глотком осушил бокал и потянулся за новой порцией.
– Берлинский Королевский банк попадет под раздачу на польских закладных, – вслух размышлял Денис, не обращая внимания на душевные терзания француза. – Но когда это будет – убей бог, не помню.
Тильзитский мир, по которому Пруссия вместе с рядом польских территорий лишится и значительной части депозитов по закладным, инвестированным туда Королевским банком, ожидался еще не скоро. Да и будет ли он еще в этой истории, было неизвестно.
– Кстати, какая банковская система считается сейчас самой совершенной?
– Шотландская, – немного подумав, ответил Костилье. И машинально отметил, что с этим лжеиндейцем тоже не все чисто – слово «сейчас» в контексте фразы звучало диссонансом. Такие же оговорки частенько допускало и ее высочество. – У них достаточно разветвленная сеть, и взаимный учет они делают минимум два раза в неделю.
Деньги в XVIII столетии выпускали все кому не лень. В разных странах были различные законодательные барьеры, но, по большому счету, особых препятствий на открытие эмиссионного банка не было. Правительства запрещали эмиссию свыше собственного капитала (то есть общий выпуск банкнот не должен был превышать запас золота и серебра в хранилище), но банки, как правило, пренебрегали этим условием. Потому и банкротства были нередким явлением. Увлекшись ничем не обеспеченной эмиссией, банкиры в один прекрасный день прекращали выплаты по собственным обязательствам – банкнотам (от англ. bank note – банковский билет, расписка).
Чужие ассигнации банки принимали, если только имелась возможность проведения взаимных расчетов. И чем дальше гуляла банкнота от банкирского дома, выпустившего ее, тем больше был дисконт при обмене ее на звонкую монету. Либо просто следовал отказ в приеме. Английское законодательство ограничивало количественный состав при открытии эмиссионного банка шестью учредителями. Может быть, в этом и была какая-то логика, но до наших времен она не дожила. В Шотландии ограничений не было.
– Эйр-банк… – Коварная память в этот раз выдала подсказку без проволочек. Денис испытующе взглянул на француза: – Не слышали о таком?
Костилье уважительно кивнул в ответ:
– Солидная контора. Один из самых крупных и надежных банкирских домов, с центральным офисом в Глазго.
– Слушайте меня внимательно, господин Костилье! – Поднявшись с диванчика, Денис прошелся по комнате. – Очень скоро у этого банка начнутся проблемы. Его владельцы, как и многие другие, заигрались с необеспеченной эмиссией. Если пустить дело на самотек, то все закончится банальным банкротством, и славное имя будет утеряно. Ваша задача проста… – Сделав паузу, он остановился перед французом и внимательно посмотрел ему в глаза. – Начните скупку ассигнаций Эйр-банка. Не скупитесь – давайте золото и серебро по номиналу банкнот. Желающие сэкономить на учетной ставке всегда найдутся. Когда наберете приличную сумму, предъявите к оплате.
– А если у них окажется достаточно золота?
– Не страшно, – нетерпеливо отмахнулся Денис. – Пообещаете, что такая операция будет проводиться регулярно, пока хранилище банка не опустеет. Если у них есть хоть капля разума, то они продадут нам свою компанию. Недорого продадут, – уточнил он.
– Я, кажется, догадываюсь, что последует дальше, – пробормотал шевалье.
Денис, не вслушиваясь, продолжил:
– Как только мы получим контроль над банком, организуете кампанию в газетах о плачевном состоянии банковской системы в Шотландии. Напишете памфлет, наймете людей, распускающих слухи. На этом же этапе выберите небольшой банк и повторите с ним операцию по скупке ассигнаций. Но в этом случае необходимо довести все до банкротства… – Он задумался на минуту и удовлетворенно кивнул: – Думаю, что этого будет вполне достаточно. Когда паника уляжется, то на плаву останутся единицы… И наш Эйр-банк в их числе.
Гордые сыны шотландского народа, в эту самую минуту мирно попивающие эль в одной из таверн Глазго, даже помыслить не могли, что банк, по сути, уже сменил владельца.
– Ну и методы у вас, Денис Иванович, – осуждающе покачал головой Костилье.
– Методы как методы, – рассеянно пробурчал в ответ Денис. – И вот еще что…
Договорить ему не дали – в дверь постучали. Получив приглашение, в комнату юркнул посыльный.
– Сэр, к вам мистер Грант с визитом.
Брошенная монетка исчезла сама собой. Как и расторопный служащий пансиона. Вошедший следом за ним мужчина с выправкой военного и резкими, рублеными чертами бесстрастного лица коротко козырнул на манер британских моряков. Лишь в глазах мелькнуло изумление при виде нового облика Дениса.
– Я выполнил ваши условия… вождь, – с легкой запинкой проговорил он. – Могу я забрать своего брата?
Голос звучал сухо и неприветливо. С явным пренебрежением.
– Мне верить на слово? – язвительно вопросил Денис.
Мужчина оскорбленно вскинулся:
– Мой род обеднел, но не забыл о чести! И еще никто не смел безнаказанно усомниться в слове Самуэля Гранта.
– Потому-то вы и продали свою шпагу наемным убийцам?
Широкие плечи мужчины бессильно поникли.
– Если бы я отказался, то мои сестры и больная матушка оказались бы на улице, – глухо пояснил он, опустив глаза. – И это должна была быть честная дуэль… – На стол лег невзрачный листок бумаги. – Вот моя долговая расписка, – добавил мужчина. – Я выполнил заказ компании и теперь свободен от ростовщической кабалы…
Денис насмешливо хмыкнул: знакомая и банальная история. Завязать ссору, проткнуть шпагой неумелую жертву – в дворянской среде профессия бретера хоть и не слыла почетной, но и обструкции не подвергалась. Он махнул рукой в сторону спальни:
– Забирайте вашего брата. Надоел он мне… изрядно.
Грант-младший ввалился в гостиную, ожесточенно протирая опухшие красные глаза и благоухая перегаром. Узрев Дениса, он расплылся в глуповатой улыбке:
– Сэр Дэнис, вы уже встали? А и я не заметил, как уснул… – Громко икнув, счастливым голосом добавил: – А славная была пирушка! – и тут же пожаловался: – Вот только после анжуйского голова трещит. Дрянь трактирщик подсунул приличную… уши ему отрезать надо, чтоб неповадно было благородных господ кислятиной поить.
Подгоняемый безжалостными тычками старшего брата, он исчез за дверью, успев крикнуть на прощание, что следующая пирушка будет за его счет. На пороге Самуэль Грант обернулся:
– Я могу быть уверенным, что моя семья теперь в безопасности?
– Я не воюю с детьми и женщинами! – отрезал Денис. Вспомнив о почетном звании, дарованном ему императором, с пафосом добавил: – Слово дворянина вас устроит?
Наемник недоверчиво прищурился, оглядывая его с ног до головы, и неуверенно кивнул в ответ.
– А не желаете поступить ко мне на службу? – неожиданно для самого себя предложил Денис. Еще один пристальный взгляд и слабый кивок головы. – Вот и славно. Будем считать, что договорились. Подходите вечером, обсудим условия контракта.
– Зачем он вам? – спросил Костилье, когда дверь за визитером закрылась.
– Пригодится, – последовал уклончивый ответ.
Вновь жалобно пропели петли – влетел запыхавшийся Алексашка. Споткнувшись о порог, он чертыхнулся, на ходу пригладил взъерошенные вихры, мимоходом попытался поймать жирную зеленую муху, торопливо поздоровался с шевалье… в общем, вел себя как обычно.
– Все исполнил, как велено, – затараторил он. – Письмо вручил лично в руки. Секретарь при мне вызвал курьера и отправил его за послом. Там такой сейчас тарарам творится…
– Сядь, не мельтеши! – поморщился Денис. Иногда мальчишка был сродни зубной боли. Прихлопнув ладонью по столу, он подытожил: – Мы можем только ждать. Что предпримет Версаль, сейчас предугадать невозможно. У нас других забот хватает.
– Кстати, о наших заботах, – вдруг вставил реплику шевалье. – Мне кажется, что в ваших расчетах кроется серьезная ошибка.
– Поясните! – потребовал Денис.
– Обрушить курс акций Ост-Индской компании очень нелегко. Основные акционеры – это аристократия Лондона и самые богатые семейства Британии. На руках спекулянтов лишь малая часть бумаг, и их сброс очень слабо повлияет на текущий курс.
Денис мысленно выругался – француз уел его, словно начинающего спекуля. Акции в XXI веке и в XVIII – это две большие разницы. Держателями бумаг были обычные рантье, исправно получающие немалые дивиденды. И текущие курсы их мало беспокоили, если только не было по-настоящему сильной паники.
– Весь план летит к чертям, – вынужден был признать он. – Придется что-то срочно придумывать.
– Боюсь, что это невозможно, – сокрушенно покачал головой Костилье. – Я даже не могу себе представить, что может вызвать панику среди акционеров. Разве что… – он усмехнулся, – одновременно с компанией вдруг не заладятся дела у Банка Англии.
– Банк Англии, говорите? – задумчиво повторил Денис, сосредоточенно о чем-то размышляя. – Ну что ж, значит, займемся и этими коз… уважаемыми джентльменами.
Костилье скептически покачал головой.
– Вы представляете себе мощь самого крупного банка в мире? Его позиции может поколебать только смена царствующей династии. Дворцовый переворот, тайный заговор… И даже в этом случае Амстердамская биржа отреагирует лишь небольшим понижением котировок.