– Как ты молился до сих пор?
– Иногда я быстро проговариваю молитву и возвращаюсь к работе, но затем мне становится не по себе. Иногда мне приходится и вовсе пропускать молитву. В этом случае я также ощущаю чувство какой-то потери, и каждый раз, когда поднимаю обувной молоток, я почти слышу вздох своего сердца: «Как же мне не везёт; у меня совсем нет времени на утреннюю молитву!»
– Если бы я был Богом, – ответил раввин, – то этот вздох для меня был бы дороже самой молитвы.
Кузнечные меха
Один неверующий, который был к тому же насмешником и злопыхателем, пришёл к маггиду из Дубно и стал глумливо утверждать, что Бога нет.
– Если ты убедишь меня в том, что Бог существует, я признаю тебя великим учителем, – заявил он мудрецу.
– Расскажу-ка я тебе притчу, – сказал маггид. – Однажды принёс купец домой кузнечные меха, дал их своему работнику и сказал:
– Если тебе понадобится раздуть огонь, растягивай меха, как гармошку, и пламя разгорится.
На следующий день пришёл работник к купцу и говорит:
– Не работают меха. Как ни старался, не разгорается огонь.
Купец решил разобраться, в чём дело. Заглянул в печь, а там – ни искорки. Угли давно погасли и остыли. Тогда он сказал работнику:
– Как же ты хочешь, чтобы разгорелся огонь, если его и вовсе нет. Даже искры не осталось, а без неё пламя не раздуть. Раздобыл бы ты горящий уголек у соседа или спичкой чиркнул бы, тогда – дело другое.
– Так и с неверующим, который и мысли не допускает, что Бог существует, – заключил маггид из Дубно. – Была бы в тебе хоть искра веры, я помог бы тебе её раздуть, как раздувают мехами огонь. Но ты погасил в своей душе эту искру. Поэтому не стану я тратить на тебя слов впустую.
Два способа согревания
Однажды весьма уважаемый раввин навестил младшего коллегу, известного своей исключительной набожностью. На старого человека произвела сильное впечатление погружённость молодого раввина в молитвы, в изучение древних книг, и его заинтересовала причина такого непоколебимого благочестия. Как объяснил радушный хозяин, он, полностью сосредоточившись на своих занятиях, отгородил себя от внешних факторов, которые могли бы отвлечь его внимание. Действительно, гость заметил, что многие соседи молодого раввина заняты делами, весьма далёкими от благочестия.
Его комментарий к услышанному и увиденному прозвучал так:
– Когда на улице холодно, можно согреться двумя способами. Первый – надеть меховую шубу, второй – разжечь огонь. Но тёплая шуба будет греть только одного человека, а огонь согреет любого, кто к нему приблизится.
Как не плакать?
Когда р. Иоханан бен Заккай заболел, ученики пришли его проведать. При виде их слёзы потекли у него из глаз.
– Учитель! – заговорили они. – Светоч Израиля! Столп народный! Молот могучий! О чём плачешь ты?
Отвечал р. Иоханан:
– Дети мои! Если бы меня повели к царю смертному, который сегодня здесь, а завтра в могиле и гнев которого не вечен; и если он в темницу заключит меня, то не на веки, и если казнит меня, то казнь та не вечная; и словами можно умилостивить его, и подарками задобрить, – я и тогда плакал бы. Тем более теперь, когда поведут меня к Царю царей, свят и благословен Он, жив и сущ во веки вечные! Если Он вознегодует на меня, негодование это будет вечным, и если Он в темницу заключит меня, заключение это будет вечным, казнит меня – казнь моя станет казнью вечною. И словами мне не умилостивить Его и подарками не задобрить. И мало того: два пути лежат передо мною – один в рай, другой в ад, и не знаю я, которым из двух путей поведут меня. Как же не плакать мне?
Телеграмма
Жил-был еврейский крестьянин по имени Иосиф. Он очень любил философствовать. Ему было трудно что-либо делать, так как думы отнимали у него всё его время, и к тому моменту, когда он был готов, возможность бывала утеряна.
Однажды, уезжая на базар, чтобы продать пшеницу, Иосиф сказал жене:
– Сразу же, как продам пшеницу, я пошлю тебе телеграмму.
Он продал пшеницу с большой прибылью и отправился на почту. Там он заполнил бланк и начал думать. Потом он написал такую телеграмму:
«Пшеница продана выгодно. Приезжаю завтра. Люблю и целую. Иосиф».
Затем он начал размышлять: «Моя жена подумает, что я сошёл с ума. Почему «выгодно»? Я что, собирался продать пшеницу с убытком?» Поэтому он вычеркнул слово «выгодно».
Далее он стал внимательнее: ведь если он написал одно неверное слово, то мог сделать и другие ошибки, поэтому он стал раздумывать над каждым словом. И он сказал себе: «Почему «приезжаю завтра»? Я что, собирался приехать в следующем месяце? Или в будущем году? Моя жена и так знает, что я приеду, как только продам пшеницу». Поэтому он вычеркнул слова «приезжаю завтра».
Далее он подумал: «Моя жена и так прекрасно знает, что я поехал продавать пшеницу, так зачем писать «пшеница продана»?» Он это тоже вычеркнул, а потом начал смеяться. Он подумал: «Я пишу своей жене, зачем же мне писать «люблю и целую»? Я что, пишу чужой жене? Это что, день рожденья моей жены или какой-нибудь праздник?» Так он и эти слова вычеркнул.
Теперь осталось только имя «Иосиф».
Посмотрев на имя, он сказал себе: «Иосиф, ты что, с ума сошёл? Твоя жена знает, как тебя зовут».
Поэтому он порвал телеграмму и, счастливый, что сэкономил много денег и избежал глупости, ушёл с почты.
Свидетель всего
Человека, идущего по дороге, догнала повозка.
– Не подвезёшь ли меня? – спросил человек извозчика.
– Подвезу, – ответил тот.
Забрался человек на повозку, и они поехали дальше. Проезжая вдоль поля, заметил извозчик стог сена. Решил он стащить охапку-другую, но, опасаясь, что кто-нибудь увидит, сказал человеку:
– Пойду возьму пшеницы, а ты гляди по сторонам. Если кто увидит, подай мне знак.
Выслушал его человек и ничего не сказал. Побежал извозчик к стогу, схватил большую охапку сена и бегом назад. А человек ему знак подаёт, мол, кто-то увидел. Извозчик в испуге бросил сено, вскочил на повозку и давай лошадей нахлёстывать. Отъехав от поля, оглянулся он – вокруг ни души.
– Ты обманул меня, – накинулся он на человека. – Кто видел, что я сено взял?
– Бог видел, – ответил человек, указывая на небо. – Он всё видит, ничто не укроется от него.
Маленький кусочек верёвки
Однажды купец купил себе в дом дорогую люстру. Хрустальная, украшенная драгоценными камнями, она стоила целое состояние. Люстру повесили в гостиной, а конец верёвки зацепили за крюк на чердаке.
Однажды в дом купца пришёл бедный мальчик и попросил старую одежду. Его отправили на чердак, где хранились ненужные вещи, и сказали: выбирай, что понравится. Мальчик набрал мешок одежды и начал оглядываться, чем бы перевязать его. Он заметил натянутую верёвку и, недолго думая, перерезал её. Раздался страшный грохот, и спустя мгновение хозяин примчался на чердак.
– Что ты натворил?! – закричал купец.
– Ничего, – ответил растерянно мальчик, – я только хотел отрезать маленький кусочек верёвки.
– Ты получил свой кусок верёвки, – мрачно ответил купец, – и разорил меня. На другом её конце висела драгоценная люстра.
Индийские притчи
На что похож Бог?
У одного человека было двое сыновей. Чтобы дать им познание Бога, он послал их к наставнику. Через несколько лет они возвратились домой и приветствовали своего отца. Отец поспешил узнать, чему они научились и спросил старшего сына:
– Мой дорогой сын, ты изучал все писания и философские системы, скажи мне, на что похож Бог?
Старший сын попытался описать Абсолют, Брахмана, приводя различные места из Вед. Отец молча выслушал его.
Обратившись затем к младшему сыну, он задал ему тот же самый вопрос. Младший сын не стал отвечать словами, он оставался недвижим и в молчании стремился войти в общение с Богом. Тогда отец воскликнул:
– Моё дорогое дитя, ты приблизился к постижению Брахмана. Твоё молчание – это лучший ответ, чем повторение сотен стихов из Вед, потому что Бог неописуем словами.
Тенали Раман и северный живописец
Кришна Дева Райя был большим ценителем искусств. Однажды повелел он соорудить около своего весеннего дворца небольшой храм. С Севера пригласили живописца, и он расписал стены изображениями красивых девушек.
Все они стояли лицом вперёд.
– Такой живости не может достичь в своих картинах ни один южный художник, – с гордым видом похвалялся северянин.
Раман не мог перенести его бахвальство.
– Почему ты рисуешь только перед, а не зад? – спросил он.
– Если ты хоть чуть-чуть разбираешься в искусстве, – поддел его северный живописец, – ты сможешь дополнить остальное силой своего воображения.
Император, улыбаясь, поддержал северянина:
– Ты только горазд шутить, Раман. А для того, чтобы оценивать картины, у тебя не хватает силы воображения.
Тенали Раман промолчал.
Через несколько дней он явился к Райе и сказал, что хорошо изучил живопись. Настолько хорошо, что может превзойти в этом искусстве северянина.
С позволения императора он стёр все фрески северного живописца и вместо них намалевал на стенах отдельные части человеческого тела: руку, ногу, бедро, плечо. Когда Райя вместе с северянином-живописцем и другими художниками пришёл в храм для осмотра его работы и увидел, что он натворил, император сильно разгневался.
– А где же все остальные части тела? – спросил он Рамана.
– Государь, – ответил Раман, – истинные знатоки искусства могут дополнить их силой своего воображения.
Император, хотя и оценил его остроумие, был разъярён тем, что Тенали Раман испортил его новый храм, и приказал стражникам:
– Отсеките этому шуту голову!
Стражники были те же самые, которые однажды пострадали по вине Рамана. Понимая, что уж они-то его не пощадят, он решил прибегнуть к хитрости.