– Финн, – терпеливо произнёс Чез. – Мы слишком многого здесь не понимаем. Нельзя вот так врать всем подряд, пока мы не выясним, что сойдёт за правду, а что нет. И для нас это опаснее, чем для Натали. Мы не можем раньше времени показываться на глаза, пока не выясним, где мама, госпожа Моралес и Джо.
– Но мамы, настоящей госпожи Моралес, и Джо здесь нет! – возразил Финн. – Значит, нужно идти в другое место.
Финн увидел, как Чез прикусил губу. И голос у него сильно дрожал. Натали накручивала на палец прядь волос. Даже Эмма – Эмма, которая всегда была такой храброй, – просто сидела, обняв ноутбук. Она так и не вылезла из-под стола.
– О, – сказал Финн. – Вам страшно, ребята? Еще страшней, чем мне?
Во время прошлого путешествия в этот мир случалось, что старшие от страха застывали на месте, а Финн – нет. Один раз ему удалось вселить храбрость в остальных. Но потом…
– Пойми, мы же не будем просто сидеть сложа руки, – сказала Эмма. – Натали поищет информацию в сети. Чез тоже. А я попробую разгадать мамин шифр.
– А мне что делать? – спросил Финн. – Как бы он ни старался помнить о том, что он бесстрашен и может помочь остальным, его голос прозвучал как у капризного малыша.
– Осмотри кабинет, – предложил Чез. – В конце концов, судья Моралес вела, э-э, суд над мамой. Может, где-нибудь здесь лежат документы, которые касаются приговора и того, где мама сейчас.
– Скорее всего они у неё в компьютере, – надувшись, проворчал Финн.
– Мы не знаем, как и что делается в этом мире, – сказала Натали. – Давай я попробую подобрать пароль, – она указала на ноутбук, стоящий на пустом столе, – а ты поищешь бумаги.
– И потом, Финн, мы же здесь не навсегда, – подбодрила брата Эмма. – Рано или поздно рабочие пойдут обедать, и тогда мы тихонько выберемся. Если мы соберём достаточно информации, то будем знать, куда идти. И как вернуть маму. И госпожу Моралес, и Джо.
Финн увидел, как Натали взглянула на красивые часы на стене. Он плохо умел определять время по часам со стрелками, но тем не менее понял, что всего девять.
– Ребята, я не уверена, что мы можем ждать до обеда, – нервно сказала Натали. – Помните, судья собиралась позвонить в школу и отругать администрацию за то, что меня якобы отпустили с чужой мамой? В школе скажут: «Да вы что, ваша дочь сейчас сидит на уроке истории».
Судя по потрясённому выражению лица Эммы и Чеза, Финн понял, что они об этом не подумали.
– Будем искать очень быстро, – произнесла Эмма.
Она живо устроилась на кушетке и склонилась над ноутбуком с маминым шифром.
Это выглядело забавно – то, как Чез плюхнулся на другой конец кушетки, а Натали села в кресло за столом, и оба согнулись над ноутбуками совершенно так же, как Эмма. В другой ситуации Финн бы рассмеялся и крикнул: «Вы трое похожи на роботов! Или на близнецов! А у близнецов бывает разница в возрасте?» Но вместо этого Финн понурился и зашаркал к кладовке в дальнем конце кабинета. У неё тоже была затейливая резная дверь. Может быть, там стоит шкаф с документами. Может быть, он, Финн, выдвинет ящик – и сразу увидит мамино имя, и…
«И я всё отдам старшим», – подумал он. Потому что тогда он поможет спасти маму, но ему не придётся читать бумаги, в которых её называют преступницей. Точно так же дома, в своём мире, он помогал старшим, играя в бейсбол с мистером Мэйхью, пока остальные делали всё самое сложное. Но с мистером Мэйхью было весело. Ведь играть в бейсбол совсем не страшно.
Интересно, что мистер Мэйхью поделывает теперь? Успеют ли они – а с ними и мама, и госпожа Моралес, и Джо – вернуться до того, как их хватятся?
Думая о мистере Мэйхью, Финн добрался до кладовки. Он сделал глубокий вдох, потянул дверь…
В кладовке ничего не было, кроме полок с канцелярскими принадлежностями. Там лежали упаковки ручек, пачки бумаги, нет, стопки листовок, представляющих собой уменьшенные копии плакатов с надписью «Голосуйте! Сюзанну Моралес – в судьи!»
Финну не хотелось смотреть на лицо госпожи Моралес, поскольку это была не настоящая госпожа Моралес. Он неохотно провёл пальцем по краю стопки – просто чтобы убедиться, что среди листовок ничего не спрятано. Но они все были одинаковые. Даже листовок с именем Роджера Мэйхью в пачке не оказалось.
Финн обернулся. Кабинет судьи был красивым, но таким скучным. На рабочем столе не стояло ничего, кроме ноутбука; на кофейном столике возле кушетки – ничего, кроме лампы. Финн подумал: когда судья Моралес была маленькой, в её комнате наверняка царили порядок и скука. Финн вспомнил, что иногда, когда мама заставляла его навести порядок, он просто запихивал всё интересное под кровать и спускал покрывало – и тогда его комната тоже казалась аккуратной, чистой и скучной.
«Где же судья держит то, что не хочет никому показывать?» – подумал Финн. Возможно, где-то здесь, спрятанные, лежат разные интересные вещи, вроде таблички «Голосуйте за Роджера Мэйхью!» Он подошёл к столу и открыл подряд все ящики, но не нашёл ничего интересного. Только степлеры, компьютерные адаптеры и провода.
– Натали, подвинься, я снова залезу под стол, – сказал Финн.
– Ага, давай, – пробормотала Натали, как будто едва расслышав его. Она подобрала ноги, переставила ноутбук со стола себе на колени и, не отрывая взгляда от экрана, слегка отодвинула кресло.
Финн заполз в закуток под столом, где несколько минут назад они сидели втроём. Теперь он не прятался, а искал. Он подумал, что, может быть, там есть какая-то потайная дверца, ну или секретный ящик, скрытый за подвижной панелью.
«А вдруг у судьи прямо из кабинета есть выход в Злодейскую пещеру, и нужно просто найти кнопку, чтобы её открыть?» В последний вечер, который Финн провёл дома с мамой – прежде чем она исчезла, – они все вместе смотрели «Лего Бэтмена». И зря Финн подумал об этом прямо сейчас.
Он запрокинул голову, потому что уже знал, что это помогает удержаться от слёз. Даже если он заплачет, по крайней мере слёзы потекут не по щекам, а по вискам, в волосы. Но тут же он забыл про слёзы и запрокинул голову ещё дальше, разглядывая столешницу снизу: стол был украшен такой же узорной резьбой, как и двери. С какой стати украшать нижнюю часть стола, которую никто не видит?
– Натали, – позвал Финн: он хотел спросить, есть ли что-то подобное дома у настоящей госпожи Моралес.
– Мм? – отозвалась та, не поднимая головы. Теперь она вообще не обращала на него внимания.
Финн провёл пальцами по резьбе. Может быть, он и ошибся. Может быть, узоры были не такие, как на двери. Полумрак под столом мешал приглядеться, но, кажется, здесь вместо демонов, волков и шипов были ангелочки, ягнята и цветы. Финн нащупал шишечку на крыле у одного из ангелов. Нет, это была не шишечка, а кнопка.
И Финн её нажал.
А потом из ниоткуда раздался мужской голос. Как будто прямо над головой у Финна включился динамик, который дал ему возможность услышать разговор, происходящий где-то в доме. Или вообще где-то в мире.
Незнакомый голос спросил:
– Что здесь делает этот рычаг?
Глава 26Эмма
– Что? Кто здесь?
Эмма вздрогнула и оторвалась от путаницы цифр и букв в мамином зашифрованном сообщении. Ноутбук, лежащий у неё на коленях, соскользнул набок. Она огляделась в поисках укрытия. Или пути к бегству. А затем подхватила ноутбук и вскочила, не сомневаясь, что Чез, Финн и Натали тоже готовы бежать. А может, она надеялась, что они уже нашли безопасное место, подальше от этого низкого мужского голоса, источник которого Эмма не могла определить, как ни озиралась. Натали по-прежнему сидела в кресле у стола, Чез – на другом конце кушетки. А Финн…
«Ох, Финн», – подумала Эмма, чувствуя, как колотится сердце.
Финн высунул голову из-под стола.
– Тихо, Эмма, – прошептал он. – Я включил внутреннюю связь! Не шуми!
Но если это была внутренняя связь – значит, человек на другом конце слышал, как Финн заговорил с Эммой.
Натали опустилась на пол рядом с Финном и протянула руку под стол – наверное, искала выключатель. Эмма бросилась к ним. Чез нагнал её.
И тут, прежде чем они успели добежать до стола, на пустой стене напротив появилась картинка. Эмма узнала подвал. Двое незнакомцев – мужчина и женщина – стояли перед рычагом, который они там оставили. Только тогда до Эммы дошел смысл услышанного: «Что здесь делает этот рычаг?»
– Не трогайте! – взмолилась она. И тут же почувствовала себя глупо – разве она не хотела, чтобы Финн молчал?
Мужчина и женщина на экране, очевидно, не слышали ни Эмму, ни Финна. Они просто смотрели на рычаг, повернувшись спиной к камере.
Женщина усмехнулась, почти зарычала.
– Наверное, мэр Мэйхью услышал, что другие мэры установили у себя дома поддельные рычаги, и тоже распорядился, – сказала она.
– Ну, пока это нам не мешает, пускай приделывает рычаг хоть к своей голове – мне плевать, – с горечью отозвался мужчина.
– Да, тогда можно было бы повернуть рычаг и убедиться, что мозга внутри нет, – произнесла женщина.
– А будь рычаг на груди – можно было бы проверить, есть ли у него сердце.
Женщина рассмеялась, но тут же сжала губы.
– Хватит, – сказала она. – Мы рискуем: нас могут услышать, и наша миссия окажется под угрозой. – Она огляделась, словно до неё только теперь дошло, что их могут подслушивать, а потом взяла с пола большой пылесос. Раньше Эмма его не видела.
– Это тоже уборщики, – сказала Натали. – Они одеты как та женщина, с которой я разговаривала.
Эмма, сосредоточившись на разговоре, даже не обратила внимания, что мужчина и женщина были в мешковатой коричневой униформе, которая закрывала их целиком, кроме головы, кистей рук и ступней. В этой одежде друг от друга их отличали только волосы. У женщины – рыжие, растрёпанные, чуть выше плеч; у мужчины – чёрные, коротко стриженные. И мужчина был намного выше.
– Если это уборщики, почему они говорят о какой-то миссии? – тихо спросил Чез. – О миссии, которая под угрозой.