ения только затрагивают комплекс хийа.
И все же местная пресса заслуживает не только отрицательной характеристики. В газетах появляются и серьезные статьи, помогающие понять филиппинскую действительность. К печатному слову имеют доступ некоторые прогрессивные силы. Можно согласиться с мнением известного манильского журналиста, сказавшего: «В мире есть много продажных правительств, однако немногие действуют в условиях гласности». На Филиппинах, несомненно, есть гласность, но, к сожалению, за разоблачениями печати обычно ничего не следует.
Эффективным средством массовой коммуникации является радио, точнее, оно стало таковым после «транзисторной революции». (До того многие барио, не имевшие электричества, были лишены возможности слушать передачи.) У него аудитория гораздо многочисленнее, чем у прессы. Большая часть программ идет на тагальском и других местных языках, что весьма существенно, ибо, как сказал один комментатор, «даже если человек не умеет читать, слушать-то он умеет». В 1969 г. у 70,8 % семей были приемники, преимущественно транзисторные. Число радиостанций просто огромно: в 1970 г. их насчитывалось 294[36]. Естественно, им не хватает частот, и они забивают друг друга (иногда намеренно). Все эти станции — частные, коммерческие. Государство еще только планирует создать собственную радиослужбу под названием «Голос Филиппин»; ему уже передано оборудование станций «Голоса Америки», расположенных на архипелаге.
С транзисторными приемниками на Филиппинах произошла любопытная вещь. На первых порах из-за высокой цепы они были доступны лишь «сильным людям» и стали одним из важнейших показателей статуса. Их включали всякий раз, когда надо было «произвести впечатление». При этом старались показать, что внимательно слушают передачу, хотя зачастую вовсе не понимали ее. Как-то во время свадьбы, на которой я присутствовал, родители невесты включили приемник на полную мощность. Шум мешал разговору, тем не менее никто и не подумал убавить громкость — подобная просьба была бы воспринята как оскорбление. Самое же пикантное заключалось в том, что транслировалась протестантская проповедь на английском языке, а гости были католиками и, кроме двух-трех человек, английского не знали. Вообще не раз приходилось убеждаться, что транзисторы используются исключительно для создания «шумового эффекта» с целью подчеркнуть торжественность момента. Вот почему на всякое празднество обычно приглашают владельца такого приемника. В деревне от рева транзисторов можно оглохнуть: те у кого они есть, включают их на максимальную громкость. Это делается не только для престижа, но и для того, чтобы доставить удовольствие остальным: человек по «принципу дележа» должен делиться всем, в том числе и звуками своего приемника, иначе он рискует прослыть скупым.
В настоящее время транзисторы подешевели, стали доступны и «маленьким людям». Сейчас новейший японский приемник можно увидеть на шее крестьянина, бредущего с сохой по рисовому полю по колено в грязи за своим слабосильным карабао. Ради приобретения вещи, захватившей его воображение, филиппинец готов отдать последнее сентаво и занять недостающую сумму под огромные проценты.
Радио в большей степени, чем пресса, старается примениться к запросам своих слушателей, и не без успеха. Крестьяне теперь все чаще говорят: «радио сказало…», «радио советовало…», и это звучит как привычное «староста сказал» или «учитель посоветовал…» Такое признание свидетельствует о том, что некоторые включили радио в арсенал традиционных источников информации. Чтобы добиться доверия, оно должно было «подыгрывать» простому тао, выступать в роли приятного собеседника, знающего толк в обхождении и потому заслуживающего уважения.
Интерес к радиопередачам подтверждается тем фактом, что популярные песенки (преимущественно все еще американские) быстро начинают распевать жители всего архипелага. В столь разнородной стране, как Филиппины, и это немаловажно. Однако качество передач и их технический уровень не слишком высоки. Большую часть времени занимают развлекательные программы и реклама. Кроме того, местные станции, стараясь заслужить доверие тао и стать «членом семьи», берут на себя обязанности службы связи. Если у крестьянина, например, пропал буйвол, муниципальные или провинциальные радиостанции помогут его найти; если крестьянин задержался в городе (просто загулял), он может передать по радио сообщение в свою деревню с просьбой не беспокоиться. Телефон и почта в стране работают отнюдь не всегда хорошо, и радио присвоило себе их функции.
Прибегают к помощи радио и политические деятели. Каждые два года предвыборная кампания захватывает все частоты, и тогда, как это водится на Филиппинах, никто не стесняется в резких выражениях. Пулитико, располагающие средствами, прибегают к радиопиратству. Появляется множество анонимных станций, о которых служба радиоконтроля ничего не знает. Содержание передач таких станций всегда одинаково: восхваляется какой-то один кандидат и поносятся остальные. После выборов эти станции бесследно исчезают из эфира, с тем чтобы вновь появиться через два года.
Из всех средств массовой коммуникации только радио может похвастаться доходчивостью. Здесь широко используют традиционные формы изложения материала: говоря о событиях национального масштаба, проводят аналогию с происходящим в деревне — так крестьянам легче понять их. Правда, при этом затушевываются различия между качественно разнородными явлениями, государственные дела воспринимаются как дела общины в расширенном варианте, что никак не соответствует реальности. Представители правящей верхушки изображаются «сильными людьми» общины — добрыми, чуткими, отзывчивыми, всегда готовыми прийти на помощь тао.
Огромной популярностью пользуется в стране кино. Филиппинцы всегда любили зрелища. В свое время испанцы жаловались, что местные жители могут днями смотреть моро-моро — театрализованные представления на темы борьбы христиан с мусульманами юга[37], забывая о работе в поле.
В конце прошлого и первой четверти нынешнего века любимым видом театрального искусства стала сарсуэла — музыкальная комедия типа оперетты, в которой, в отличие от жестко регламентированной тематики моро-моро, отображались события повседневной жизни. В начале американского господства в сарсуэле зазвучал столь резкий протест против новых угнетателей, что колониальные власти иногда запрещали постановки и упрятывали авторов и артистов в тюрьму.
Теперь кино вытеснило и моро-моро и сарсуэлу[38]. Филиппинцы, наверно, самые заядлые кинозрители в мире. На премьеру попасть невозможно, хотя общее число мест в кинотеатрах достигает 700 тыс. Ежегодно их посещают 381 млн. человек. По числу выпускаемых фильмов Филиппины занимают третье место в мире, уступая только Индии и Японии. Производится примерно 200 фильмов в год. Но в прокате они составляют лишь около 40 % (50 % фильмов — американские, остальные — европейские).
Местные режиссеры на первых порах развивали традиции сарсуэлы, в их картинах тоже выражался социальный протест, порой содержалась острая сатира на существующий строй, едко высмеивались пулитико. Однако в целом в кино господствовали любовная драма (неувядающая тема для филиппинцев) и филиппинский вариант гангстерских фильмов и вестернов. В последние пять-шесть лет произошел резкий поворот в тематике кинопроизведений, и поворот не в лучшую сторону: экран захлестнула волна порнографии. Появились так называемые бомба-фильмы (под словом «бомба» здесь понимали явление необычное, сенсационное, теперь его значение сузилось, и оно стало синонимом слова «порнография»), которые почти целиком вытеснили все другие картины, кроме гангстерских, куда, впрочем, тоже вводятся эротические сцены.
Интерес к кино не иссякает, залы никогда не пустуют. Зарубежные ленты (и местные также) показывают жизнь малопонятную для тао. Но кое-что он о ней знает. Сидя в затемненном зале, «маленький человек» волен воображать себя участником событий, происходящих на экране. Он временно избавляется от гнета обыденности и в мире грез поднимается на высоты, в реальной жизни для него недосягаемые. По всей вероятности, правы те, кто утверждают, что на архипелаге кино превратилось в важнейший социальный наркотик.
Значительное развитие на Филиппинах получило телевидение — пожалуй, даже слишком значительное, если учесть общий уровень развития страны. Как и во многом другом, здесь отмечается несбалансированность. Достаточно сказать, что в Маниле, где имеется 243 тыс. телевизоров, программы передаются по семи каналам (считается, что телепередачи смотрят в общей сложности 1 млн. зрителей), тогда как в Нью-Йорке, например, где около 7 млн. приемников, — по шести каналам. Строительство и содержание их обходится дорого, и вложения капиталов в данную сферу кажутся непроизводительными. В этом до известной степени проявляется стремление перещеголять индустриальные государства. Кроме того, подталкивает конкуренция: инвестиции в другие отрасли не так быстро приносят прибыль, и там уже окопались иностранные монополии. Имеет значение и разобщенность правящей верхушки: отдельные ее группы непременно хотят обзавестись своей станцией.
Телевидение, подобно прессе и радио, тоже коммерческое и существует главным образом на доходы от рекламы и продажи времени политическим деятелям. Потребность в рекламе не так уж велика, и телекомпании борются друг с другом за рекламодателей, тех не хватает, и они вынуждены вести передачи неполное время. Филиппины почти не производят собственных телевизоров, их поставляет в основном Япония. В 1969 г. только у 8 % семей были телевизионные приемники, причем сосредоточены они преимущественно в городах. Деревне это средство массовой коммуникации остается недоступным. Поэтому ориентированы программы в первую очередь на городского жителя; большинство передач зарубежные, прежде всего американские. Дело в том, что местная получасовая программа стоит телестанции 1,5–2 тыс. песо, иностранные же компании продают их за 800 песо. При финансовых трудностях, которые испытывают телекомпании, иного выхода у них нет.