Самсон более смело вывернул карман наружу и увидел прошитую ленту с отверстиями, в которые только что попали его пальцы. Он вытащил из нагана два патрона и сунул в отверстия. Патроны зашли туда, как к себе домой.
— Ну видите, это ваш клиент! Не мой! — заявил портной почти веселым голосом. — Можете забирать! Я уже и счет вам подготовил!
И он из внутреннего кармана пиджака вытащил рукописную бумажку.
— Много там получилось?
— Да получилось-то сто пятьдесят рублей, только говорят, что деньги запрещать будут! Поэтому лучше бы солью или сахаром! Тем, что потом обменять можно!
— Я попробую, — неуверенно пообещал Самсон, пряча счет-бумажку в карман куртки.
— И манекен заберите! Это ж для вас заказывал! Мне он больше ни к чему!
— А он точно по размеру костюма? — присмотрелся Самсон к манекену, который, если бы ему приставить голову, то оказался бы на два вершка ниже самого Самсона.
— Он по размеру не только костюма, но и заказчика, с какого мерку снимали!
— Хорошо, тогда возьму! А с десяток булавок одолжить можете?
Портной подошел к швейному столу, взял обрывок бумажки, натыкал в него булавок так, чтобы они крепко сидели. Протянул визитеру.
В кабинете Самсон застегнул на манекене пиджак, прибулавил к нижней части брюки, которые теперь чуть ли до пола не доходили. И подумал, что было бы неплохо подходящую к манекену голову подыскать и приделать. И тогда бы имел он в своем распоряжении почти копию физической статуры преступника, которого надо найти, чтобы все точки над «і» расставить.
— Что это еще? — недовольно спросил Найден, зайдя с вопросом к Самсону. Вопрос он тут же забыл, уставившись на одетый манекен.
— Это Якобсон, — ответил Самсон. — Похоже, что фигура легко узнаваемая!
— Фигура? Не лицо? — уточнил Найден, скривив губы.
— Пока только фигура! Но фигура же со стороны или с расстояния виднее лица!
— Ну, есть такие фигуры, которые виднее лица! — согласился Найден и убрал ухмылку. — Я чего зашел! Завтра, наконец, из госбанка приедут, за серебром! Оказывается, скоро новые деньги будут, а монеты — серебряные! Может, этот вор про монеты знал и планировал краденое серебро как-то государству продать! Только дурак не понял, что государство во время войны серебро не покупает, а реквизирует!
— Да не дурак он, — не согласился Самсон. — И про деньги он вряд ли знал! Я все-таки думаю… Да нет, лучше покажу! Подойдите!
Оттянул он край кармана пиджака и развернул так, чтобы свет от электрической лампочки внутрь кармана попал.
— Патронташ из ткани! — пояснил Самсон. — И во втором кармане такой же. Каждый на пятнадцать патронов! Может, все-таки он серебро для пуль собирал?
— А кость серебряная? — спросил Найден.
— Может, и для пуль, и для кости! Кость может оказаться подарком для врача! Ну как дары церкви у католиков! Знаете?
— Откуда мне знать? — удивился-возмутился Найден. — Я не католик и вообще не верующий!
— Так у католиков, когда от чего-то часть тела излечили, ту часть в серебре делают и в дар церкви приносят. Там под иконами вешают, только маленькие! А у этого, — Самсон кивнул на манекен, — ноги тоже больные! И кость серебряная от ноги, бедренная. По латыни — os femoris. Тут как раз с костью все сходится! Сам он — бельгиец, может, и католик! Точно не православный! Есть у меня по этому поводу мысли! Но и пули могут быть серебряные! Кто его знает!
— Мысли есть — работай! И книги эти немецкие отсюда убери! Чуешь, как сыростью от них веет?
Самсон кивнул. Проводил ушедшего Найдена взглядом, повернулся к манекену.
— Ну что, Люк Жанович Якобсон? — произнес. — Когда увидимся?
Глава 38
До Еврейской хирургической больницы Ионы Зайцева Самсон доехал на трамвае. Трамвай был переполнен пассажирами, вид которых вызывал желудочные колики. Самсону то и дело казалось, что кто-то незаметно дергает за кобуру. Он сначала сжимал дерюжную мешковину с серебряной костью, а потом сунул ее под ребра за пазуху. Так ему было спокойнее.
— А кто сейчас из хирургов есть? — спросил он у вышедшего нетвердой походкой из дверей больницы пожилого мужчины в замусоленном пальто серого цвета и с неуместной студенческой фуражкой на голове.
— К Третнеру не ходите, — приблизив побитое оспой лицо к Самсону, проговорил мужик. — Зарежет! От него водкой пахнет! Идите к Шору!
Самсон понял, что перед ним знаток местных хирургов, и очень захотел выведать больше. Но одновременно мысли путались, и подобрать правильный вопрос оказалось делом не легким.
— А Шор из немцев? — спросил Самсон.
— Все из немцев! И Третнер, и Шор, и Брандман! Кто ж еще забесплатно резать будет?
— Совсем бесплатно? — удивился Самсон. — И что, даже подарок давать не надо?
— Какой подарок? — Мужик посмотрел на парня в кожанке недоуменно. И тут заметил ремень с кобурой: — А вы небось мздоимцев ищете? — сказал и обнажил мелкие желтые зубы. — Тут не рыскайте! Это же для бедных!..
— Нет, я хирурга ищу! — Самсон постарался, чтобы голос его зазвучал взволнованно. — У товарища кости болят! Ходить не может! А старушка знакомая говорила, что тут хирург есть — лучше всех в Киеве. И он все какие-то поговорки про серебряные кости повторяет!
— Серебряные кости не болят и не ломаются? — Мужик усмехнулся. — Это Третнер! Не ходите к нему! Ваша старушка, видать, под его ножом не лежала! А то б уже червям ее скормили!
— Третнер! — повторил Самсон.
— Вот-вот, запомните! И обходите десятой дорогой!
Заглянув в приемный покой на первом этаже и встретившись взглядом с тремя пожилыми оборванцами и молодой беременной цыганкой, сидящими на лавке под стеной, Самсон сразу закрыл дверь и отправился на второй этаж. Дерюжину с серебряной костью он снова нес в руке.
Только зашел в коридор больницы, на него налетела низкорослая толстуха в синем халате.
— Куда в сапогах! — закричала она. — Там ждите!
— Мне к доктору Третнеру!
— Ведро с водой и хлоркой видели? Прямо у лестницы. Вот вымоете сапоги, тогда и зайдете!
Самсон вернулся за двери, к лестнице. От ведра шел неприятный, но медицинский запах. Он залез в ведро сначала одним сапогом, потом вторым, поднял с пола лежавшую там тряпку, обтер обувь. Теперь она выглядела если и не очень чистой, то мокрой. Зашел снова. Но теперь в коридоре крикливой санитарки не было.
Третнер оказался великаном, на голову выше Самсона. Увидев кобуру, он разрешил визитеру зайти во врачебный кабинет. На ободранных стенах висели старые медицинские плакаты со скелетами и какими-то пояснительными словами к ним.
— Я из милиции, — представился Самсон, усевшись на место для пациента. — У нас тут загадка одна! Вера Игнатьевна Гедройц подумала, что вы можете помочь.
— Вера Игнатьевна? — переспросил Третнер, и в голосе его не прозвучало уважения.
Но Самсон уже вытащил из дерюжины и кожи серебряную кость, протянул хирургу.
Третнер посмотрел на кость в недоумении, взял в руки.
— Os femoris, левая, — произнес утвердительно. — А откуда она у вас?
— Не важно! Вопрос в другом: для чего ее можно использовать? Может, в качестве подношения хирургу? Ну, как благодарность за операцию?
— Да вы что! — Третнер громко рассмеялся. — В больнице для неимущих?
— Ну, а если в больнице для имущих? В другой?
— Чепуха!
— А ваша любимая поговорка? — осторожно заговорил Самсон. — Про то, что серебряные кости не болят и не ломаются? Сама как бы мысль о серебряных костях, она у вас откуда?
— Сказка когда-то была, про серебряного мальчика. В детстве читал. Оттуда и прицепилось!
— Странно! Мы эту кость у одного бельгийца нашли, у него ноги больные. Может, почти и не ходит…
— Бельгиец? — переспросил Третнер задумчиво. — Молодой?
— Молодой, — кивнул Самсон.
— Этакий несуразный немного, — добавил, припоминая, хирург. — А погодите-ка! — Он поднялся и вышел из кабинета, оставив Самсона наедине с плакатированными медицинскими скелетами на стенах с облупленной краской.
Самсон поднялся со стула, присмотрелся к одному плакату.
Дверь открылась. Хирург прошел к столу с картонным конвертом в руках. Вытащил оттуда большую фотопластину, наклонил над ней голову.
— Якобсон? — спросил.
— Да, Якобсон, — обрадовался Самсон. — Люк Жанович.
— Этого тут нет, только Якобсон, еврей, бельгийский подданный. Рентгеновский снимок сделан бесплатно на Рейтарской, он его мне оставил, чтобы снова не приносить. Туберкулез левой бедренной кости. Os femoris! Точно такой.
Он снова взял серебряную кость в руки, опустил ее рядом с фотопластиной, попереводил взгляд с пластины на кость и назад.
— Точнейшая копия! — удивленно выдохнул. — Просто ювелирная работа!
— А что он хотел, когда приходил? — поинтересовался Самсон.
— Операцию, а что же еще! И бесплатно, ясное дело. Тут у нас всё бесплатно, только уже ненадолго.
— Так, может, он хотел, чтобы вы больную кость вырезали, а эту на ее место вставили?
— Нет, молодой человек! Живую кость серебряной не заменишь!
— Так серебряные ж кости не болят и не ломаются! — с улыбкой произнес Самсон.
— Только в сказках! — сухо ответил хирург. — Я уже не помню, что ему сказал. Но, судя по рентгену, операция ему уже не поможет!
— А когда он обещал снова к вам зайти? Он же снимок ноги оставил?
— Не припомню, — признался Третнер. — Пациенты каждый день приходят. Иногда возвращаются, кого-то берем, оперируем… Но уже месяца три прошло, с тех пор и не было его!
Перед входом в участок стоял маленький аккуратный грузовичок. Охранники госбанка выносили из дверей тяжелые, но небольшого размера холщовые мешки и складывали в кузов.
Поднявшись по лестнице, Самсон понял, что вывозят серебро, конфискованное у красноармейцев и в подвале у Бальцера. Двое мужчин считали выложенные из сундуков и мешков серебряные предметы, записывали их и перекладывали в холщовые мешки банка, после чего другие их сотрудники выносили мешки к машине.