– Я…
Но тут, держа под мышкой ноутбук судьи, вернулась другая Натали. Она нажала несколько цифр на электронной панели, чтобы запереть потайную дверь, и сказала, опускаясь на пол рядом с остальными:
– Всё на мамином компе. Её письма, сообщения, расшифровки аудио. Если она отдаст по телефону какие-нибудь распоряжения насчёт вашей мамы, мы увидим их здесь. – Она сверкнула улыбкой. – И сможем принять меры.
Финн принюхался.
– Ты что, перекусила по пути? – с надеждой спросил он. – От тебя пахнет спагетти!
Другая Натали поднесла ладони к лицу:
– Нет, я… это только руки. Потому что я касалась замка́. Мама иногда опрыскивает их чем-нибудь пахучим, чтобы другие держались подальше.
Натали ахнула.
– Чеснок, кинза и лук, – шёпотом сказала она. – Наверняка у твоего папы аллергия на эти продукты. Как у моего. Он от них всегда кашляет.
Другая Натали уставилась на ноутбук, который держала на коленях, словно не хотела встречаться глазами с Натали.
– Да, – кивнула она.
– Значит, кроме судьи, этими тайными ходами никто не пользуется? – спросил Чез. – Может быть, твой папа даже не знает про них?
Другая Натали энергично помотала головой.
– У него есть свои секретные ходы, – с горечью ответила она. Углы губ у неё дёрнулись, но это не походило на улыбку. – В нашем доме два комплекта тайных ходов, которые соединяются лишь в нескольких точках. Знаете, чем папа смазывает замки, ведущие к его секретным коридорам и лестницам? Кошачьей мочой.
Грейстоуны явно удивились. А Эмма сказала:
– Потому что у твоей мамы аллергия на кошек. Ух ты.
«Как у моей мамы», – подумала Натали. Она вспомнила, как не хотела говорить другой Натали, что её родители ненавидят друг друга. Похоже, другая Натали и так это знает.
– У твоих родителей два набора тайных ходов, охраняемых запахами? – спросил Финн. – Что за… – и тут же зажал себе рот рукой, словно хотел сказать что-то обидное, но вовремя спохватился, – странная идея, – договорил он.
– А что, ваши родители ладят? – поинтересовалась другая Натали. – Ваш мир настолько идеален? Я не знаю здесь людей, у которых была бы счастливая семья. Дети боятся, что один из родителей донесёт на другого – например, что тот критикует правительство. Родители боятся, что на них донесут дети. А в вашем прекрасном параллельном мире всё лучезарно и благополучно?
«Сейчас кто-нибудь из Грейстоунов скажет, что их отец погиб из-за злодеев из её мира» Но те молчали. Чез прислонился головой к стене. Эмма крепче сжала свой ноутбук. Финн теснее прильнул к брату и сестре. Все трое казались испуганными, как крольчата, над которыми кружит ястреб.
Натали ощутила странный прилив стыда, как будто судья и мэр были её родителями, а не родителями другой Натали. Она откашлялась и спросила:
– А кто-нибудь знает коды ко всем замкам?
Другая Натали улыбнулась – на сей раз искренне.
– Да, – кивнула она. – Я. В этом доме я знаю всё. – И словно в доказательство своих слов она склонилась над клавиатурой ноутбука и что-то написала.
В следующее мгновение на экране появились два слова: «НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ».
– Упс, – сказала другая Натали. – Значит, мама вчера его поменяла.
– Сегодня же пятница? – уточнила Натали. – Попробуй прибавить три к любой цифре вчерашнего пароля.
– Но почему? – спросила другая Натали. – Как…
– Просто попробуй, – попросила Натали. «Потому что моя мама всегда так делает. Потому что бабушка родилась в пятницу третьего марта, то есть тройка обозначает и месяц, и день. Мама меняет пароли по определённым правилам на каждый день недели, и я их все знаю». Но объяснять было слишком долго. Подумав об этом, она тут же поняла, как скучает по маме. Чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, Натали нетерпеливо потянула ноутбук к себе.
– Ладно-ладно, сейчас попробую! – согласилась другая Натали. На сей раз её пальцы двигались по клавиатуре медленнее – очевидно, она мысленно складывала цифры. Но как только она нажала последнюю клавишу, слова «неверный пароль» исчезли с экрана, и он засветился. – Мы вошли! – воскликнула другая Натали, удивлённо взглянув на Натали. – Не знаю, как ты догадалась, но…
– Благодаря маме, – перебила Натали. – А теперь, пожалуйста, давай выясним, как её спасти.
Другая Натали стала перебирать письма, сообщения и всё прочее так быстро, что Натали не могла за ней угнаться.
– Пока ничего, – сообщила другая Натали. – Придётся ждать и постоянно отслеживать.
– Ждать? – жалобно проныл Финн. – Я не умею ждать! А мы можем поискать мою маму? И Джо?
– Мы уже обшарили весь интернет в поисках нашей мамы, ты забыл? – мягко напомнил Чез.
– Вы искали на моём компьютере или на мамином? – уточнила другая Натали.
– На обоих, – сказала Натали. – Но я только заглянула в персональные папки твоей мамы на её ноутбуке. Ты хочешь сказать, что у неё больше доступа к интернету, чем у тебя?
– Конечно, потому что у неё не стоит родительский контроль, – с понимающим видом произнёс Финн.
Другая Натали фыркнула:
– Думаете, я бы не сумела его обойти? Просто ни у кого в этой стране нет полного доступа к интернету. Ни у кого, кроме правительства.
Эмма оторвалась от своего ноутбука.
– Ты имеешь в виду секретные сайты в интернете, – пробормотала она. – В вашем мире в интернете есть такие же тайные ходы, как в этом доме?
Натали потянулась к ноутбуку, лежащему на коленях другой Натали, и, набрав «Кейт Грейстоун», нажала «Найти».
На экране тут же появилось множество ссылок – сайт за сайтом, где упоминалось имя Кейт Грейстоун. Обе Натали взялись за дело вместе. Дошло до того, что у одной лежала на клавиатуре правая рука, а другая печатала левой: они настолько вошли в ритм, что могли дописывать друг за другом.
Натали в последний раз нажала ввод.
Вот они – сведения о миссис Грейстоун, которые им были нужны больше всего.
– Чез, Эмма, Финн, вы не поверите! – сказала Натали. – Теперь я точно знаю, где находится ваша мама!
Глава 49Финн
– То есть она действительно в тюрьме? – в отчаянии спросил Финн, глядя через плечо Натали. Он сомневался, что правильно прочитал это неприятное слово на экране. Финн наклонился ближе, чтобы перечитать, и сердито взглянул на Натали. – С чего ты решила, что это хорошие новости?
– Потому что теперь мы знаем, где она, – сказала Натали. – И можем придумать, как её освободить.
– Так… А где Джо?
– Мы не знаем его фамилии, – начала Натали.
Эмма указала на нижнюю строчку на экране:
– Джо Девис.
Финн прочел: «…также был осужден враг народа Джо Девис, и обоих преступников ждала участь, которой они заслуживают, а именно…» Тут он зажмурился, потому что не желал читать всякие ужасы про маму и Джо.
– Они герои, а не враги! – пожаловался он. – И не преступники!
Кто-то погладил его по спине. Финн открыл глаза и поднял голову – это был Чез. Финн нахмурился и снова посмотрел на страшные слова на экране.
– Кто-нибудь это сохранит? – спросил он. – А то ещё исчезнет, как мамины фотографии в прошлый раз.
– Он прав, – сказала другая Натали. Она достала из кармана телефон, навела его на экран и сделала снимок.
– Но ты сказала, что это интернет правительства, а не тот, который для всех, – заметила Натали.
– Да, но здесь тоже иногда кое-что пропадает, – ответила другая Натали. – Если правительство хочет, чтобы кто-то исчез, оно может сделать так, что не останется никаких следов. – Она развела руки в стороны, как фокусник, который показывает, что волшебный предмет пропал.
Финн вздрогнул.
– Но мама жива, – сказал он. – Она не умерла. И не стала невидимой. Она просто в тюрьме.
– И мы спасём её, – подхватил Чез, и Финн страшно обрадовался, услышав это.
Другая Натали придвинулась ближе к экрану.
– Так, ваша мама в тюрьме Эйнбер, – пробормотала она. – А Джо – в Гандоре. Я слышала, как родители говорили про эти тюрьмы. Простите, ребята, но сбежать оттуда невозможно.
– Значит, миссис Грейстоун и Джо будут первыми, – заявила Натали.
Именно это сказал бы и Финн, если бы соображал так же быстро. Он опять обрадовался.
Но другая Натали продолжала качать головой.
– Вы не понимаете, – сказала она. – В Эйнбере и Гандоре так скверно, что заключённые… в общем, добровольно вызываются…
– На что? – спросила Эмма.
– …стать «виновными для потехи». – Другая Натали скривилась, как будто вдруг почуяла дурной запах.
– «Виновными для потехи»? – повторил Финн. – А что это такое? Это смешно? Но…
– Ничего смешного тут нет, – перебила другая Натали. – «Виновные» сидят в клетках на разных политических мероприятиях, и люди оскорбляют их, выкрикивают ругательства и насмешки. А разве в вашем мире этого нет?
– Нет, – сказал Финн.
Другая Натали потупилась:
– Наверное… наверное, здесь мы просто к этому привыкли, но…
– С какой стати людям на такое соглашаться? – спросила Эмма.
– Потому что это лучше, чем сидеть в Эйнбере или Гандоре, – ответила другая Натали и закусила губу.
Финн увидел, как Чез взглянул на другую Натали, затем на него: видимо, брат намекал, что не стоит обсуждать это при младшем. Финну очень захотелось доказать, что он выдержит. Пусть даже сам он и сомневался.
– То есть это как на том суде, – сказал он. – Все обращались с нашей мамой как с… точно виноватой… ощущения… короче, ты поняла, – его голос слегка дрогнул. – Ей кричали всякие гадости, и она была прикована к креслу. Это не лучше, чем клетка!
– Я не видела… мама никогда не разрешает мне смотреть, как судят тех, кого она называет негодяями, но, наверное, ты прав, – сказала другая Натали. Она закусила губу так сильно, что Финн даже удивился, что она не прокусила её насквозь. – Раньше я не задумывалась, но это почти то же самое.
– Ваше правосудие совершенно никуда не годится, – произнёс Чез. Он тяжело дышал, как после долгого бега. – Пока нет доказательств, что человек совершил преступление, он должен считаться невиновным! Он имеет право защищаться. Нельзя выдвигать против него ложные обвинения и закрывать ему рот. И нельзя сажать его в тюрьму, а потом использовать для развлечения, чтобы другие могли над ним издеваться, хотя он ни в чём не виноват! Он просто пытался сделать ваш мир лучше!