Эмма влезла между ними.
– А что это вообще за плакат? – спросила она у другой Натали. Её голос отдавался эхом в просторном помещении. – И кто на нём?
– Дети членов правительства, – ответила другая Натали, не оборачиваясь. – Которые и сами станут государственными лидерами. Их портреты будут висеть на этих стенах через тридцать лет. – Она указала на картины в красивых рамах, которые Натали раньше не замечала. На всех портретах были люди с холодными глазами и в величественных позах. Натали не узнала никого, кроме судьи и мэра.
– А если лидером захочет стать кто-нибудь вроде меня? – спросил Финн. – Человек, у которого родители самые обыкновенные?
– Здесь так не бывает, – резко ответила другая Натали и протянула руку к стене. – А теперь отвернитесь. Не хочу, чтобы вы видели, как я открою дверь.
– Какую дверь? – оживился Финн. – Ну пожалуйста, можно нам посмотреть? Мы никому не скажем! Да и кому мы можем сказать?
Натали задержала дыхание – кто решился бы отказать Финну?
Другая Натали привалилась к стене.
– Я… не привыкла никому доверять, – пробормотала она. – Это всегда было слишком опасно. – Но отвернуться она им всё-таки не велела.
Другая Натали коснулась какого-то выступа на раме ближайшей картины, и кусочек стены отъехал в сторону. Внутри показалась электронная панель. Другая Натали нажала несколько цифр – так быстро, что Натали ничего не разглядела, – и появился проём размером с дверь.
– Круто! – восхитился Финн. – Ещё одна тайная комната!
– Точнее, тайный ход, – поправила другая Натали, указывая в полумрак за отъехавшей стеной.
Там виднелись ступеньки винтовой лестницы.
Финн бросился за дверь, за ним, более осторожно, последовали старшие. Глаза Натали постепенно привыкли к темноте. После великолепия преображённого подвала здесь всё казалось тусклым и непримечательным – белые стены, тёмный кафельный пол, простая металлическая лестница. Но Грейстоуны глазели по сторонам с восторгом.
– Натали, у твоей мамы дома тоже есть тайные ходы и лестницы? – шёпотом спросила Эмма.
– Нет, – ответила Натали. – Я бы точно знала. Я уверена, что у мамы дома ничего такого нет.
– У… мамы? – переспросила другая Натали. – Ты что, не живёшь с мамой и с папой, как я? – Она захлопнула рот рукой. – Надеюсь, твой папа жив?
– Да, они просто развелись, – сказала Натали и попыталась небрежно пожать плечами.
– О. – Другая Натали, похоже, растерялась. – Я думала, твои родители точно такие же, как мои, но… Разве твоя мама не проталкивает папу на президентский пост?
– Президентский пост? – переспросил Финн. Казалось, он гордится, что ему удалось выговорить всё правильно. – Типа чтобы он стал президентом? Но мистер Мэйхью этим не занимается – он продаёт…
– Я думала, твой папа хочет стать губернатором, а не президентом, – перебила Натали, которой было нестерпимо слышать, как кто-то говорит про её настоящего папу.
– Всё в своё время, – явно кого-то процитировала другая Натали и закатила глаза. – Если мама захочет, чтобы однажды он стал президентом, – он станет.
Видела ли другая Натали, как судья и мэр общались друг с другом не на людях? Знает ли, как её родители ненавидят друг друга?
«Я не стану ей об этом рассказывать», – подумала Натали.
– Ш-ш. – Другая Натали поднесла палец к губам. – Молчите, пока мы на лестнице.
Все пятеро стали подниматься по ступенькам. Всё вокруг было каким-то недоделанным – повсюду виднелись балки и стяжки. На самом верху ребята пролезли в узкую щель между комнатами, которая показалась Натали знакомой. «Просто ещё одна вещь, которая напоминает что-то из нашего мира», – сказала она себе. Даже без повязки на глазах она запуталась в этом лабиринте. Но когда они добрались до очередного кодового замка, Натали шёпотом поинтересовалась:
– Именно здесь ты набрала код, чтобы попасть в мамин кабинет, правильно?
– Но здесь уже открыто! – воскликнул Финн.
И действительно – металлическая дверь была притворена не до конца.
Другая Натали пожала плечами.
– Мама часто меняет код, – ответила она. – У неё паранойя. Я знала, что скоро вернусь, вот и оставила дверь приоткрытой. А теперь молчите. Даже шептаться не стоит.
Она открыла дверь, и они все набились в маленький закуток. Он выглядел совершенно так же, как тайный ход, не считая того, что на полу лежала куча рюкзаков. Эмма бросилась к ноутбуку, который нелепо торчал из верхнего рюкзака, и прижала его к груди.
– Вот он! – воскликнула она, совершенно забыв о предупреждении другой Натали, что надо вести себя тихо.
Чез и Финн тоже забрали свои рюкзаки. Натали смущённо взяла ноутбук, который прихватила в спальне другой Натали.
– Я взяла его просто на время, – виновато произнесла она, протягивая ноутбук хозяйке. – Мы ничего не собирались выносить из дома.
– И хорошо, потому что иначе бы вас немедленно схватили, – мрачно ответила другая Натали.
«Она не шутит», – подумала Натали, почувствовав, как у неё заколотилось сердце.
– Но мы… – Она хотела сказать, что они были очень осторожны, но из-за стены вдруг донёсся глухой стук: в кабинете судьи захлопнулась дверь. И кто-то заговорил:
– Я только что убедилась – всё очень серьёзно. – Это был голос другой бабушки. Если слышать его и не видеть лица – и нелепого платья, которое ни за что не надела бы бабушка Натали, – можно было представить себе настоящую бабушку. Добрую. Натали зажала рот рукой, словно это могло умерить боль. Или хотя бы заглушить рыдания.
– Ты так думаешь? – Это был голос судьи – но, не видя её ледяных глаз, Натали вполне могла представить собственную маму. – А разве не все наши проблемы серьёзны?
Таким тоном мама говорила, когда была не просто уставшей, а измученной – когда жестокость и несправедливость, с которыми она боролась, доводили её до предела. «Но судья сама жестока и несправедлива, – напомнила себе Натали. – Она как зеркальное отражение мамы. Злой двойник. И если она в ярости, значит, случилось что-то хорошее».
Эмма сжала руку Натали и шёпотом спросила:
– Она расскажет судье про нас?
Натали огляделась в поисках пути к бегству, но, разумеется, деваться было некуда. И если бы они побежали, их бы услышали через стену. Натали присела и обняла Эмму и Финна, удерживая их на месте. Чез положил руку ей на плечо.
«По крайней мере, мы все вместе». Она повернулась и увидела другую Натали, которая по-прежнему держалась в стороне. Натали взяла её за руку.
За стеной другая бабушка издала горький смешок, который ничуть не походил на звуки, которые когда-либо издавала настоящая бабушка. Настоящая бабушка ни о чём и никогда не говорила с горечью.
– Да, каждая новость ещё хуже предыдущей, – произнесла она. – И каждая правда, которую мы обнаруживаем. Но это… Сюзанна, у твоих врагов в плену женщина, которая, говорят, как две капли воды похожа на тебя. Мои агенты её видели, и это правда. Она твоя точная копия.
Натали едва удержалась, чтобы не закричать: «Мама! Они нашли маму! Она жива!»
Эмма улыбнулась Натали. Кивком указав на стену, она беззвучно произнесла что-то вроде «её враги», а затем подняла вверх большие пальцы.
«Эмма хочет сказать, что враги судьи – наши друзья? Значит, если мама у врагов судьи, ей ничего не грозит?» Натали кивнула Эмме, но без улыбки. Слово «плен» ей не понравилось. Она придвинулась ближе к стене и прислушалась внимательней.
– Если это так, не нужно гадать, откуда она взялась, – сказала судья с такой же горечью, как другая бабушка. – И что с ней намерены сделать. Она готова сотрудничать?
– Насколько я знаю, она пострадала, – ответила другая бабушка. – Потому что сопротивлялась, когда её схватили.
«Конечно», – подумала Натали. Мама наверняка сопротивлялась и дралась, как бешеная, чтобы успеть за Натали, когда туннель между мирами закрылся и все успели выбраться в безопасное место, а она нет.
Натали не хотелось об этом думать, но она понимала, что маму здесь неизбежно должны были арестовать. «Но разве полиция не на стороне судьи? И разве судья не узнала бы про маму сразу, две недели назад?» И вновь у неё закружилась голова от попыток отделить плохое от хорошего в этом запутанном мире. А может быть, от страха за маму.
– Её травмы помешают нашим врагам осуществить свои планы? – уточнила судья. – Она согласна помогать им?
– Наши сведения не полны, – другая бабушка говорила с явным нетерпением: очевидно, она злилась, если чего-то не знала наверняка. Настоящая бабушка тоже была такой. – То ли у неё сильная травма головы, то ли это из-за лекарств, но она ничего не соображает.
«Ох, мама», – расстроилась Натали, и сердце у неё вновь заныло.
– Ни то ни другое не помешает вражеским планам, – задумчиво произнесла судья.
– Значит, выкрадем эту женщину прежде, чем они успеют нанести удар? – сказала другая бабушка – небрежно, словно речь шла о походе в магазин.
– Именно, – ответила судья.
Натали запрокинула голову так резко, что чуть не стукнулась о стенку, и крепче обхватила Финна и Эмму, а Чез стиснул её плечо. Эмма снова начала жестикулировать. Хотя Натали не до конца разобрала эту пантомиму, она прекрасно поняла, о чём речь, потому что сама думала о том же самом. «Мы должны им помешать».
– Мы их остановим, – шёпотом сказала другая Натали. Очевидно, она тоже поняла Эмму. – Я знаю, что делать.
Глава 48Натали
Как только судья и другая бабушка ушли, другая Натали открыла тайную дверь и вбежала в кабинет.
– Я сейчас вернусь, мне только нужен мамин ноутбук, – объяснила она.
И Натали осталась одна с Грейстоунами.
– Ребята, – шёпотом сказала она. – Насчёт той Натали. Она действительно…
– Мне она нравится, – перебил Финн, придвигаясь ближе. – По-моему, она только притворяется злой. Как ты, Натали, когда мы познакомились. – Он хихикнул. – У нас в школе есть близнецы, Джамиль и Ахмед, и даже они не так похожи, как вы с той Натали!