Как и можно было ожидать, внутри каждой группы развивались тесные взаимоотношения «господин – слуга». Важнейшим фактором, способствовавшим этому, стала необходимость защиты земель. Особую роль тут сыграли Первая Девятилетняя война (1051–1062) и Вторая Трехлетняя война (1083–1087) за подчинение могущественных северных кланов Муцу и Дэва. Именно во время этих войн клан Минамото (в китайском прочтении: Гэндзи) укрепил свои силы и стал ведущим в восточной области, Канто. Сходными, хотя и менее заметными путями, клан Тайра (в китайском прочтении: Хэйдзи или Хэйкэ) захватил ведущую роль в западной области, Сайгоку или Сайкай. Оба клана происходили от императорского дома.
Как уже отмечалось, статус самураев изменился во второй половине XII в. Это произошло в два этапа.
В 1156 и 1159 гг. в Киото, резиденции правительства, произошли короткие вооруженные столкновения, явившиеся непосредственным результатом борьбы за власть внутри императорского дома. В них участвовали и воины Тайра и Минамото, и члены обоих кланов, запутавшиеся в бесчисленных интригах. В конце концов победу одержал ведомый Киёмори (1118–1181) клан Тайра. Соперничающий клан Минамото был побежден.
Но не военный итог конфликта стал главным. В 1160 г., год спустя после второго столкновения, Киёмори был назначен санги, «императорским советником» в Большой Государственный Совет. Воин впервые удостоился такой чести.
Этот факт имел историческое значение: допуск воина в высшие круги власти положил конец статусу самурая как наемника придворных аристократов, или, по оригинальному выражению Карла Фрайдея, «нанятому мечу». Киёмори пошел дальше: в 1167 г. он стал главным министром и сосредоточил в своих руках огромную власть.
Второй этап изменения статуса самурая стал следствием еще одной военной борьбы, вновь между кланами Минамото и Тайра, но на этот раз долгой и в масштабе всей страны. В 1180 г. клан Минамото, возглавляемый Ёритомо (1147–1199), находившимся в ссылке в Камакура, поднял армию против Тайра и нанес ему поражение в 1185 г. Но Ёритомо поступил иначе, чем Киёмори. Если последний собрал в своих руках все нити власти в центре, то первый, напротив, в целом оставался в стороне от императорских дел. Лишь в 1190 г., спустя пять лет после победы, он прибыл в Киото на аудиенцию к императору Готоба (1180–1239) и удалившемуся от дел императору Госиракава (1127–1192). Он был назначен гондайнагоном, «действующим главным советником», и тайсё, «командующим» Левого крыла стражи Внутреннего дворца. Но уже в следующем месяце он отказался от обоих постов. В 1192 г. он был назначен сёгуном, но два года спустя подал в отставку. Очевидно, что его больше интересовало создание своего собственного правительства.
Созданный им орган управления позднее получил название Камакура Бакуфу (бакуфу – изначально ставка главнокомандующего на войне). Таким образом, вплоть до Реставрации императорской власти в 1868 г., именно это «правительство внутри правительства» представляло собой реальную власть, а двор в Киото оставался лишь «источником почестей и местом свершения государственных церемоний и ритуалов».
Камакура Бакуфу просуществовало до 1333 г., когда император Годайго (1288–1339), встав на защиту абсолютной императорской власти, временно взял верх. Более чем за сто лет до него, в 1220 г., император Готоба попытался сделать то же самое и поднял против Камакура армию, но его войска были разбиты, а сам он – отправлен в ссылку. Годайго оказался удачливее. Поначалу, как только он захотел вернуть себе власть, его также арестовали и отправили в ссылку, но он смог вернуться, уничтожить правительство Камакура и стать подлинно «Наивысшим». Но плохое управление – а особенно награждение придворной знати, а не воинов – практически сразу же вызвало недовольство. Вскоре поднял восстание Асикага Такаудзи (1305–1358), прежде предавший Камакура и примкнувший к дому Годайго. В нескольких сражениях он нанес поражение полководцам Годайго, в том числе и самому способному и преданному, Кусуноки Масасигэ (1294–1336). Он сам назначил императора и заставил Годайго отдать символы императорской власти, «три божественных сокровища»: зеркало, меч и драгоценный камень. В 1338 г. он провозгласил себя сёгуном.
Созданный Такаудзи сёгунат располагался в Киото и просуществовал пятнадцать поколений, вплоть до Ёсиаки (1537–1597). Однако на протяжении всего времени его сотрясали раздоры и восстания. Причин тому можно выдвинуть три.
Во-первых, Годайго, которого во второй раз не отправили в ссылку, а позволили ему сбежать, собрал собственный двор в Ёсино, в сегодняшней Нара. Этот «южный» двор, сосуществовавший параллельно с «северным» в Киото до 1392 г., сеял смуту внутри и вне сёгуната Асикага и до, и после своего исчезновения. Во-вторых, размещение в Камакура наместника сёгуна в восточной области, называвшейся Канто кубо, создавало сходные проблемы: сеяло подозрения и способствовало соперничеству. Наконец, сама организация центральной власти лишь подчеркивала личную безответственность и групповое принятие решений. Подобная система могла бы работать, обладай лидер непоколебимым авторитетом или прочной экономической базой. У сёгунов Асикага зачастую не было ни того, ни другого.
Когда восьмой сёгун Ёсимаса (1435–1490) разошелся со своей женой Хино Томико (1440–1496) по вопросу о выборе наследника, несколько кланов, назначенных исполнять функции наместников сёгуна, восстали. Так началась десятилетняя гражданская война (1467–1477). В войне на стороне и той, и другой группировки участвовали многие наместники провинций и представители влиятельных местных сил, но это было лишь первое очевидное крушение сёгуната Асикага. Укрепив и без того проявлявшуюся местную претенциозность и независимость, эта война привела к еще большему хаосу – японскому сэнгоку дзидай, периоду «Сражающихся царств», когда обладавшие средствами или способностями люди открыто боролись за власть и расширение своих земель.
Более ста лет борьба за местную гегемонию сотрясала Японию. Она сопровождалась невиданной жестокостью. Тем не менее страна была открытой, и в эту эпоху возникали некоторые новшества. Асакура Такакагэ (также Тосикагэ, 1426–1482), мелкий землевладелец-самурай, ставший наместником удела и потому считающийся одним из предвестников периода «Сражающихся царств», составил «домашний кодекс». Вот некоторые статьи этого кодекса:
В семье Асакура не будет должности младшего управляющего. Выбирай людей по способностям и преданности.
Не назначай бездарного человека командующим или посланником только потому, что этот пост передается из поколения в поколение.
Не стремись обязательно обладать мечом, выкованным знаменитым кузнецом. Ибо даже человек с мечом стоимостью в десять тысяч монет не сможет победить сто человек с копьями по сто монет каждое.
Будь добр с храбрым человеком, даже если он уродлив. Также даже робкого можно взять в слуги, если он красив собой.
Если можешь выиграть битву или взять замок, не стоит упускать возможность выбрать благоприятный день или верное направление. Однако, как бы ни был благоприятен день, едва ли благоразумно выходить на корабле в ураган или бросаться с несколькими воинами на превосходящего врага.
В нашей книге также приводятся похожие, но более «прозаичные» «домашние уроки» Ходзё Соуна (1432–1519). В отличие от Такакагэ, Соун был ронином, который тем не менее смог стать блестящим военачальником.
Хаос в конце концов заканчивается единением. Хотя в середине XVI в. было около ста пятидесяти влиятельных местных военачальников, многие желали стать во главе их всех. Ода Нобунага (1534–1582) первым серьезно взялся за выполнение этой задачи и достиг заметного успеха.
Когда он был убит, не завершив своего дела до конца, Тоётоми Хидэёси (1536–1598), один из его полководцев, взял бразды правления в свои руки и завершил начатое. Токугава Иэясу (1542–1616), один из пяти уполномоченных Хидэёси после его смерти, воспользовался плодами трудов предшественников, назначив себя сёгуном и основав бакуфу в Эдо, сегодняшнем Токио, в 1603 г.
Основанный Иэясу сёгунат просуществовал четверть тысячелетия и стал самым долгим из трех военных правительств. Система рухнула, когда обострились внутренние экономические противоречия, и изоляционистская политика, избранная в начале XVII в., уже не могла сопротивляться иностранному проникновению. Тем не менее эпоха отличалась отсутствием военного соперничества. Укрепить мир помогли две административные меры: взятие в больших масштабах заложников и кодификация иерархии и поведения.
Система «взятия в заложники», называвшаяся санкин котай, предписывала даймё – землевладельцам с годовым доходом в 10000 коку (или 50000 бушелей риса) и более, а также вассалам Токугава в ранге хатамото, «адъютантов», проводить каждый второй год или половину каждого года в Эдо под прямым надзором властей. Асано Наганори (1667–1701) как раз исполнял свою обязанность пребывания в Эдо, когда совершил поступок, коему суждено было развязать самую знаменитую вендетту в истории Японии. (Можно добавить, напоминая о статусе императорского двора в то время, что инцидент произошел, когда Наганори являлся членом комитета по приему ежегодного церемониального посольства из Киото.)
Разделение всего населения на четыре сословия: самураи, крестьяне, ремесленники и торговцы, и тщательное рангирование в самом самурайском сословии, сделанное наследным, не всегда насаждалось так уж жестко, как это обычно считается. Торговцы, находившиеся на нижней ступени социальной лестницы, в экономической жизни нисколько не зависели от самураев. Внутри самурайского сословия также существовала достаточная степень свободы, что подтверждает пример Араи Хакусэки (1657–1725): будучи родом из самурайской семьи, служившей мелкому местному землевладельцу, он поднялся до высокого поста советника сёгуната. И все же сословная градация и система наследного рангирования сковывали социальную мобильность, хотя в равной степени и препятствовали возникновению беспорядков.