Самсон вытащил рулон. Он был тяжеловат. Стал разворачивать, и тут перед ним блеснула серебром некая довольно длинная и гладкая вещь, похожая на часть трости. Ее округлый ребристый край что-то напоминал.
Самсон вытащил ее полностью из кожи. Такого гладкого и приятного на ощупь серебра его руки никогда не касались. Ее благородная форма что-то напоминала. А неожиданная, непривычная тяжесть напрягала мышцы. Показалось, что в руках своих он сейчас держал некую важную и драгоценную деталь от больших башенных часов! Или, возможно, от какого-то тайного церковного механизма? Ведь в церкви тоже очень любят серебро!
Самсон покрутил вытянутый предмет и так, и сяк, все еще пытаясь понять, что он ему напоминает.
— На кость похоже! — сказал второй красноармеец, перегибаясь всем телом вперед, но не сходя с места. — Очень похоже! Как кость коровы или лошади!
— Да! — понял Самсон и прошелся пальцами по краю серебряного предмета, по его круглому ребристому изгибу. — Это кость! Кость из серебра! Наверное, для какого-то церковного ритуала! Наверное, украдена из собора или монастыря!
— Ну что, ребята, — отвлекся он от размышлений. — Видите, сколько драгоценностей? Сможем безопасно доставить в участок?
— А чего ж? — ответил рядом стоящий боец. — Патроны есть! На улице — ясный день! Днем бандиты нас боятся, не то что ночью!
Глава 33
— Что ты тут устроил? Ты что, старьевщик? — почти кричал Найден, нервно меряя шагами оставшееся свободным пространство пола в кабинете Самсона.
Он опять подошел к трем деревянным ящикам с немецкими книгами, взял одну в руки и тут же бросил ее обратно, а на лице его нарисовалась брезгливость.
— Два раза гонять подводу и даже кровать железную не привезти? — продолжал он, возмущенно мотая головой. — Зайди вон к Холодному! Посмотри, как следует содержать рабочее место! Да, у него на столе ворох бумаг, но больше никакого мусора в кабинете! Никаких ящиков! И ведь он убийство кондитера Михельсона и его дочерей расследует! Там в квартире вещей поболе, чем в твоем подвале будет, и что? Он их сюда привез? Нет! Потому что он головой думает, а не руками! А у тебя руки ко всему увиденному тянутся!
— Но тут же два пуда серебра! Краденое! А книги я там просмотреть не мог, при свечах много не увидишь! — пытался оправдаться Самсон, переминаясь с ноги на ногу у своего стула, но не решаясь сесть в присутствии рассерженного командира.
— За серебром твоим выехали уже, из госбанка! Такое тут тоже хранить нельзя! Они тебе спасибо скажут, но я вот за этот хаос — никогда! — слово «хао́с» Найден произносил выделяя букву «о», словно именно она была в этом слове главной.
— Я им все не отдам, — запротестовал Самсон. — Мне один предмет для следствия нужен! С ним еще разобраться надо!
— Какой еще предмет?
— Да вот, — кивнул Самсон на стол, где завернутой в кожу лежала серебряная кость.
— Ну так оформи вещьдоком и не отдавай пока! Но все остальное? — Найден опять зло обернулся к ящикам с книгами.
— Чего шумим? — вслед за скрипом двери раздался добродушный голос Васыля, принесшего две кружки чаю. — Сегодня что-то везде шумят! И на первом этаже крик, и тут!
— А чего на первом крик? — Найден оторвал взгляд от раздражавших его деревянных ящиков.
— Цыганку с Евбаза привели. У комиссара пограничного полка золотой портсигар украла и успела так спрятать, что и не нашли! Вот кричит теперь, что не виноватая!
— Вот дурень! — опять рассердился Найден. — Зачем комиссару золотой портсигар? Что, не мог себе серебряный взять?
— Так, может, не было серебряных, — вступил в защиту неизвестного пострадавшего комиссара Васыль. — Серебряные вон все хотят иметь!
— Я кровать обязательно привезу! — заговорил Самсон, которому показалось, что Найден уже отходит от своего раздражения и вот-вот вернется в обычное, покладистое расположение духа.
— Какую кровать?
— Ну железную, от Бальцера, для караула!
— На чем ты ее привезешь? Ты думаешь, что я единственную подводу участка в твое распоряжение дал? У нас тут полный хаос! Я даже статистики по делам добиться не могу! В канцелярии работать некому! Люди нанимаются и на третий день исчезают!
— Товарищ Найден! — Самсон вдруг ожил, осмелел и решительно уселся за свой рабочий стол. — Мне еще бумага нужна! О содействии! Для губернского статбюро! Они недавно перепись Киева делали, там можно узнать, кто в домовладении Бальцера проживал!
Найден на мгновение замер, почесал пальцем за правым ухом, присмотрелся к Самсону.
— А тебе что, требования о содействии всех органов и учреждений не выписывали? — и он покосился недобрым взглядом на Васыля.
— Выписывали ему, как и всем! — скороговоркой ответил тот.
— Да, выписывали! — вспомнил и Самсон.
— Ну так и ходи по учреждениям с этим требованиям! А то у нас бумаги не хватит — на каждое отдельное учреждение отдельную реляцию писать!
Тут Найден опять посмотрел на ящики с книгами. Повел носом, словно внюхивался.
— И вынеси сегодня же отсюда эти книги! Хочешь, чтобы у тебя мыши завелись?
— Там, где хозяйничают крысы, мыши не заводятся! — миролюбиво заметил Васыль.
— Это кто у нас тут крысы? — резко обернулся к нему Найден.
— В подвале и в арестантских комнатах! Там провал в углу, видать, в канализацию! Оттуда и приходят!
— Так прикажи, чтобы заделали провал.
— Кому приказать?
— Той советской службе, которая провалы заделывает!
— У нас пока только те службы есть, которые бумажки выписывают! А из тех, которые что-то делают, — только трамвай, железная дорога и электростанция!
— Ну тогда молчи! И займись чем-то полезным!
— Так я и молчу! И занимаюсь!
— А кто про крыс сказал?
— Ну это я так! Без умысла!
— Во-во, всё-то ты без умысла! И словечко-то какое подобрал? Умысел!
— Ну как, с умыслом — оно отягчает преступление, а без умысла — наоборот!
По лестнице за дверью застучали чьи-то ноги. Кто-то взбегал отчаянно, словно гнался или наоборот — сам был жертвой погони.
— Товарищ Найден! Товарищ Найден! — дребезжащий крик ворвался через приоткрытую дверь.
— Что там? — крикнул в ответ Найден, и дверь тут же открылась. В проеме остановился запыхавшийся Пасечный.
— В Межигорье и Вышгороде мятеж! Красноармейцев с комиссарами схватили! Грозятся расстрелять!
— Кто? — Новость явно захватила Найдена врасплох. Лицо выразило на мгновение беспомощность и растерянность.
— Селяне местные! С атаманом Струком! Он уже начал селянам землю нарезать! Сказал, что большевики их все равно обманут! ЧК туда конный отряд выслали! Так что подавят, не беспокойтесь!
— Вот суки! — вырвалось у Найдена, и лицо его стало злым, как лезвие ножа. Он сплюнул на пол.
Самсону это не понравилось. Он, услышав новость, вскочил из-за стола, но теперь его взгляд уперся в пол, туда, куда сплюнул командир.
— Ты что, чистюля? — отреагировал Найден на взгляд Самсона и принялся размазывать плевок подошвой сапога.
Потом, бросив еще один недобрый взгляд на Самсона, он вышел, а за ним следом выбежал и Васыль.
Внутренний караульный губернского статбюро внимательно прочитал требование о содействии, предъявленное Самсоном, и послал его на второй этаж к товарищу Сербскому. Но на втором этаже, только ступив на его деревянный, выкрашенный странной желтой краской пол, Самсон увидел дверь с табличкой «Поддомов Валерьян Сергеевич. Начальник отдела статистического подсчета». И сразу вспомнил молодого человека, с которым приходила к нему Надежда. И куртку его необычную черную вспомнил, на которой кресты черным по черному угадывались, сшитую из реквизированной церковной ткани. И еще вспомнил, как он неуместно домашний туалет ретирадой назвал, что, скорее всего. говорило о том, что вырос или жил он в последнее время в помещении, лишенном внутренних санитарных удобств.
Остановился Самсон перед дверью. Улыбнулся еще тому, что после пешего прохода по взбудораженным слухами о мятеже улицам тут он почувствовал себя уютнее. А вот пока шел, то поймал на себе и на своей куртке да кобуре несколько злых, неприветливых взглядов. И притом от людей с вроде бы чистыми, образованными лицами.
Слухи то и дело заводили киевлян на некую помутненность их уличного поведения. Прислугу да людей несостоятельных и с пустопорожним выражением лица доводили до излишнего дерганья и ругливости, но вот горожан с чистыми лицами — до таких вот пристальных и как бы отталкивающих зырканий! Словно что-то звериное вдруг из тела через глаза выходило. Какие-то сразу и страх, и озлобленность.
Валерьян Сергеич узнал Самсона не сразу. Но стоило ему представиться и требование о содействии протянуть, как начальник Надежды, вставший из-за заваленного папками стола, обеими руками как бы добродушно отмахнулся от документа.
— Ну да, мы же с Надеждой у вас были! Вы тут по соседству живете! — сказал он.
Узнав о желании визитера увидеть карточку переписи домовладения по адресу Бассейная, 3, он тут же вызвал пожилую сотрудницу, одетую в синее, очень канцелярского вида платье, и распорядился отыскать нужный документ. Пока она искала, Поддомов угостил Самсона чаем с бубликом.
— Тут рядом пекарь живет, так он у себя дома их крутит и печет, а потом по учреждениям разносит. Дешево!
Бублик Самсону понравился и кусал он его без жадности, чтобы дольше мягкий, сладковатый вкус по языку раскатывать. Уже и чай допил, а в руке еще треть бублика несъеденной оставалась.
Сотрудница как раз вернулась с коробкой карточек. Тут же на столе начальника опустила коробку поверх папок и принялась пальцами перебрасывать их, просматривая указатели улиц и домов.
— Вот! — вынула она одну, проследив, чтобы место ее в коробке открытым осталось, чтобы порядок нахождения данных нарушен не был.
— Вам какую квартиру? — она подняла взгляд на Самсона.
— Второй этаж, над пустым кафе или кондитерской.
— Ага, — кивнула женщина. — Это, значит, первый подъезд, торговые и подсобные п