Впрочем, как и в других странах, в Японии всегда находились оригиналы, изображавшие на своих флагах символы ни с чем не сообразные и сражавшиеся под столь странными знаменами, что на них все обращали внимание, причем их описание сохранилось до нашего времени. Например, Асукэ Дзиро, активный участник войн эпохи Намбокутё, воевал под знаменем с пространным лозунгом, больше похожим на выдержку из автобиографии или перечень заслуг, традиционно оглашаемый самураями перед поединками с достойными соперниками. Вся надпись, сделанная черной тушью на белом фоне, переводится так:
«Я родился в семье воинов и возлюбил мужество, подобно юношам былых времен. Моя сила и решительность таковы, что я могу разрубить на куски свирепого тигра. Я изучал путь лука и познал все премудрости войны. Благодаря милости небес я встречался на поле боя с самыми прославленными соперниками. В возрасте 31 года, невзирая на приступ лихорадки, я прибыл в Ояма, чтобы преследовать важного врага, исполняя долг верности своему господину и не запятнав себя позором. Моя слава прогремит по всему миру и перейдет к моим потомкам, подобно прекрасному цветку. Враги снимут с себя доспехи и станут моими слугами, великого мастера меча. Да будет на то воля Хатимана Дай Босацу! Искренне ваш, Асукэ Дзиро из провинции Микава».
Поскольку со временем кроме самураев в японскую армию попало еще и множество крестьян, проблема идентификации войск на поле сражения встала особенно остро. Например, в 1572 году в армии Уэсуги Кэнсина из общего количества в 6871 человек 6200 были пехотинцами, из которых 402 являлись знаменосцами, превосходившими своим количеством даже мушкетеров! Появилась даже специальная должность хата бугё («уполномоченного по флагам»), отвечавшего за их правильное размещение на поле боя, потому что дело это при их многочисленности было совсем не простым!
Наряду со старыми хата-дзируси в XVI веке появились и новые виды флагов – например, нобори, имевший узкое полотнище, пришнурованное к древку в форме буквы «Г», благодаря чему оно не скручивалось на ветру и было хорошо заметным в любую погоду. Некоторые нобори были столь велики, что знаменосцу приходилось нести его закрепленным у себя на спине, а двум, а то даже и четырем идущим рядом с ним воинам (обычно это были асигару – то есть воины из крестьян) удерживать его за специальные растяжки! Нобори были знаменами отдельных подразделений, а вот для персональной идентификации применялся флажок похожей конструкции и тоже Г-образной формы, но меньшего размера, называвшийся сасимоно, который крепился на спине самурая в деревянном «пенале» и к тому же еще и двумя шнурами к кольцам на нагрудной пластине кирасы. Как правило, на сасимоно изображался герб того даймё, которому служил самурай, тогда как сами подразделения различались по их цветам.
Кстати говоря, в военных хрониках при описании сражений геральдические знаки упоминаются очень часто. Наглядный пример приводится в хронике семьи Курода, описывающей взятие Пхеньяна в 1592 году во время вторжения армий Хидэёси в Корею:
«Их возглавили Гото Мотоцугу, Ёсида Рокуродайфу и Тода Хейдзаэмон, которые помчались на врага. Мотоцугу, на голове его был шлем с гребнем в виде двух золотых ирисов, скакал наперевес с копьем. Рокуродайфу нес сасимоно с журавлем внутри круга, древко которого венчала фигурка медведя. Оба старались обойти друг друга, чтобы оказаться первыми, и оба врезались в ряды неприятелей, нанося во все стороны удары копьями».
Японская гравюра укиё-э. Самурай в черном кимоно, художник Утагава Тоёкуни (1786–1865). Обратите внимание на моны, изображенные на его одежде. Знак в виде рисовой чашки и двух палочек для еды использовался сразу в нескольких самурайских семействах, включая и сёгуна Асикага Ёситеру (1535–1565).
Удивительно, но помимо собственно флажков существовали еще и сасимоно в виде объемных фигур, порой самого фантастического вида! Вот тут уж фантазия самураев просто не знала себе границ! Плюмажи из перьев и меховые шары, деревянные позолоченные тыквы и золотые веера, толкушки для риса (причем огромные!), сделанные из бумаги и картона, золотые веера и деревянные молитвенные дощечки из синтоистских храмов крепились к тем же древкам, что и флаги сасимоно. Иной раз роль сасимоно играл человеческий череп, укрепленный на шесте, меховой шар или шары из черного или белого меха, павлиньи перья или… огромная репа с пучком листьев! Впрочем, и самих флагов за спиной у самурая могло быть сразу несколько: 2, 3, 5 – лишь бы только выделиться среди всех прочих! В рукопашной схватке наспинный флажок, а уж тем более какой-нибудь вычурный символ, мог мешать, и тогда его отдавали слуге, который держал его все то время, пока его хозяин сражался.
Служилому самураю, будь он новобранцем либо седым ветераном, должно интересоваться семейными преданиями и родословной своего господина, знать поименно основателей рода, кровных родственников господина до десятого колена, боковые ветви его генеалогического древа, великих воинов его дома, легенды о которых передаются из поколения в поколение. И вот почему.
Может случиться так, что вам предстоит встреча с воинами, с гордостью носящими фамильный герб другого дома, и спросят они о доме вашего господина и его прославленных предках. Каждый осудит того, кто окажется несведущим и неосведомленным о славном роде и его героях, каждый посчитает такого легковесным невежей за леность ума и памяти, даже если он слывет обученным и храбрым воином.
С появлением огромного количества всевозможных опознавательных знаков отличаться от прочих понадобилось и самим даймё, которые придумали себе для этого особые штандарты – о-ума дзируси («большой штандарт») и ко-ума дзируси («малый штандарт»). Они представляли собой флаги типа нобори, но могли быть не только не прямоугольной, но квадратной формы. Нередко это могли быть и некие символические объемные знаки, причем порой весьма прихотливые, а уж надписи на них могли быть самого необычного содержания. Так, «Большой штандарт» Такэда Сингэна имел вид типичного нобори синего цвета с начертанным на нем изречением китайского полководца Сун Цзы: «Быстрый, как ветер, смертельный, как огонь, молчаливый, как лес, и твердый, как скала» – ставшее потом его собственным девизом.
Всадники с хоро. Ксилография Тоёхара Тиканобу.
Токугава Иэясу узнавали по большому золотому вееру, а его противника Тоётоми Хидэёси – по штандарту «тысяча тыкв», представлявшему собой огромную связку позолоченных тыкв, каждая из которых символизировала одну его победу на поле брани, хотя всего их, конечно, и было намного меньше тысячи! А вот первый объединитель страны полководец Ода Нобунага имел большой красный зонт. Немало было в Японии и штандартов с христианской символикой, причем некоторые, в частности флаг защитников замка Хаара, самым удивительным образом сохранились до наших дней! Впрочем, буддистская символика на знаменах самураев все же превалировала. Все тот же Токугава Иэясу, например, с гордостью носил хата дзируси с девизом: «Отрекись от этого грязного мира и обретешь Чистую Землю», принадлежавшим буддийской секте Дзёдо. Хата-дзируси Оути Ёситака, даймё Суо и Нагато, было украшено родовым гербом и именами буддийских божеств. Надпись на нем можно перевести как «Мёкэн – великий будда, Хатиман – великий будда, Великий храм светлейшего Императора, Сумиёси – великий бог, Сига – великий бог». Като Киёмаса, слывший рьяным приверженцем буддистской секты Нитирэна, пользовался старинным хата дзируси белого цвета с надписью «Наму Мёхо Рэнгэ Кё» – «Да пребудет вечно Лотос Божественного Закона». Причем эта надпись, как утверждалось, была сделана самим основателем этой секты Нитирэном. Цугару Тамэнобу с крайнего севера Японии воевал под гигантской сякудзё – металлической «погремушкой», какими помощники странствующих монахов ямабуси отпугивали на горных дорогах диких зверей. Омура из района Нагасаки узнавали по огромному позолоченному колоколу, а Анкокудзи Экэй, который раньше был буддистским монахом, – по большому позолоченному фонарю.
Интересно, что благодаря столь запоминающимся и хорошо заметным эмблемам мы и сегодня можем легко узнать тех или иных деятелей той эпохи, в частности, участников битвы при Нагасино, сцены которой были запечатлены на шестисоставной расписной ширме конца XVI века. Несмотря на некоторую стилизацию, она очень живо передает и весь накал самурайской битвы, и ее конкретных участников. Так, Такэда Кацуёри с его белым стягом ведет в бой резерв. Токугава Иэясу легко узнать по его штандарту в виде золотого веера; также легко узнать Тоётоми Хидэёси, а у частокола без труда можно различить по его оленьим рогам на шлеме одного из полководцев Иэясу Хонда Тадакацу.
Большие флаги ума дзируси были очень тяжелыми и неудобными для знаменосцев. Но японцы так и не догадались поставить флаг на повозку, подобную итальянской каррочьо. Судя по изображениям на живописных ширмах, знаменосцы носили ума дзируси за спиной, закрепив в специальных кронштейнах, похожих на те, что использовались для крепления нобори. Знаменосец удерживал штандарт в вертикальном положении при помощи двух длинных веревок, ну а очень большие штандарты удерживались при помощи дополнительных веревок еще и двумя пехотинцами. Особенно трудно было носить фукинуки, длинный объемный вымпел, очень напоминающий эмблему в виде карпа с Праздника мальчиков, поскольку ветер надувал его, словно огромную колбасу.
Другая специфическая форма геральдической идентификации японских самураев получила особое развитие в период Сэнгоку Дзидай и касалась их шлемов. В своем стремлении выделиться из общей массы воинов высокопоставленные самураи стали носить богато украшенные шлемы, увенчанные весьма странными и даже удивительными нашлемными украшениями в виде позолоченных рогов, плюмажами из павлиньих перьев, масками театра Но, морскими раковинами, топорами с рукоятками из китового уса и прочими бросающимися в глаза (и подчас довольно нелепыми!) украшениями и предметами обихода. Многие из них были столь причудливы, что просто поражали воображение. Например, когда командующий корейским флотом адмирал Йи в 1592 году победил японцев в морском бою, то среди захваченных им трофеев оказалось множество необычных шлемов, и Йи в своем отчете правителю описал их в самых восторженных выражениях, настолько его поразил их внешний вид!