К исходу 1 ноября десантники захватили плацдарм шириной до 5 километров и глубиной в 2 километра. Потом немцы непрерывно атаковали плацдарм, в том числе и при поддержке танков, непрерывно обстреливали его на всю глубину, стянули туда все силы.
И тогда 3 ноября севернее Керчи, на участке Маяк-Жуковка-Опасное, высадились основные силы десанта 56-й армии, 3 дивизии сразу. Десант на Эльтиген был отвлекающим, потому и высажен был на столь неудобном для десантирования месте. Да и ширина пролива здесь больше: 15 километров, а на севере только 4. То есть все бойцы эльтигенского десанта были фактически уже списаны в штабах, свою задачу уже они выполнили и перевыполнили. Но ещё сорок дней и сорок держали десантники этот плацдарм. С моря они были плотно блокированы немецкими катерами, снабжение им сбрасывали с фанерных У-2 лётчицы 46-го гвардейского полка ночных бомбардировщиков, а штурмовики ИЛ-2 и артиллерия с косы Тузла оказывали им огневую поддержку. Наконец, в ночь на 7 декабря те десантники, которые могли держаться на ногах, по приказу командования 18-й армии рванули на север, к основному плацдарму, к нашим. Раненые по этому же приказу были оставлены. Спорный приказ. Но осуждать его у меня не хватит духу. Ветеран Никаноров, рассказывая об этом, плакал, не мог спокойно говорить. "Кто там был, то поймёт, а кто не был – тот им не судья".
Вырвавшиеся из окружения, десантники совершили беспримерный рейд по тылам немцев, через степь и топи Чурбашского озера, ворвались в Керчь, захватив господствующую над городом гору Митридат и Угольную гавань. Эх, если бы наше командование знало об этом и одновременно ударило бы с севера! Быть бы Керчи освобождённой тогда же. Но некому было вовремя сообщить и принять решение, а потому немцы подтянули резервы, танки, нашим пришлось отступить. Оставшихся в живых эвакуировали на северный плацдарм торпедными катерами.
Но с Эльтигенского плацдарма к своим, на север полуострова, вслед за первой прорвалась и вторая группа десантников. Используя трофейную форму и оружие они сформировали фальшивую колонну военнопленных и спокойно, без перестрелок, дошли до своих. Как говорится: не числом, а умением.
А что же с ранеными случилось? Это одна из самых трагических и героических страниц боёв за Эльтиген, но известно об этом лишь со слов немцев. В их понятии раненный враг не должен сражаться, он может только милостиво просить о пощаде. Да только вот раненых обычно не брали в плен ни немцы, ни наши. Знали наши бойцы, что с ними будет. И начали свой последний, беспримерный бой! Немцы узрели кошмарные картины: раненные в голову, с забинтованными глазами, палили в немцев на слух, безногие на коленях ползли в штыковую атаку, плача в ярости, что не успевают проткнуть увёртывающихся румын и немцев, однорукие зубами рвали кольца гранат и кидали их здоровой рукой. В последний, предсмертный миг они ощутили себя не жалкими обрубками, калеками, годными лишь просить подаяние на рынках, а ЛЮДЬМИ, с которыми врагу пришлось считаться. Никому неохота умирать, но уж если довелось, то лучше при этом остаться человеком. В живых не осталось никого.
PS: На Керченском полуострове есть теперь ж-д разъезд Петрово, в честь главстаршины Петровой, погибшей под Эльтигеном. Сам посёлок Эльтиген после войны в память о боях на Огненной земле переименовали в Героевское. После отделения Украины власти Керчи вернули посёлку прежнее название. Вовсе не в угаре борьбы с «тяжким наследием советского прошлого». Просто Эльтиген – это такое же священное имя войны, как Брест, Сталинград, Прохоровка. К тому же, как выяснили краеведы, на одном из восточных языков Эль-Тиген означает герой. Потому и не стоит масло масляным именовать.
Жажда (Легенды Крыма)
г. Керчь, пос. Аджимушкай. Май-октябрь 1942 года.
Я не претендую на авторство сюжета описанных тут событий, они происходили на самом деле, по ним написано ещё задолго до меня множество книг и сняты фильмы. Просто хочу осветить для читателей один из самых трагических эпизодов войны за мой любимый город Керчь.
Город Керчь, бывший Корчев, бывший Пантикапей, стоящий у пролива уже 2500 лет, всегда строился из камня, потому в его окрестностях множество подземных каменоломен. Самые главные из них, действовавшие перед войной: Старокарантинские (возле остановки «Телецентр» автобусного маршрута N5), Большие и Малые Аджимушкайские в поселке Аджимушкай. Протяженность двух последних – несколько километров, но между собой они не пересекаются. В окрестных селах Бондаренково, Ленинское и других тоже есть каменоломни. В Ленинских каменоломнях я много лазал, будучи школьником.
В первую оккупацию Керчи, в ноябре-декабре 1941 года, в Старокарантинских каменоломнях действовал партизанский отряд имени Ленина, в котором и воевал герой-пионер Володя Дубинин.
Когда немцы в мае 1942 года прорвали оборону Крымского фронта на Акмонайских позициях и ворвались в Керчь, многие отступающие части Красной Армии оказались отрезанными от переправ через Керченский пролив и ушли в подземелья Больших и Малых Аджимушкайских каменоломен.
Это были, в частности, остатки 83-й бригады морской пехоты, 95-го погранотряда, Ярославского авиационного училища, Воронежского училища радиоспециалистов и других частей – всего свыше 10 тысяч человек и несколько тысяч человек гражданского населения. Командование гарнизоном Больших Аджимушкайских каменоломен принял полковник Ягунов, в Малых каменоломнях командовал старший лейтенант Поважный. В каменоломнях размещались склады Крымского фронта, поэтому кое-какие припасы и имущество были. Больше всего было сахара и чая, а также телефонного кабеля (впоследствии он очень пригодился для освещения каменоломен), а вот всего остального не хватало катастрофически.
Прежде всего не хватало воды. На поверхности, у главного входа, оставался один колодец. Немцы держали его под прицелом пулемётов, расстреливая каждого, кто пытался приблизиться к нему. За водой с боем прорывались специальные команды водоносов. Одни бойцы команды вели перестрелку с немцами, другие под непрерывным огнём набирали воду из колодцы, наполняя вёдра и бачки, а потом бегом несли добытую с кровью воду в подземные штольни. За воду платили человеческими жизнями. Однажды команда водоносов вернулась ни с чем, точнее – не вернулась совсем, немцы расстреляли водоносов. Тоже произошло и с другой командой. И тогда одна девушка-санинструктор, взяла два ведра и открыто, под прицелом немцев, спокойно пошла к колодцу. Немцы не решились стрелять в неё. Потом она сходила за водой ещё раз. В третий раз ей идти не пришлось – немцы взорвали колодец! Он оказался заваленным сверху обломками взорванного известняка.
А тем временем защитников каменоломен ждала новая беда. Немцы привезли газонагнетательные машины и в ночь на 25 мая пустили в подземные каменоломни отравляющие газы.
В тот день погибли несколько тысяч человек из бойцов подземного гарнизона и мирных жителей. Радиостанция подземного гарнизона отправила на Большую Землю радиограмму:
«Всем! Всем! Всем! Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся!».
Но это была первая и последняя успешная газовая атака немцев, больше таких ужасных потерь не было. Защитники подземного гарнизона создали газоубежища: сшитыми плотными одеялами, шинелями и брезентом перегораживали обширные тупиковые штольни, и отсиживались там, пока немцы качали в катакомбы отравляющие газы. Лишь бойцы из боевого охранения с противогазами дежурили у входа в штольни. Помимо газонагнетательных машин немцы кидали в штольни и дымовые шашки с отравляющими газами, наши бойцы наловчились выкидывать их обратно.
О подземном гарнизоне Керчи докладывали Гитлеру, который в своей обычной истеричной манере вопил, требуя «покончить с этими фанатичными комиссарами, засевшими в подземельях».
А немцы продолжали методично, с чисто немецкой пунктуальностью закачивать в каменоломни газы. Начинали в восемь утра, потом был перерыв на несколько часов, а вечером начинали качать снова, до темноты.
Однажды наши услышали в подземных сводах какие-то странные звуки, вроде бурили что-то немцы. Разгадка вскоре последовала, когда раздался страшный взрыв, похоронив под камнями всех, кто находился под пробуренным шурфом, куда немцы заложили авиабомбу и подорвали её. Наши создали специальную команду «слухачей» под командованием старшего лейтенанта Белова, прислушивающихся, где немцы бурят новую скважину и тут же принимались меры эвакуации.
Но немцы рано похоронили аджимушкайцев.
В ночь с 8-го по 9-е июля все защитники каменоломен, кто мог держать оружие, пошли в бой, полностью выбили немцев из поселка Аджимушкай.
В доме, где размещался начальник немецкого гарнизона Аджимушкая майор Рихтер, нашли радиограмму начальника Керченского гарнизона, в которой генерал распекал Рихтера: "...сколько вам нужно недель и месяцев, чтобы разгромить кучку русских, спрятавшихся в подземелье? Может быть, год! Они срывают нормальную работу нашей переправы через пролив".
Утром немцы подтянули резервы и нашим снова пришлось уйти в подземелья, с богатыми трофеями. Вскоре после этого боя погиб командир подземного гарнизона Ягунов, разбирая трофейный боеприпас, оборону Больших каменоломен возглавил подполковник Бурмин.
А жажда тем временем была нестерпимой. В некоторых местах на сводах и стенах выступала просачивающаяся сквозь грунт и камни вода. Бойцы припадали губами к камням и сосали воду. Обнаружилось, что таким образом можно собрать значительное количество воды, специальные команды «сосунов» отсасывали воду из камня и собирали её в котелки, для раненых. Это была мучительная работа, часами стоять, задрав голову кверху, припав губами к каменному потолку. В легкие попадали крошки извести, вызывая надрывный кашель и воспаление легких.
Тем временем сапёры решили продолбить подземную штольню к засыпанному колодцу. За несколько дней эта работа была проделана и в каменоломнях появилась настоящая вода, целыми вёдрами. Но вскоре немцы прознали об этом и закидали колодец трупами лошадей, пользоваться им уже окончательно стало невозможно.