аходился на острове Хико. Так они ждали карательные войска.
Восемнадцатый день. Вчера капитан попытался выйти в море из Ватанабэ, но внезапно начался шторм, и многие корабли были повреждены. Поэтому все без исключения корабли с воинами остались стоять на якорях. Тогда капитан сказал: «Мы посланы покарать врагов императора. Нам не избежать кары, если мы промедлим и задержимся здесь хоть на минуту. Не думайте о ветре и волнах!»
Около двух часов ночи он вышел в море с первой группой из пяти кораблей и около шести добрался до бухты Цубаки в провинции Ава [обычно этот путь занимает три дня]. Он высадился на берег вместе со ста пятьюдесятью всадниками, взял в проводники местного жителя Кондосити Тикаиэ и отправился к Ясима. По пути, у бухты Кацура, он напал на Сакуранива-но Сукэ Ёсито [младший брат Санни Нариёси]. Последний бежал из своего замка и исчез.
В «Хэйкэ моногатари» решимость, проявленная Ёсицунэ в Ватанабэ, описана с драматичностью и яркостью.
Собравшиеся в Ватанабэ большие и малые вассалы пытались оценить положение: «Мы никогда не сражались на море. Что нам делать?»
Кадзивара [Кагэтоки] сказал: «Что, если сделать на кораблях “обратные весла” для сражения?»
Капитан: «Что такое “обратные весла”?»
«Когда едешь на лошади, – сказал Кадзивара, – на ней легко можно повернуть обратно, направо или налево. Но корабль трудно быстро развернуть. Поэтому я предлагаю поставить весла на носу и корме корабля и добавить рулевых весел по бокам. Тогда мы сможем быстро развернуться в любом направлении».
«В сражении, – сказал капитан, – даже если не имеешь намерения отступать, часто приходится делать это, если положение безвыходное. Что же хорошего в том, чтобы с самого начала планировать отступление? Плохо думать об этом в тот момент, когда мы выступаем. “Обратные весла” или “перевернутые весла” – вы можете поставить их хоть сто, хоть тысячу на свои корабли. По мне же, вполне сгодятся такие, какие есть».
«Великий полководец, – настаивал Кадзивара, – тот, кто атакует, когда должен атаковать, и отступает, когда должен отступать. Тогда он сможет уберечь себя и уничтожить врага. Того же, кто идет одним путем, называют “диким кабаном”, и никто не считает его хорошим воином».
«Да пусть его зовут хоть “диким кабаном”, хоть “диким оленем”, – сказал капитан. – В сражении я на своем месте только тогда, когда атакую и побеждаю».
Воины боялись Кадзивара и только поэтому не рассмеялись в открытую, но, перемигиваясь, потихоньку хихикали. Капитан и Кадзивара, хоть и на одной стороне, будут воевать друг с другом, говорили они.
Наконец, когда солнце зашло и наступила ночь, капитан сказал: «Корабли починили, и теперь они совсем как новые. Поешьте и выпейте вина, господа».
Сделав вид, что сам он занимается тем же, капитан погрузил на корабли оружие, рис и лошадей. Потом сказал: «Поторопитесь, мы отправляемся».
Моряки и кормчие запротестовали: «Господин, сейчас хоть и попутный ветер, но он плох. В открытом море он слишком силен. Мы не можем поднять якоря сейчас».
Капитан пришел в ярость.
«Умрете ли вы в поле или на горе, утонете ли в море или в реке – вашу судьбу вершат предыдущие жизни. Чего же вы беспокоитесь о том, что ветер на море слишком силен?»
«Если бы я приказал вам выйти в море при встречном ветре, я был бы неправ. Но сейчас ветер попутный. Как вы смеете отказываться выйти в море, когда на нас возложено такое важное дело, а ветер лишь чуть сильнее обычного?»
Потом он приказал: «Убивайте каждого, кто откажется поднять якорь!»
Тогда Сато Сабуро Цугунобу из Осю, страж Среднего дворца[64], и Исэ-но Сабуро Ёсимори выступили вперед со стрелами, вложенными в луки, и сказали: «Чего вы рассуждаете? Это приказ. Поторопитесь и выходите в море! Мы убьем каждого, кто ослушается!»
Услышав это, некоторые моряки и кормчие сказали: «Что же, если нам так и так погибать от стрел, то вверим же судьбу жестокому ветру!»
Так, пять из двухсот кораблей вышли в море. Остальные же не двинулись с места, ибо их команды боялись либо ветра, либо Кадзивара.
«Не следует оставаться только потому, что другие корабли не выходят, – сказал капитан. – Когда все хорошо, враг настороже. Разбить врага можно только неожиданно напав на него – например, при штормовом ветре».
На пяти кораблях отправились: капитан; Тасиро-но Кандзя; Гото из стражи Среднего дворца и его сын; братья Канэко и Гонаи Тадатоси из Ёдо.
Капитан сказал: «Не зажигайте фонарей на кораблях. Мой корабль пойдет первым, следите за огнями на его корме и носу. Если враг увидит много огней, он насторожится».
Они плыли всю ночь и за несколько часов покрыли расстояние, на которое обычно уходит три дня. Шестнадцатого дня второго месяца около двух ночи они покинули Ватанабэ и Фукусима и достигли земли Ава около шести утра.
Девятнадцатый день. Всю ночь капитан шел через Наракаяма, на границе провинций Ава и Сануки. Сегодня около восьми утра он достиг бухты перед императорским дворцом в Ясима и сжег дома в Мурэ и Такамацу. Поэтому бывший император[65] покинул дворец. Бывший Центральный министр [Мунэмори] во главе своего клана вышел в море.
Капитан в сопровождении Тасиро-но Кандзя Нобуцуна, Канэконо Дзюро Иэтада, Канэко-но Ёити Тиканори и Исэ-но Сабуро Ёсимори помчался к берегу. Они стреляли из луков и бросали камни в воинов Тайра, лавировавших на своих кораблях. Те отстреливались. Тем временем офицер стражи Среднего дворца Сато Сабуро Цугунобу, офицер стражи Среднего дворца Сато Сиро Таданобу, офицер стражи Среднего дворца Гото Санэмото и его приемный сын Мотокиё, тоже офицер стражи Среднего дворца, сожгли дворец, ставку Центрального министра и дома в округе. Черный дым поднимался в небо и затмевал солнце.
Офицер стражи Среднего дворца Морицугу из Эттю и офицер стражи Среднего дворца Горо Тадамицу из Кадзуса [оба – вассалы Тайра] сошли с корабля и заняли позицию перед святилищем, намереваясь сражаться. В стычке погиб вассал капитана, Цугунобу[66]. Капитан был очень опечален. Он приказал обернуть его тело тканью и похоронить в роще Тысячи сосен. Он также подарил монаху, возносившему молитвы, великолепного коня [по кличке Таифукуро. Вначале конь находился в конюшнях императора. Когда Ёсицунэ сопровождал императора, тот подарил коня ему, и с тех пор Ёсицунэ неизменно сражался на этом коне.] Так он чтил своих воинов. Не было никого, кто не говорил бы об этом поступке как об удивительном[67].
Двадцать первый день. Тайра укрылись в Сидо Додзё, в провинции Сануки. Капитан во главе восьмидесяти всадников настиг их. Вассал Тайра Дэннаи, офицер Левого крыла стражи Внешнего дворца сдался ему. К нему также присоединились Кавано-но Сиро и Митинобу на тридцати кораблях. К тому времени господин Ёсицунэ уже пересек провинцию Ава.
Двадцать второй день. Кадзивара Хэйдзо Кагэтоки и другие воины из восточных земель на ста сорока кораблях достигли берега Ясима[68].
Первый день, третий месяц. С наступлением ночи прибыл гонец из Сайгоку[69]. Люди часто говорили о возможном исходе сражения, поэтому многие поспешили узнать вести.
Второй день. Вчерашний гонец прибыл от Сибуя Сёдзи Сигэкуни. Он сообщил, что в первом месяце, когда губернатор Микава отправился из провинции Суо в провинцию Бунго, Сигэкуни во главе войск пересек море и убил [Харада] Танэнао.
Восьмой день. С Сайгоку прибыл гонец от капитана. Он сообщил, что семнадцатого дня предыдущего месяца капитан во главе ста пятидесяти всадников снялся с якоря в Ватанабэ, не испугавшись сильного ветра. Около шести утра следующего дня он добрался до провинции Ава и дал несколько сражений. Воины клана Тайра либо были убиты, либо бежали. Девятнадцатого капитан подошел к Ясима. Гонец был отправлен еще до окончания сражения. Однако, когда уже из провинции Харима [перебравшись через пролив] он посмотрел назад, то увидел, что над Ясима поднимается черный дым. Он не сомневается, что битва была выиграна, а дворец и прочие постройки – сожжены.
Девятый день. Губернатор Микава послал командующему письмо из Сайкаи: «Мы подошли к провинции Бунго в полной готовности, зная, что там есть цитадели Тайра. Все люди бежали, так что нам негде было раздобыть еду. Поэтому некоторые самураи, в том числе Вада Таро [Ёсимори], его брат Отава Дзиро и Кудо Итиро хотели вернуться домой. Своей волей я удержал их и пересек с ними море. Я хотел бы, чтобы вы им что-нибудь сказали. Я также слышал, что Тандзо, хранитель святилищ Кумано[70], уговоренный капитаном, согласился присоединиться к карательным войскам и какое-то время назад прибыл в провинцию Сануки и теперь хочет вступить на землю девяти провинций. Я понимаю так, что вы послали Ёсицунэ главным на Сикоку, а меня, Нориёри, главным на Кюсю. Если вы и дальше будете таким же образом выбирать людей, то я потеряю лицо, и сложится впечатление, будто более нет отважных. Я в ужасе, когда размышляю, что об этом думают люди».
Одиннадцатый день. Командующий послал ответ губернатору Микава. Он написал, что слухи о том, что Тандзо пересек море, безосновательны…
Двадцать первый день. Шел сильный дождь. Капитан хотел отправиться к Данноура, чтобы напасть на Тайра, но из-за дождя отложил свои планы[71]. В это время Горо Масатоси, ведающий в провинции Суо кораблями, прислал ему пятьдесят-шестьдесят судов. В ответ Ёсицунэ послал ему письмо. В нем говорилось, что теперь Масатоси – прямой вассал господина Камакура.
Двадцать второй день. Капитан поднял якоря на кораблях и направился к Данноура. Накануне он собирал корабли и разрабатывал стратегию. Миура-но Сукэ Ёсидзуми прибыл, чтобы встретиться с ним в порту Осима той же провинции. Капитан сказал ему: «Вы уже видели заставу Модзи. Будьте нашим проводником».