Это было воззвание бойцов, идущих в атаку.
Вручение гвардейского знамени 39-й гвардейской стрелковой дивизии.
Я никогда не забуду 14 сентября 1942 года. Для 62-й армии этот день был несчастливым и счастливым. В этот день гитлеровцы ворвались в Сталинград большими танковыми колоннами западнее вокзала. Они уже считали, что город ими захвачен. Фашисты выскакивали из машин, играли на губных гармошках, приплясывали, врывались в жилые кварталы с целью пограбить, поживиться тем, что еще уцелело от пожаров.
И здесь на них обрушились огнем и контратаками советские воины. «Непобедимость» фашистов растаяла как дым. Они шли на Сталинград после недавних успехов, под гипнозом своего всемогущества и гибли на наших глазах массами, как ошпаренные кипятком тараканы. Началось отрезвление гитлеровцев.
А наши бойцы убеждались, что можно и меньшими силами бить большие силы врага — для этого нужны смелость, умение сражаться в уличных боях, готовность на любые жертвы для победы!
И вот сейчас, когда нас отделяет от тех событий почти треть столетия, вспоминая, как много пережито, надо сказать, таково мнение большинства участников обороны Сталинграда, что именно советский человек, воодушевленный своей родной Коммунистической партией, своим народом, подойдя к Волге, понял, что дальше отступать некуда, и стал у ее берегов насмерть. Результаты первых же уличных боев, в которых наметились и первые победы, укрепили его дух, его волю. Это было тогда главным в сражении, вошедшем в историю военного искусства.
Нас могут спросить: как оценивать действия командиров, штабов, политорганов в этой битве?
Отвечаю: заслуживают самой высокой оценки. Они сразу заметили этот назревающий перелом, стояли насмерть рядом с бойцами и руководили ими непосредственно в ближних боях, понимая, что в этом сражении решают не широкие оперативные маневры крупных войсковых масс, а моральный их дух и организация каждого боя за квартал, улицу, дом, его материальное обеспечение.
В один из самых напряженных моментов битвы с левого берега Волги переправилась 13-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал генерал А. И. Родимцев. Несмотря на сильный артиллерийский огонь противника, гвардейцы стремительным наступлением отбросили прорвавшиеся в центре города части гитлеровцев и совместно с другими подразделениями обороны очистили Мамаев курган. Резервы Ставки Верховного Главнокомандования прибывали нам на помощь не раз и определяли дальнейший ход борьбы.
Центральный Комитет Коммунистической партии, Государственный Комитет Обороны принимали решительные меры, чтобы сорвать наступление захватчиков, помочь отразить врага. Мы знали и чувствовали, что вся страна поднялась на защиту Сталинграда.
Это придавало силу обороне на Волге, обеспечило успехи войск 62-й и других армий и определило поражений 6-й армии Паулюса.
Некоторые немецкие генералы уже тогда стали прозревать. Вот что пишет об этих боях первый адъютант армии Паулюса В. Адам:
«Советские войска сражались за каждую пядь земли. Почти неправдоподобным показалось нам донесение генерала танковых войск фон Виттерсгейма, командира 14-го танкового корпуса… Генерал сообщил, что соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Это выражается не только в строительстве оборонительных укреплений и не только в том, что заводы и большие здания превращены в крепости. Население взялось за оружие. На поле битвы лежат рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулем разбитого тапка. Ничего подобного мы никогда не видели». (Подчеркнуто мною. — В. Ч.).
И с каждым днем рос не только героизм войск, но и боевое их мастерство, умение вести ближний бой, находить, вырабатывать новые тактические приемы борьбы в городе при том, что превосходство в силах и средствах оставалось на стороне противника.
Особенно угнетающе действовало на наши войска еще при отступлении к Сталинграду и в самом городе превосходство вражеской авиации в наступлении на направлении главного удара.
Нужно откровенно сказать, что у немцев было неплохо отработано взаимодействие сухопутных войск с авиацией. Их бомбардировщики успевали нанести удар перед атакой своей пехоты и тем самым приковать наши войска к земле, а наблюдательные пункты загнать в укрытия. Артиллеристы, зенитчики вынуждены были прекращать огонь и укрываться в ровиках, воронках. Пользуясь этим, танки противника вместе с пехотой врывались в наши боевые порядки, и дело кончалось тем, что мы вынуждены были отходить. Мы много ломали головы над тем, как избавиться от превосходства авиации противника. Нам нужно было нарушить взаимодействие его войск, расстроить их боевые порядки. Думали в этом направлении все, начиная от солдата и кончая Военным советом армии. Способ выйти из безвыходного, казалось, положения был найден самими солдатами. Они знали, что отступать больше некуда, что, лишь уничтожая противника, можно выполнить поставленную боевую задачу и предотвратить собственную гибель. И нашими командирами и солдатами был навязан противнику ближний бой. Бойцы сближались с противником на десятки метров. При этом авиация врага не могла бомбить наши траншеи, наносить потери занимавшим их войскам. А если и пытались наносить удары, то они попадали и по своим. Огонь наземной артиллерии противника, который давил наши боевые порядки, разрушал наблюдательные пункты, обстреливал артиллерийские позиции, теперь нередко приходился и по боевым порядкам гитлеровских же войск. Тактика ближнего боя была безоговорочно принята и успешно применена командованием, войсками 62-й армии.
Зародившаяся в войнах прошлого боевая традиция русской армии, непревзойденное умение русских солдат вести ближний бой, их готовность к рукопашной схватке были обогащены защитниками Сталинграда, и сила их умножилась.
Непрерывные, порой круглосуточные бои в непосредственном соприкосновении с противником при удалении на бросок ручной гранаты, внезапные действия подразделений держали противника в постоянном напряжении, изматывали его, он нес большие потери, его боевой дух заметно снижался, настроение немецких солдат явно портилось.
Но одной лишь обороной, при том, что превосходство во всех родах войск было на стороне противника, добиться успехов мы не могли. Надо было бдительно, неотвязно за ним следить, лишать его инициативы, срывать планы, парализовать в зародыше попытки сосредоточивать войска и наносить нам удары. В войсках 62-й армии утвердилось тогда правило: «Обороняясь — наступай».
Сама специфика уличной борьбы потребовала новой организации подразделений, особой их тактики.
В огне сталинградских боев родилась новая боевая организация — штурмовая группа и штурмовые отряды, а с ней и новая тактика действий. Ее породили опять-таки сами защитники Сталинграда. Штурмовая группа была небольшой по численности, гибкой в маневре, пробивной при штурме. Она шла на сближение с противником до броска ручной гранаты, просачивалась, как вода, через подвалы и проломы в стенах и среди развалин зданий. Она наносила внезапные удары с фронта, с флангов, с тыла, не давала немцам отдыхать, изматывала морально и физически, не дав опомниться, навязывала невыгодный врагу стремительный бой. Улицы и площади Сталинграда нередко пустовали, а ожесточенные бои велись внутри зданий.
Против таких штурмовых групп, при такой их тактике, противник не мог применить ни свою авиацию, ни массированный огонь своей артиллерии. Этим он лишался важнейших своих преимуществ.
Должен сказать, что во всех частях 62-й армии существовала и крепла спайка, которая называется взаимодействием войск. Когда артиллерист плечом к плечу сражается с пехотинцем, а оба они чувствуют поддержку действующих рядом танков и в небе, пусть даже изредка, появляются наши самолеты и все это увязывается соответствующим командованием или штабом в единый боевой кулак, четко нацеленный на самые уязвимые пункты врага, тогда каждый ощущает поразительную мощь объединенного оружия. Так мы боролись с противником, наносили огромные, порой неподдающиеся учету потери. Взаимодействие всегда было и будет «богом победы».
Существовало политическое единство воинов всех национальностей, которые сражались в Сталинграде. В 62-й армии насчитывалось больше всего русских воинов, которые представляли русский народ, наиболее многочисленный в Советском Союзе, и вместе с русскими героически обороняли город на Волге украинцы, белорусы, узбеки, татары, таджики… Трудно сказать, какой национальности солдат не было в 62-й армии! Известный Дом Павлова обороняли под командованием русского сержанта украинцы, грузины, казахи, литовцы и воины других республик.
Всех их объединяла и цементировала единая воля Коммунистической партии, все они выполняли задачи, поставленные Советским государством — своей Родиной.
Но враг не отказывался от своих коварных планов и, несмотря на потери, рвался вперед, к Волге.
Я часто задумываюсь: почему Гитлер так упорно, несмотря на небывалые потери, напрягал все силы, чтобы занять весь Сталинград. Почему он, выйдя на Волгу севернее города еще в августе, решил добиваться захвата всего города? В конце октября и тем более в ноябре он мог перейти в Сталинграде к обороне и большую часть сил вывести в свой резерв. Имея в резерве 15–20 дивизий, он мог бы ими маневрировать не только между Волгой и Доном, но и значительно шире по растянувшемуся фронту.
Некоторые буржуазные военные историки видят в этом стремление Гитлера, давшего заверения, что город, носящий имя Сталина, будет взят, сохранить свой престиж. Другие утверждают, что Гитлер имел замысел после овладения Сталинградом развить наступление вдоль Волги на север и тем самым отрезать центральные промышленные районы нашей страны от Урала и Сибири.
Нельзя сказать, что вышеизложенные соображения историков и военных обозревателей не имеют оснований. Я думаю все же, что концентрация сил для захвата Сталинграда, ведение таких упорных боев имеет и другие глубокие причины.