Следует отметить, что после убийства Кира властям сдались сорок шесть человек. О том, что случилось с сорок седьмым, Тэрасака Китиэмоном, до сих пор существуют самые разные мнения. Одни считают, что он испугался и сбежал перед тем, как воины ворвались в дом Кира, другие – что он получил особые указания от управляющего Оиси и покинул отряд уже после того, как акт мести был совершен. Мы следуем более распространенной версии, согласно которой самураев было сорок семь.
Ниже представлены первая часть описания очевидцем того, что случилось в тот день, когда Асано Наганори ранил Кира Ёсинака, а также объяснения причин мести.
Окадо Дэнпатиро (1659–1723), в 1697 г. назначенный на пост о-мэцукэ (в данном случае можно перевести как «помощник генерала-инспектора»), во время инцидента нес службу. Поэтому ему и одному из его коллег было предписано допросить Асано. Кроме того, он вместе с другим «помощником генерал-инспектора» был назначен фукуси и должен был наблюдать за процедурой самоубийства Асано.
Пост о-мэцукэ был довольно высоким. Занимавший его человек обязан был «шпионить» за «адъютантами» сёгуната и прочими прямыми вассалами и докладывать обо всем сёгуну. Казалось бы, непосредственным начальником о-мэцукэ должен был быть оо-мэцукэ, «генерал-инспектор», чьей первой обязанностью было надзирать за даймё. Но сёгунат Токугава отличали раздутый бюрократический аппарат и разделение полномочий, поэтому о-мэцукэ был подотчетен не своему номинальному начальнику оо-мэцукэ, а вакадосиёри, «заместителю управляющего», в то время как оо-мэцукэ докладывал ротю, «управляющему». Ротю был наивысший пост в правительстве, а вакадосиёри – второй, по крайней мере, пока не был учрежден пост тайро, «главного управляющего». Такое параллельное сосуществование ветвей власти отчасти объясняет непримиримое отношение Дэнпатиро к генерал-инспектору Сёда Ясутоси (1650–1705).
Решения в сёгунате Токугава принимались коллективно. Высший пост ротю обычно одновременно занимало четыре-пять человек, попарно сменявшие друг друга каждый месяц; то же касалось постов вакадосиёри и оо-мэцукэ. Что касается о-мэцукэ, то, как отмечает сам Окадо, этот пост занимало аж двадцать четыре человека.
В оригинале Дэнпатиро говорит о себе большей частью в третьем лице, но порой сбивается и переходит на первое. При переводе для удобства мы везде поставили первое лицо.
Четырнадцатого дня третьего месяца четырнадцатого года Гэнроку [1701] службу несли два помощника генерал-инспектора: Окубо Гондзаэмон и я, Окадо Дэнпатиро. Кроме того, присутствовали все двадцать четыре помощника генерал-инспектора, а Куру Дзюдзаэмон и Кондо Хэйхатиро заступили на службу ночью. За час до полудня во дворце царила суматоха, и в покои помощников генерал-инспектора было доставлено срочное послание: «Только что в Сосновом коридоре произошла стычка. Господин Кира Кодзукэносукэ ранен мечом. Я не знаю, кто напал на него».
Мы все сразу же поспешили к Сосновому коридору и увидели Кодзукэносукэ на руках Синагава Корэудзи, губернатора Бидзэн. Они находились на деревянной веранде около Зала вишен. Кира дрожал и кричал исступленным и пронзительным голосом: «Позовите доктора!» На всем пути из Соснового коридора в Зал вишен татами было залито кровью.
Неподалеку находился Асано Такуминоками, его лицо покраснело. Он был без меча и говорил державшему его Кадзикава Ёсобэ: «Я не сошел с ума. Я понимаю, почему вы держите меня, но прошу меня отпустить. Я не смог убить его, но я готов понести наказание. Я не нападу на него снова. Отпустите меня. Позвольте мне надеть головной убор, привести в порядок одежду, чтобы я мог ждать приказаний в соответствии с “Правилами военных домов”».
Но Ёсобэ не отпускал его. Такуминоками пытался уговорить его: «В конце концов, я господин замка в 50 000 коку. Да, я вел себя неподобающим для такого места образом, и очень сожалею об этом. Но на мне официальные одежды. Если вы и дальше будете так держать меня, одеяние помнется. У меня нет обиды на сёгуна, и я ничего не замышляю против него. Я сожалею, что не смог убить Кира, но что случилось, то случилось, и более я ничего сделать не могу».
Но Ёсобэ продолжал прижимать его к татами и не отпускал. Тогда мы четверо: Гондзаэмон, Дзюдзаэмон, Хэйхатиро и я, взяли Асано под стражу, поправили ему головной убор и одежду, поместили в углу Зала цикад, отгороженном ширмой, и по очереди наблюдали за ним. Он выразил свое удовлетворение.
Кодзукэносукэ поместили на северной стороне Зала цикад, также отгороженной ширмой. Четверо помощников генерал-инспектора находились рядом с ним. Он спросил: «Достаточно ли далеко от меня Такуминоками? Не нападет ли он снова?» – «Не беспокойтесь, господин. Мы с вами», – ответили ему.
Вскоре около Главных ворот и ворот Сакурада собралось множество людей. Они не знали, кто участвовал в стычке, и беспокоились за своих хозяев. Некоторые подходили к Главному входу и даже к Внутреннему входу. Мидзуно Мокудзэмон, Матида Ибэ и другие спрашивали нас: «Мы остановили их, но они не верят нашим словам. Что нам делать?»
Тогда я приказал мастерским, в которых изготовляли доски для общественных объявлений, написать крупными иероглифами следующее: «Асано Такуминоками ранил Кира Кодзукэносукэ. Проводится расследование. Всем вассалам приказывается соблюдать порядок», и установить доски у Главных ворот. Все сразу же успокоились, за исключением вассалов Асано и Кира, которые продолжали пребывать в возбуждении, так мы доложили собравшимся управляющим и их помощникам.
Управляющие Цутия Масанао, губернатор Сагами, Огасавара Нагасигэ, губернатор Садо, и их помощники Като Акихидэ, губернатор Эттю, и Иноуэ Масаминэ, губернатор Ямато, поручили Кондо Хэйхатиро и мне допросить Такуминоками, а Куру Дзюдзаэмону и Окубо Гондзаэмону допросить Кодзукэносукэ. Короткий меч, которым Такуминоками ранил Кодзукэносукэ, вложили обратно в ножны. Такуминоками находился в Зале кипарисов, ему вернули его головной убор и одежду. Справа и слева от него сидели шестеро помощников генерал-инспектора.
Я сказал ему: «Нам двоим приказали расследовать то, что случилось сегодня, и выслушать, что вы можете сказать по этому поводу. Мы намерены допросить вас в соответствии с существующим порядком. Вы понимаете меня? Вы забыли, где находитесь, и даже осмелились ранить Кодзукэносукэ. Что вы можете сказать об этом?»
Такуминоками не пытался искать себе оправданий и сказал: «У меня нет никакой обиды на сёгуна. Это личное дело. Я был вне себя от гнева, забылся, где я, решил убить Кодзукэносукэ и ранил его. Я не собираюсь сетовать на судьбу, вне зависимости от того, какое наказание уготовано мне. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не смог убить его. Как он?»
«Раны неглубокие, но он уже стар. У него поранено лицо, и мы не уверены, что он оправится», – ответили мы. Лицо Такуминоками засветилось радостью. Потом он повторил: «Боюсь, больше мне нечего сказать. Я жду решения в соответствии с законом». Такуминоками отвели в Зал цикад и оставили там.
В это же время Кодзукэносукэ расспрашивали в Зале кипарисов. Ему также вернули официальное одеяние. Двое помощников генерал-инспектора говорили ему:
«Асано Такуминоками, который, видимо, завидовал вам, осмелился ранить вас. Нам поручили провести тщательное расследование случившегося, и мы хотели бы допросить вас в соответствии с порядком. Чем же вы так прогневили Такуминоками, что он, забыв, где находится, напал на вас? Вы, несомненно, знаете, в чем причина, и мы просим вас рассказать об этом».
Кодзукэносукэ ответил: «Я даже не могу предположить, что же могло вызвать его гнев. Я убежден, что Такуминоками просто сошел с ума. Я старый человек. С какой стати кому-то иметь что-то против меня? Я совершенно не знаю, в чем причина его поступка. Больше мне нечего сказать».
После этого мы четверо: Куру Дзюдзаэмон, Кондо Хэйхатиро, Окубо Гондзаэмон и я – посовещались с Сэнгоку Хисаёси, губернатором Тамба, и Андо Сигэцунэ, губернатором Тикуго, и доложили помощникам управляющего, который, в свою очередь, довел дело до сведения управляющего Огасавара. Потом мы четверо подробно передали управляющему Огасавара и Цутия то, что сказали Такуминоками и Кодзукэносукэ. Затем обо всем было доложено господину Мацудайра Ёсиясу, губернатору Мино[205]. Нам приказали вернуться в свои покои и ждать дальнейших указаний. Все это время двое помощников поочередно охраняли Такуминоками и Кодзукэносукэ. По просьбе последнего к нему вызвали двух придворных лекарей, Амано Рёдзюна и Курисаки Дою. Они осмотрели раны вместе с помощником Кодзукэносукэ Синагава Корэудзи, губернатором Бидзэн, и нашли раны неопасными.
Вскоре появился Начальник стражи Нагакура Тинами и передал: «Помощники генерал-инспектора, расследовавшие дело, доложили обо всем. Помощники управляющего Като Акихидэ, губернатор Эттю, и Инагаки Сигэтоми, губернатор Цусима, посовещались и вынесли вердикт:
Асано Такуминоками, тая дикую ненависть к Кира Кодзукэносукэ, забыл, где находится, и ранил его мечом. Подобное нетерпимо. Ему приказано отбыть под охрану Тамура Укёнодаю и покончить с собой.
Что касается Кодзукэносукэ, то он не забыл, где находится, и не обнажил свой меч. Это достойно похвалы. Лекарю сёгуна Ёсида Иану приказано дать ему лекарства, а придворному лекарю Курисаки Дою – залечить ему раны. Он может отдохнуть и восстановить силы и отправиться со своими слугами, когда пожелает».
Всем нам тяжело было слушать эти слова. Мы немедленно сообщили Тамура Укёнодаю, что ему приказано охранять Такуминоками. Что же касается публичного оглашения решения, то мы просили бы дать немного времени, чтобы мы смогли сделать это должным образом».
Тамура Укёнодаю было отправлено послание, чтобы он мог сделать все необходимые приготовления в соответствии с предписаниями.
Затем, с помощью Нагакура Тинами мы – Дэнпатиро, Дзюдзаэмон, Хэйхатиро и Гондзаэмон – встретились с помощниками управляющего. Я сказал следующее: