Мусасибо Бэнкэй[51] привел к Куро старого человека.
«Кто это?» – спросил Куро.
«Он охотится в этих горах».
«Что ж, тогда ты должен хорошо знать эти места, – сказал Куро. – Скажи-ка, как нам здесь пройти?»
«Я был бы последним дураком, если бы не знал этих мест, господин».
«Я хотел бы добраться до крепости Тайра в Итинотани. Что ты на это скажешь?»
«Это совершенно невозможно, господин, – ответил старик. – Здешние места, я уверен, не пройти и человеку, а тем более лошадям. Кроме того, в самой крепости они вырыли ямы и утыкали дно острыми рогатинами».
«Но олени могут пройти?»
«Да, господин, олени могут пройти, – сказал старик. – Когда теплеет, олени в поисках густой травы перебираются из Харима в Тамба. С наступлением же холодов олени возвращаются из Тамба в Инамино, что в Харима, туда, где снежный покров тонок и можно добраться до пищи».
«Значит, там должна быть тропа! – сказал Куро. – «Если есть путь для оленей, то почему не смогут пробраться лошади? Немедленно отведи нас туда».
«Я слишком стар для этого, господин», – ответил старик.
«Разве у тебя нет сына?»
«Есть, господин». И охотник привел к Куро молодого юношу по имени Кумао, которому было восемнадцать лет. Совершили обряд посвящения в мужчины, и так как отца звали Васио-но Сёдзи Такэхиса, юноша получил имя Васио-но Сабуро Ёсихиса. Он поехал впереди как проводник.
На рассвете седьмого дня Куро, зайдя в тыл врага, добрался до прохода позади Итинотани и уже приготовился было ринуться вниз, когда два самца-оленя и одна самка, напуганные его воинами, бросились к крепости Тайра. Воины в крепости заметили их и озабоченно сказали: «Даже около деревни олени боятся нас и не спускаются с гор. Эти же бегут прямо сюда – верный знак того, что с вершины горы на нас идут воины Минамото!»
Такэтино Мусядокоро Киёнори из провинции Иё выступил вперед и сказал: «Какая разница! Эти олени бегут к нам от врага и незачем пропускать их». После чего он убил двух оленей, позволив самке убежать. Бывший губернатор Эттю[52] осудил его, сказав: «Зачем же стрелять в оленей, господин! Каждая из этих стрел могла бы защитить нас от десяти врагов! Вы согрешили, да еще и потратили стрелы»[53].
Куро понаблюдал какое-то время за крепостью внизу и произнес: «Пустим вперед лошадей и посмотрим, что будет». Оседланных лошадей пустили вниз. Некоторые переломали ноги и упали, другие же без помех мчались вниз. Три лошади остановились у хижины Эттю Сэндзи[54].
И тогда Куро сказал: «Спускайтесь вниз осторожно, и вы не потеряете лошадей. Поехали! Следуйте за мной!»
И он поехал первым во главе тридцати всадников. За ним последовали остальные. Склон был такой крутой, что стремена ехавших сзади ударяли по шлемам и доспехам ехавших впереди. По песку, вперемешку с галькой, люди быстро скользили вниз. Наконец, ярдов через двести, они остановились. Перед ними лежал огромный, размером ярдов в сорок пять, валун, покрытый мхом. Воины не могли ни повернуть назад, ни двигаться дальше. Видя, что спускаться более некуда, они смущенно говорили друг другу: «Все, это конец!»
Тут вперед выступил Сахара-но Дзюро Ёсицура и сказал: «В Миура, преследуя птицу, мы днем и ночью носились по таким же, как это, местам. Пусть будет, как в Миура!» Он бросился вперед, и воины последовали за ним.
Спускаясь, они подбадривали лошадей глухими словами: «Иди же, иди!» Было так страшно, что они закрывали глаза. Казалось, что все это совершают не люди, а какие-то демоны или божества.
Еще до того как спустились все воины, раздался боевой клич. Кричали всего три тысячи человек, но горное эхо отзывалось так, будто кричали все сто тысяч.
Воины командира Мураками-но Мотокуни сожгли все хижины и временные дома Тайра. Налетел сильный ветер, который понес вниз черный дым, и солдаты Тайра запаниковали. Многие кинулись к морю в надежде спастись. На берегу стояло несколько кораблей, люди наперегонки прыгали в них, так что в каждый набилось четыреста, пятьсот, даже тысяча воинов в доспехах. Их невозможно было сдвинуть с места. Наконец корабли все-таки отплыли от берега, но не прошли они и трехсот ярдов, как три самых больших из них пошли ко дну.
Затем раздался крик: «На корабли садятся только знатные!» Тех же людей низкого звания, которые тоже пытались забраться на корабли, рубили мечами и алебардами. Зная, что их ждет, они все равно цеплялись и карабкались. Некоторым отрубили руки, другим вывернули локти, и они лежали, залитые кровью, на берегу Итинотани.
Губернатор Ното, Норицунэ, не проигравший ни одной битвы, вскочил на лошадь по кличке «Черные сумерки» и поскакал на запад. Там, в бухте Акаси в Харима он сел на лодку и отправился в Ясима, что в Сануки.
Быстрое наступление Ёсицунэ привело к полному разгрому Тайра в сражении у Итинотани: было убито более тысячи воинов, в том числе девять генералов. Избежавшие смерти или плена бежали через Внутреннее море в Ясима на острове Сикоку, чтобы там собрать новые силы.
Гонцы, посланные Ёсицунэ и Нориёри с вестями о победе, прибыли в Киото на следующий день, восьмого, а в Камакура – пятнадцатого. Сами Ёсицунэ и Нориёри приехали в Киото девятого дня в сопровождении лишь небольшого отряда. Остальная армия шла следом. Они объяснили свою спешку желанием поскорее узнать, разрешит ли им императорский двор пройти по главной улице Киото, неся на копьях головы убитых генералов Тайра. Император Госиракава попросил высказать свое мнение высоких сановников, Левого, Центрального и Правого министров, а также Главного советника. Все они рекомендовали не разрешать шествия. Они сказали, что члены клана Тайра долгие годы служили двору, занимали высокие посты и даже являлись родственниками императорского дома. На это Нориёри и Ёсицунэ заявили, что те были врагами их отца и деда и что если не будет разрешено пронести головы врагов, у Минамото исчезнет стимул для преследования и уничтожения оставшихся «врагов двора». В конце концов Госиракава был вынужден уступить требованиям военачальников.
Тринадцатый день, второй месяц. Головы людей Тайра принесли в дом господина Куро в Рокудзё Муромати. Там были головы Митимори, Таданори, Цунэмаса, Норицунэ, Ацумори, Моромори, Томоакира, Цунэтоси и Моритоси. Затем их понесли к Хатидзё Кавара. Офицер императорской полиции [Минамото-но] Накаёри и его воины подняли головы на алебарды, прикрепили к каждой красный ярлык [на котором было написано, что это голова Тайра] и повесили на дереве перед виселицами. Говорили, что людей, пришедших посмотреть на них, было много, как на рынке.
Пятнадцатый день. Около восьми утра в Камакура прибыли гонцы от Нориёри и Ёсицунэ из Сэтцу и доложили его превосходительству об итогах сражения. В докладах говорилось: «Седьмого дня произошла битва при Итинотани. Многие члены Тайра потеряли жизни. Бывший Центральный министр [Мунэмори] и некоторые другие бежали морем на Сикоку. Был взят в плен Средний капитан стражи Внутреннего дворца, третьего ранга. Также были обезглавлены Митимори, Таданори, Цунэтоси [этих троих убил Нориёри], Цунэмаса, Моромори, Норицунэ [пали от руки губернатора Тотоми Ёсисада], Ацумори, Томоакира, Наримори, Моритоси [убиты Ёсицунэ] и тысячи других. В целом, каждый воин из провинций Мусаси, Сагами и Симоцукэ сделал великое дело. Подробности будут устно переданы позднее».
Десятый день, четвертый месяц. Из Киото прибыл гонец от Куро и сказал: «Двадцать седьмого дня предыдущего месяца состоялся совет, на котором были розданы посты[55]. Командующий получил старший четвертый ранг. Это награда за разгром Ёсинака».
Двенадцатый день, шестой месяц. Пятого дня созвали срочный совет по назначениям. Сегодня прибыл список назначений. Все предложенные командующим люди были приняты, без исключения. Это Действующий Главный советник Тайра-но Ёримори, управляющий двора Тайра-но Мицумори, губернатор Кавати Тайра-но Ясунари, губернатор Санука То-но Ёсиясу, губернатор Микава Минамото-но Нориёри, губернатор Суруга Минамото-но Хироцуна и губернатор Мусаси Минамото-но Ёсинобу.
Двадцать первый день. Командующий собрал вместе Нориёри, Ёсинобу и Хироцуна и чествовал их. Затем он коснулся их назначений двором. Каждый должен был быть доволен. Господин Куро особенно желал получить рекомендацию на государственный пост, но командующий почему-то отказал в ней. Вместо этого он сказал, что первым рекомендовал Нориёри. Таким особым почтением он очень польстил последнему.
Третий день, седьмой месяц. Командующий посоветовал императорскому двору отправить господина Куров Сайкан для подавления бывшего Центрального министра [Тайра-но-Мунэмори] и других людей Тайра[56].
Пятый день. Прибыл гонец от Оути-но Кандзя Корэёси, который передал: «Седьмого дня [шестого месяца] в провинции Ига люди Тайра напали на Корэёси и убили много его воинов». После таких вестей в Камакура заволновались.
Второй день, восьмой месяц. Шел дождь. Прибыл еще один гонец от Оути Кандзя. Он сказал: «Девятнадцатого дня [седьмого месяца], около шести вечера Корэёси вступил в сражение с оставшимися воинами клана Тайра. Мятежники были разгромлены, но девяносто с лишним человек смогли бежать. Среди них… сыновья бывшего губернатора Дэва [Тайра-но] Нобуканэ… Корэёси подтвердил свое мужество. Может ли он ожидать особой награды?»
Третий день. Шел дождь. Командующий вызвал гонца Оути Кандзя и передал ему письмо с ответом. Там говорилось следующее: «Весьма похвально, что вы напали на мятежников и разгромили их. Однако ваш вопрос, не заслуживаете ли вы особой награды, вряд ли можно назвать разумным. Ибо если кого-то и назначают наместником провинции (