– Нет. Ты должен отступить, Эш. Сейчас мне не нужно твое участие.
– Но покрышки не…
– Они всесезонные, а дорога обработана реагентами. Не беспокойся, на этот раз я не собираюсь ездить по проселкам.
Их взгляды встретились. Эш беспокоился за нее. Она помнила его руку у себя на плече сегодня утром, помнила его слова.
«Все, что я знаю, Бекка, единственная истина, единственная постоянная величина в моей жизни – это моя любовь к тебе».
Где-то, когда-то они пересекли черту.
Ребекка облизнула губы, обуреваемая новым беспокойством. Как бы она ни старалась оттолкнуть Эша, его слова и прикосновения взломали ее защитный панцирь. Чувства просочились наружу. Возникли невысказанные возможности. Она не могла этого допустить. Но она не могла и запихнуть все обратно в трещины своей брони. Ребекка боялась, что Эш может совершить нечто ужасное, потому что он до сих пор скрывал от нее нечто темное и глубокое.
Она с трудом сглотнула.
– Спасибо, – просто сказала она и вышла из автомобиля.
Глава 42
Рикки сидел сзади и смотрел, как сержант Ребекка Норд поднимается по ступеням ко входу в «Карибу-Лодж».
Она ему нравилась, хотя и работала в полиции. Рикки никогда не встречал блюстителей порядка, похожих на нее. Он полагал, что все они более или менее похожи на Бака, а следовательно, являются врагами.
Она была красивой, крутой и вроде как неприкасаемой. Не то что некоторые женщины, среди которых он вырос, женщины, которые притворялись двадцатилетними девушками, хотя на самом деле были алкоголичками и наркоманками и валялись в беспамятстве, пока их дети играли с проводами за телевизором. Как в тот раз, когда Патти едва не изжарилась заживо.
Ребекка говорила ласково; у нее были добрые золотистые глаза и густые волосы цвета темного шоколада. В ее присутствии Рикки чувствовал себя важной персоной, как будто он на самом деле что-то значил. Возможно, Ребекка даже уважала его. Это вообще казалось нереальным. Никто еще не относился к Рикки с уважением.
– Хочешь сесть впереди, приятель? – спросил Эш.
Рикки перебрался на переднее сиденье рядом с Эшем и пристегнул ремень безопасности. Какое-то время они просто сидели и смотрели, как она уходит. Тяжелая двустворчатая дверь захлопнулась за ее спиной.
– Она хорошая, – пробормотал Рикки.
– Да, хорошая, – согласился Эш.
– Она ваша подруга?
– Была, давным-давно.
– Но не теперь?
– Никаких шансов, приятель. – Он тронулся с места.
– Что случилось?
Эш посмотрел на Рикки. Глаза Хогена иногда были похожи на глетчерный лед, примерно такой, какой можно видеть, когда смотришь через снежную дыру в ледяную трещину. Иногда они были угрожающими. Его взгляд врезался в тебя, словно он обладал какой-то сверхъестественной способностью.
– Я все просрал, – ответил Эш.
Рикки удержал взгляд собеседника, гадая о том, следует ли продолжать расспросы, но потом решил, что лучше не надо.
Эш выехал на дорогу и проехал через главную улицу, чтобы вернуться на север, к ранчо Хогена.
– А что там было насчет «К-штуки» и Ноя Норда? – спросил Рикки.
– «К-штука»?
– Кетамин.
Эш посмотрел на него. Рикки догадывался, что он решает, чем может поделиться с ним, если вообще захочет. В нем всколыхнулось возмущение, поскольку он понимал, что к нему снова отнесутся как к маленькому ребенку, которому нельзя доверять.
– Ты знаешь про кетамин?
– Само собой. Я все знаю насчет «К-штуки». Ею пользуются врачи и ветеринары, а иногда ее продают для кайфа.
– Кто продает?
Рикки внутренне напрягся. Дилеры, торговавшие рецептурными препаратами, пугали его. Если он заговорит о них, ему поджарят задницу. Они уже дважды избили его, когда он не принес им обещанную порцию краденой браги. Один из них угрожал прийти за Патти. Возможно, они даже убьют его.
– Просто парни, которые ведут дела с байкерами, следопытами из Девилс-Батт.
Эш остановился на красный свет.
– Что еще за байкеры-следопыты?
– Не знаю, старина. Они просто… ну, продают кайф. Я даже не знаю, кто они такие. – Сердце Рикки билось очень быстро. Он не хотел лгать Эшу, но еще и очень не хотел говорить об этих парнях. К его облегчению, Эш не стал развивать тему.
Свет сменился зеленым, и они какое-то время ехали в молчании, под тихую музыку из радиоприемника. Отличный салон, подумал Рикки. Когда-нибудь нужно будет обзавестись новыми колесами. Кожаные сиденья с подогревом и все такое. Он покрутил регуляторы кресла, то наклоняясь вперед, то откидываясь назад.
– Сержант Норд собирается остаться в городе после расследования? – Он подвигал свое кресло вверх-вниз.
Молчание.
Он посмотрел на профиль Эша, где на подбородке пульсировала мелкая мышца. И тогда Рикки показалось, что Эш Хоген очень серьезно относится ко всему, что связано с сержантом Норд.
– Нет, – наконец сказал Эш. – У нее есть другая жизнь.
– Там, на востоке?
– Да.
– Она там работает детективом?
Эш кивнул.
Пока они ехали, Рикки захотелось найти такой способ, чтобы Ребекка Норд смогла бы остаться. Ради Эша. Рикки внезапно захотелось, чтобы Эш почувствовал себя лучше. Нужно было исправить много вещей, самых разных вещей. Всю дорогу до ранчо Хогена Рикки провел в размышлениях об этом.
Но когда Эш повернул на дорогу, которая вела к ранчо Броукен-Бар вместо развилки на ранчо Хогена, Рикки резко выпрямился.
– Куда мы едем?
– К Тори. Ты можешь какое-то время побыть там и узнать, как ее дела.
Он задрожал, как отпущенная струна.
– Но…
– Оливия позвонила мне и пригласила тебя.
– Она позвонила?
– Да. Они с Коулом решили, что ты можешь остаться и поужинать с ними. Потом я заберу тебя. Это даст мне возможность провести кое-какую работу на ранчо.
Сердце Рикки забилось с удвоенной силой.
– Оливия хочет, чтобы я приехал? – снова спросил он.
Эш покосился на него.
– Да, парень. Она думает, что раз уж вы с Тори так близки, то пора получше познакомиться с тобой.
– Вот дерьмо, – прошептал Рикки и осел на сиденье. Отчасти он был напуган. Отчасти ему хотелось плакать. Еще никто и никуда не приглашал Рикки Саймона, не говоря уже о шикарном ранчо.
Глава 43
– Ной часто приезжал сюда за последние годы, чтобы найти те или иные вещи, – сказал Ренни Прайс, наблюдавший за тем, как Ребекка перелистывает подшивку еженедельника за 1998–1999 годы. Издатель «Клинтонского часового» вынес архивный том из своего «морга» и положил на стол в маленькой комнате для совещаний, лишенной окон. Он с нескрываемым любопытством наблюдал за Ребеккой.
После визита в полицейский участок с Эшем и Рикки Ребекка вернулась в мотель, забрала «приус» и поехала в редакцию газеты. Она обнаружила Ренни, склонившегося над клавиатурой в хищном репортерском стиле.
– Значит, он интересовался этим томом, когда последний раз приезжал сюда? – спросила Ребекка.
Ренни кивнул:
– Да. Ной искал имя этой свидетельницы в связи с загадочным исчезновением Уитни Ганьон и Тревора Бьючемпа двадцать лет назад.
Ребекка посмотрела на него:
– Мой отец рассказал вам об этом?
Он кивнул.
– Что еще он сказал?
Ренни почесал окладистую бороду и задумался. Ему было немного за шестьдесят; он имел плотную седую шевелюру и открытое, дружелюбное лицо со стрелками морщинок вокруг голубых глаз. Он определенно любил свою работу – издание местной газеты, даже притом, что его предприятие давно дышало на ладан. Сколько Ребекка себя помнила, он был редактором, а потом издателем «Клинтонского часового».
– Ной объяснил, что он снова заинтересовался этой старой загадкой; он часто брался то за одно, то за другое нераскрытое дело. – Ренни грустно улыбнулся. – Думаю, это как-то помогало ему коротать время. Я буду скучать по его визитам. Мы обычно пили кофе и болтали, пока я делал фотокопии интересных для него статей.
– Вы помните, какие статьи он просил скопировать во время своего последнего визита?
– Ну да, конечно. Он просил копию передовицы о двух подростках в рождественском выпуске, где мы освещали парад Санта-Клауса.
Ребекка быстро перелистала страницы, пока не нашла рождественский выпуск, о котором говорил Ренни. Заголовок был набран внизу, у разворота, под цветной фотографией Санта-Клауса на колесной платформе.
Мать ищет дочь, пропавшую с осени
В текст была вставлена школьная фотография Уитни Ганьон – блондинки со светло-золотистыми волосами и с нежной улыбкой, скрывавшей жизненные сложности. На Уитни была обтягивающая белая футболка, а в ушах поблескивали длинные серебряные сережки в форме узких листьев. Ребекка просмотрела статью.
Свидетельница Уна Феррис, восемнадцати лет от роду, услышала о беспокойстве Джанет Ганьон по поводу местонахождения ее дочери и сообщила, что она ехала на автобусе Renegsde Lines рано утром 27 сентября, когда увидела Уитни Ганьон и Тревора Бьючемпа, голосовавших на дороге. Когда она проезжала мимо, белый фургон с орегонскими номерными знаками свернул на обочину и подъехал к ним. По словам Феррис, подростки со своим багажом забрались в автомобиль и уехали.
Ренни покачал бородой и сказал:
– Ваш отец запросил копии этой статьи; кроме того, он интересовался другой статьей от сентября того же года.
– Вы знаете, какой именно?
– Так уж вышло, что знаю. Хотя и не представляю, что там могло заинтересовать его. – Он перегнулся над столом, перелистал экземпляры и нашел маленькую заметку в «подвале» седьмой страницы, рядом с еженедельной полицейской сводкой.
– Вот эта. – Ренни постучал по тексту указательным пальцем.
Ребекка наклонилась и внимательно прочитала статью.
Это было сообщение природоохранного департамента о выстрелах, прозвучавших в районе, который был закрыт для охоты в это время года. Согласно заметке, житель Клинтона по имени Барнаби «Барнс» Хатфилд ехал на автомобиле по главной лесовозной дороге, когда в окно со стороны пассажирского сиденья влетела пуля, застрявшая в подголовнике кресла. Его сын Фрэнк Хатфилд в тот момент находился на пассажирском месте и чудом избежал гибели. Ребекка стала читать дальше: