– Мама! Бабушка! Не позволяйте себя уколоть!
Глава 66Эмма
Эмма выскочила из-за занавеса и увидела странную сцену. Натали боролась с женщиной в медицинских перчатках. Ещё несколько врачей склонились над судьёй и бабушкой другой Натали, которые лежали на полу. Оранжевые платья были запачканы кровью.
На глазах у Эммы судья поднялась с пола и оттолкнула ближайшего медика.
– Не трогайте меня! – крикнула она. – Ни меня, ни мою мать, ни дочь!
– Чез, Эмма, Финн, помогите! – завизжала Натали.
– А это ещё кто такие? – спросила судья, глядя на них так, будто готова драться сразу со всеми.
– Я знаю, что вы хорошая! – крикнула Эмма. – Знаю, потому что моя мама… – Она замолчала, потому что кругом были медики. А за их спинами Эмма увидела люстры, солдат, сверкающий стеклянный потолок – и празднично разодетых гостей, лежащих на мраморном полу. И она ограничилась тем, что шепнула Чезу: – Мы с Финном расшифровали мамино письмо до конца. Наш друг – судья! Пожалуйста, просто поверь мне. – Она вновь взглянула на судью, и лицо женщины вдруг изменилось. Даже в порванном вечернем платье и с испачканным кровью лбом она походила на настоящую, добрую госпожу Моралес.
Эмма бросилась к ней, и судья её не оттолкнула. Эмма сунула руку в карман и коснулась листка с нарисованным сердечком, однако вытаскивать его не стала – в этом не было нужды. Мамино зашифрованное послание гласило: «Просто скажите ей правду». Поэтому Эмма привстала на цыпочки и шепнула судье на ухо:
– Мы дети Кейт Грейстоун. Мы пришли, чтобы спасти маму и Джо.
Было так приятно произнести эти слова, пусть даже и шёпотом!
Было так приятно больше не пользоваться шифрами и условными знаками, не лгать и не притворяться.
Было так приятно поделиться самым главным желанием, которое гнало Эмму вперёд.
Не важно, что произошло бы дальше – и чего она ещё не понимала здесь. Эмма знала правду.
Судья задумчиво склонила голову набок и, сунув руку в прорезь на платье – карман? – достала один-единственный ключ.
– Это от клеток, – шепнула она. – И…
– Берегись! – закричала Натали.
Судья резко ударила локтем вбок, и мужчина в медицинских перчатках, потянувшийся было к руке с ключом, отступил, шатаясь.
– Заберите мою дочь с собой, – шёпотом сказала судья, пристально глядя на Эмму. – И мою мать. Она… она ранена. И я не знаю, что с ней хотят сделать. Кажется, мы с Натали целы, но…
– Кому ещё здесь можно доверять? – спросила Эмма.
– Моей матери. И дочери. Нескольким солдатам и охранникам, кое-кому из персонала, – негромко перечислила судья, и её лицо превратилось в скорбную маску. Скорее всего эта печаль была непритворной – в отличие от выражения, которое пришло ей на смену. Лицо судьи вновь сделалось жестоким и властным. – Джордж! Ален! Шериза! Ко мне, на помощь!
Эмма подняла голову и увидела в клетках маму и Джо. Мама закричала:
– Дети, бегите! Спасайтесь!
Рядом с клетками лицом к толпе стояла сплочённая шеренга солдат, и они не позволяли гостям увидеть то, что врачи делали с судьей, Натали и бабушкой. Услышав крик судьи, от шеренги отделились трое.
– Всех врачей вон отсюда! – приказала судья.
Эмма схватила ключ и побежала к маминой клетке:
– Мама! Мама! Мама!
Мама по-прежнему была в старых джинсах и спортивном свитере, но теперь одежда висела на ней мешком. Лицо у неё было худое и измождённое. Протянув сквозь прутья дрожащую руку, она коснулась лица Эммы.
– Я сплю? – прошептала мама. – Эмма? Ты меня нашла? Ты знаешь, как нас освободить?
– Ты не спишь, – уверила её Эмма, возясь с замком. Дверь клетки открылась. – Мы действовали сообща! Чез, Финн, Натали и я. Мы, все четверо, старались, и… – Она хотела сказать «Другая Натали и судья тоже нам помогали», но подумала, что в такой близости от солдат это может быть опасно. Не отрывая глаз от маминого лица, Эмма передала ключ Чезу, чтобы тот выпустил Джо.
Мама выбралась из клетки и обняла Эмму и Финна. Эмма словно растворилась в её объятиях. Они могли бы стоять так вечно, и она бы не возражала. Но времени не было – судья уже тянула маму за руку.
– Через пару минут мне придётся поднять тревогу и заявить, что вы сбежали, – шепнула она. – Я опять должна притвориться, что вы мои враги, иначе арестуют меня.
– Сюзанна, я… – начала мама, и её глаза наполнились слезами. – Пойдём с нами. Там ты будешь в безопасности.
– Если я останусь здесь, то обеспечу безопасность тебе и твоим детям, – ответила судья. – И маме. И Натали.
– Но остальным гражданам этой страны по-прежнему будет плохо, – возразила мама.
Они не спорили – просто обеим было очень грустно.
Но тут судья отвела взгляд от мамы. Казалось, она даже не слышала её слов. Она смотрела на одного из солдат в шеренге. В отличие от остальных, стоящих лицом к залу, он повернулся, чтобы взглянуть на судью и маму.
– Ты! – воскликнула судья, заставив всю шеренгу вздрогнуть. – Неужели среди нас предатель?! – Она устремилась к солдатам, одновременно показывая жестом Эмме, маме и Финну «Уходите! Уходите! Уходите!».
И они побежали. Поравнявшись с бабушкой другой Натали, Джо наклонился и взял её на руки. Вся компания едва успела добраться до бархатного занавеса, когда Эмма услышала голос судьи:
– Солдаты! Заключённые сбежали!
Глава 67Чез
– Рычаг у меня! – крикнул Чез. – Нужно только забрать госпожу Моралес, а потом… – Но лежит ли та по-прежнему на полу за занавесом? – Натали, мы пытались… а мэр…
Объяснять было некогда. И некогда подкрадываться к занавесу, чтобы выяснить, не преградит ли им мэр путь к бегству. Оставалось только одно – бежать от солдат со всех ног.
Чез проскочил под занавесом. Другой Ас всё ещё ошеломлённо стоял там. Уборщик, госпожа Моралес и – ура! – мэр лежали на полу и почти не шевелились.
– Мисс Натали! – воскликнул охранник, как будто в первую очередь ему следовало отчитаться перед ней. – У вашего папы аллергия! Но я помог ему, и… посмотрите! Мы нашли вашу маму! Я хотел позвонить в службу спасения, но телефон не работает.
– Здесь нет связи. Придётся пойти с нами! – крикнул Чез на бегу. За спиной он услышал голос Натали:
– Мама! Это мама! Берите её – и бежим! Скорей! Здесь опасно!
Чез не сомневался: Натали уж позаботится о том, чтобы на сей раз госпожа Моралес спаслась.
– Эмма! – крикнул он. – Как далеко от прежнего места сработает рычаг?
– Не знаю! – ответила Эмма. – Мы этого так и не выяснили! Может быть, в другом здании, может, в другой комнате, может, рядом с предыдущим местом.
– Полметра! – выговорила мама. – Рычаг сработает на расстоянии минимум полметра от того места, где им пользовались в прошлый раз.
Чез почему-то даже и не подумал спросить у неё, хотя она была рядом.
– Но сначала спрячемся в кладовке, чтобы не прихватить с собой полный зал гостей, – тяжело дыша, сказала мама.
Чез влетел в кладовку и достал рычаг. Он, видимо, попал в удачную точку: рычаг воткнулся в стену, как будто всегда там был.
– Получилось! Получилось! – воскликнул Финн.
– Все сюда! И мы уйдём! – крикнула Эмма.
Чез схватил маму за руку – теперь казалось, что это он должен её поддержать. Финн и Эмма были рядом.
– Натали! – крикнул Чез через плечо. – Джо!
– Мы здесь! – отозвалась Натали.
Подтолкнув маму, Эмму и Финна глубже в кладовку, Чез потянулся к Натали. И его рука сжала воздух.
Он обернулся.
Натали уже почти добежала. И охранник с госпожой Моралес на руках, и Джо, который по-прежнему нёс бабушку.
Но прямо у них за спиной из-за занавеса показались солдаты. А за ними – разъярённая толпа. И все кричали:
– Держите предателей! Схватить их!
Глава 68Натали
Натали чуть притормозила, чтобы не терять из виду Аса, несущего маму. На бегу она продолжала кричать в скрытый в платье микрофон:
– Натали! Мы уходим! Давай с нами! – Она поднесла руку к шву, где был спрятан микрофон, но нащупала только кусочки пластмассы и металла. Микрофон разлетелся вдребезги – наверное, когда другая бабушка повалила её на пол.
А потом она увидела у себя за спиной солдат и толпу.
– Джо, скорей! – завопила Натали, потому что он отставал.
Хотя другая бабушка весила немного, Джо, похоже, было тяжело её нести. Раньше он казался таким высоким и сильным – видимо, ослабел, пока сидел в заключении. Теперь Натали казалась сильнее его.
– Я помогу! – крикнула она, подхватывая другую бабушку под мышки, в то время как Джо держал её за ноги.
Платье другой бабушки намокло от крови. На грани сознания, она бормотала:
– Я… я всегда любила тебя, Натали… Но надо было это скрывать, потому что… мы боролись со злом… и не могли сказать тебе… правду…
– Я знаю, – ответила Натали. Другая бабушка умирает?! Натали так хотелось сказать ей всё, что она не успела сказать собственной бабушке. – Я тоже тебя люблю. И мы не допустим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Обещаю!
Натали устремилась к кладовке, откуда неслись голоса звавших её Грейстоунов.
И тут кто-то схватил Натали за плечо:
– Стой! – Это был солдат. Такой огромный, что, наверное, он мог одной рукой поднять Натали и другую бабушку. Отбиться от него было невозможно – тем более что за ним спешили десятки других солдат и разъярённая толпа.
Но вдруг кто-то ударил его по лицу и крикнул:
– Знай своё место!
Натали посмотрела вбок. Там стояла Лана – девочка, которая мечтала стать лучшей подругой другой Натали. Она упёрлась руками в бока и отчеканила:
– Это Натали Мэйхью! Не смей так обращаться с дочерью судьи Моралес и мэра Мэйхью! – Лана подмигнула Натали – и той как раз хватило времени, чтобы втиснуться в кладовку вместе с Джо, другой бабушкой и охранником, несущим маму.
Она жалела, что не успела сказать «спасибо». Или передать другой Натали, что, возможно, с Ланой стоит подружиться.