Начался двадцать первый день пятого месяца. Все 5000 всадников Рокухара собрались в один отряд, подошли к мосту у Ватанабэ и стали наблюдать за противником, стоящим на другом берегу реки. Они увидели лишь около двухсот воинов на тощих лошадях, у которых к тому же вместо поводьев были веревки, свитые из соломы. Тогда Суда и Такахаси сказали друг другу: «Этого мы и ожидали. Негодяи из Идзуми и Кавати – полные ничтожества. Среди них нет ни одного достойного воина. Мы захватим их всех и повесим их на виселицах в Рокудзё Кавара[103]. Тем самым мы заслужим благодарность командующих Рокухара!»
Еще не закончив говорить, они помчались по мосту одни, без сопровождения. Увидев это, за ними бросились все 5000 воинов. Одни поехали по мосту, другие стали переходить вброд реку. Все они наперегонки старались как можно быстрее добраться до противоположного берега. Воины Кусуноки выпустили в их сторону несколько стрел, а потом, не вступая в сражение, начали отступать к храму Тэнно. Войска Рокухара, решив, что час победы настал, бросились в погоню. Они потеряли строй и скакали без передышки, пока не добрались до крестьянских домов к северу от храма Тэнно.
Кусуноки, увидев, что воины и лошади противника уже устали, чего он и добивался, послал один из своих отрядов ударить по левому флангу врага с восточной стороны храма Тэнно. Другой отряд построился клином и атаковал со стороны Западных ворот. Третий отряд выскочил из сосновой рощи около Сумиёси и построился в форме «журавлиного крыла».
Воинов Рокухара было намного больше, и казалось, им невозможно противостоять. Но их боевой порядок оказался настолько плох, что все выглядело так, будто их окружили намного превосходящие силы. Суда и Такахаси отдали приказ: «Враг заманил нас в ловушку и атаковал с тыла большими силами. Эта местность неудобна для лошадей, и мы не сможем сражаться. Выманите врага на открытое место, определите его численность и сражайтесь до победы!»
Но все 5000 воинов, опасаясь, что обратный путь будет перерезан, попятились по направлению к мосту. Всадники Кусуноки воспользовались этим и с боевыми криками начали давить их с трех сторон. Уже около моста Суда и Такахаси, наконец, увидели, сколько на самом деле воинов у Кусуноки. Они скакали туда и сюда, туда и сюда, призывая своих воинов: «У врага мало людей! Поворачивайте назад и сражайтесь! Не переходите через реку! Назад! Назад!»
Но никто из отступавших воинов не повернул. Наоборот, все они бросились к мосту, не обращая внимания на опасность. В итоге множество воинов и лошадей упало с моста и утонуло. Среди же тех, кто пытался перейти реку вброд, не зная русла, также погибло немало. Кто-то упал с лошади, пытаясь спуститься к реке, и был сразу же застрелен. Многие бросили и доспехи, и лошадей, и бежали прочь, но ни один не попытался оказать сопротивления. Так, из 5000 всадников лишь малая часть добралась до Киото. На следующий день в Рокудзё Кавара кто-то установил высокую доску с написанной на ней танка:
Это язвительное стихотворение стало песней, и ребятишки Киото, смеясь, распевали его на всех углах. Суда и Такахаси потеряли лицо и, сославшись на болезнь, не вернулись на службу.
Двое командующих Рокухара были вне себя от гнева и созвали совет, чтобы обсудить возможность нового наступления. Они пригласили на совет Уцуномия, помощника министра Ведомства гражданского управления, посланного из Канто в Киото для защиты столицы, и сказали ему: «Мы знаем, что с древности победа или поражение в битве порой зависят от удачи. Однако в недавнем сражении на юге мы были разбиты из-за тактической глупости командиров и трусости наших воинов. Над нами смеются так много людей, что невозможно заткнуть им всем рты. Ныне Канто послало вас, господин, в надежде, что вы усмирите всех мятежников. Видя, как обстоит дело, мы не верим, что сможем дать решающее сражение, сколько бы раз мы ни собирали потерпевших поражение воинов и ни посылали их вперед. Ныне время великих бедствий для страны. Мы просим вас выступить и покарать разбойника!»
Уцуномия и не собирался отказываться. Он сказал: «Может быть, разумнее пойти с маленьким войском, раз большое было разбито. С тех пор как я покинул Канто, я не имею права беспокоиться о своей жизни во время таких бедствий в стране. Сейчас я не могу сказать вам, одержу ли я победу или буду разбит. Я просто вступлю в битву, пусть даже один. Если у меня возникнут трудности, я попрошу у вас помощи».
После чего Уцуномия вышел со спокойным и решительным видом. По приказу Камакура он должен был идти на превосходящего врага. Он и не думал беречь собственную жизнь, поэтому, покинув Рокухара, он не вернулся к себе, а немедленно, девятнадцатого дня седьмого месяца, вышел из Киото и направился к храму Тэнно.
Около храма Тоо его сопровождало лишь четырнадцать-пятнадцать слуг. Но потом к нему присоединились его воины, находившиеся в столице, так что к тому времени, как он достиг Ёцудзука и Цукуримити, у него насчитывалось около пятисот человек. По пути они отнимали у попадавшихся им людей лошадей и забирали у них носильщиков, невзирая на то, что некоторые были из влиятельных и могущественных семей. Поэтому путешественники шли иными дорогами, а крестьяне в деревнях запирали свои дома.
Ночью они заняли позиции в Хасирамото и ждали рассвета. Никто не надеялся вернуться живым.
Когда Вада Магодзабуро, житель провинции Кавати, услышал об этом, он пришел к Кусуноки и сказал: «Господин, я знаю, что в Киото были разгневаны поражением и теперь послали Уцуномия. Сегодня он прибыл в Хасирамото, но я слышал, что у него не более шестисот-семисот всадников. Даже когда мы сражались с Суда и Такахаси, у которых было 5000 воинов, мы обратили их в бегство малыми силами. Теперь же мы в выгодном положении и сил у нас больше, в то время как враг потерял свой шанс, да и воинов у него меньше. Каким бы отважным ни был Уцуномия, он не сможет сделать многого. Что вы скажете, господин, насчет того, чтобы напасть на них этой ночью и обратить в бегство?»
Кусуноки немного поразмышлял и сказал: «Победа или поражение в битве не обязательно зависят от количества воинов. Вопрос в том, едины ли сердца командиров и солдат. Поэтому говорят: «Относись легко к большому врагу, опасайся маленького врага». Ныне Уцуномия пришел встретиться со мной с малыми силами после того, как куда большее войско было разгромлено в предыдущем сражении. Это значит, что каждый его воин готов умереть. Кроме того, Уцуномия – лучший лучник в Канто. Воины кланов Ки и Киёхара[105] относятся в битве к своим жизням, как к пыли. Если семь сотен таких воинов будут биться в едином порыве, большинство наших воинов погибнет, даже если у них и в мыслях не будет отступить.
Судьба нашей земли не должна зависеть от одной битвы. Нам придется сражаться и в будущем. Если мы не будем ценить наших воинов и они погибнут в первых схватках, кто придет к нам на помощь в последующем? Говорят, что хороший полководец побеждает, не сражаясь. Сейчас я хочу последовать этому правилу. Завтра мы снимем лагерь и отступим. Так мы сможем заставить врага поверить в то, что он победил. Потом, спустя четыре-пять дней, мы зажжем на холмах сигнальные костры и «поджарим» их. Тогда воины Канто устанут и начнут говорить: «Нет, нет, не стоит оставаться здесь так долго. Лучше уйдем, пока победа за нами». Правило: «Наступление или отступление зависят от обстановки» – говорит именно об этом. О, уже скоро рассвет. Я уверен, что противник совсем рядом с нами. Пойдем со мной».
Так Кусуноки покинул храм Тэнно. Вада и Юаса тоже отошли вместе со своими воинами.
На рассвете Уцуномия ринулся с семьюстами всадниками на храм Тэнно, поджег дома в Кодзу и поднял боевой клич. Но ни один враг не вышел. Его там просто не было.
«Должно быть, они заманивают нас в ловушку», – сказал Уцуномия и отдал приказ: «Эта местность неудобна для лошадей, дороги здесь узкие. Не давайте врагу прорвать ваши ряды и раздробить вас, не позволяйте ему отрезать вас с тыла!»
Воины Ки и Киёхара рядами ворвались в храм с запада и востока. Они пару раз повторили маневр, но ни единого врага не было видно, лишь тлевшие в кострах угольки поблескивали в уже начинавшей светлеть ночи.
Уцуномия решил, что он одержал победу еще до сражения. Он спешился перед главным залом, пал ниц и вознес молитвы принцу Дзёгу[106]. «Это случилось не благодаря моей отваге и силе, но благодаря покровительству богов», – так подумал он и преисполнился счастья.
Он сразу же отправил в Киото гонца, чтобы сообщить: «Мы быстро выбили врага из храма Тэнно». Среди тех, кто узнал об этом, не было ни одного – от двух начальников Рокухара до простых солдат наследных и ненаследных вассалов, – кто не восхвалял бы его великую доблесть.
Однако Уцуномия, обратив врага в бегство у храма Тэнно и тем самым добившись славы, понимал, что со своими малыми силами он не может ни идти вперед и преследовать Кусуноки, ни возвращаться назад, так и не вступив в настоящее сражение.
Пока он решал, как быть, прошло четыре или пять дней. Вада и Кусуноки, набрав в Идзуми и Кавати разбойников[107] числом в четыре – пять тысяч, послали их с двумястами воинами к храму Тэнно, приказав им зажечь сигнальные костры. Воины Уцуномия метались в панике, восклицая: «Смотрите, враг появился!»
Казалось, что огней, вспыхнувших в сгущающейся темноте в деревнях Акисино и Тояма и на холмах Икома, больше, чем звезд в ясную ночь, а костры в бухте Сигидзу, знаменитой морскими водорослями, и в деревнях Сумиёси и Намба как будто зажгли волны, подобно факелам на рыбачьих лодках. На холмах и в бухтах провинций Ямато, Кавати и Кии не было ни одного местечка, в котором бы не горел огонь. Их оказалось так много, что численность войска врага не могла быть меньше нескольких десятков тысяч человек.