ия И. В. Сталина и оправдательных слов В. М. Молотова и А. И. Микояна не велась. Из мемуаров А. И. Микояна следует, что И. В. Сталин критиковал В. М. Молотова и за неправильную линию во внутренней политике: «Он отражает линию правого уклона, не согласен с политикой нашей партии. Доказательством тому служит тот факт, что Молотов внес официальное предложение в Политбюро о резком повышении заготовительных цен на хлеб, то есть то, что предлагалось в свое время Рыковым и Фрумкиным. Ему в этом деле помогал Микоян, он подготавливал для Молотова материалы в обоснование необходимости принятия такого предложения. Вот по этим соображениям, поскольку эти товарищи расходятся в крупных вопросах внешней и внутренней политики с партией, они не будут введены в Бюро Президиума» (Там же). В зале стояла мертвая тишина. В. М. Молотов поднял руку и попросил слова. Он сказал: как во внешней, так и во внутренней политике целиком согласен с И. В. Сталиным, раньше был согласен и теперь согласен с линией ЦК. Не стал опровергать конкретные обвинения, которые были ему предъявлены. И. В. Сталин выделил три его политические ошибки: «Молотов — преданный нашему делу человек. Позови, и, не сомневаюсь, он, не колеблясь, отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Товарищ Молотов, наш министр иностранных дел, находясь под «шартрезом» на дипломатическом приеме, дал согласие английскому послу издавать в нашей стране буржуазные газеты и журналы. Почему? На каком основании потребовалось давать такое согласие? Разве не ясно, что буржуазия — наш классовый враг и распространять буржуазную печать среди советских людей — это, кроме вреда, ничего не принесет. Такой неверный шаг, если его допустить, будет оказывать вредное, отрицательное влияние на умы и мировоззрение советских людей, приведет к ослаблению нашей, коммунистической идеологии и усилению идеологии буржуазной. Это первая политическая ошибка товарища Молотова» (Липартелиани Г. Л. Сталин великий. СПб., 2001. С. 590 — 591). Второй политической ошибкой своего недавнего соратника И. В. Сталин назвал его предложение «передать Крым евреям»: «Это грубая ошибка товарища Молотова. Для чего это ему потребовалось? Как это можно было допустить? На каком основании товарищ Молотов высказал такое предложение? У нас есть еврейская автономия. Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш советский Крым. Это вторая политическая ошибка товарища Молотова. Товарищ Молотов неправильно ведет себя как член Политбюро. И мы категорически отклоняем его надуманные предложения» (Там же. С. 591). Третья политическая ошибка, о которой сказал выступающий, повергла в шок участников Пленума: «Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному политическому вопросу, как это становится известным товарищу Жемчужиной. Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова Жемчужиной и ее друзьями. А ее окружают друзья, которым нельзя доверять. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо» (Там же). В. М. Молотов с разрешения И. В. Сталина вышел к трибуне и сказал в свое оправдание, что признает свои ошибки и заверяет: он был и остается верным учеником Сталина. «Чепуха! — прервал его И. В. Сталин. — Нет у меня никаких учеников. Все мы ученики великого Ленина». 21.12.1952 г. В. М. Молотов долго обсуждал с А. И. Микояном, следует ли им ехать на дачу И. В. Сталина по случаю дня его рождения. Решили ехать, поскольку неучастие в традиционном застолье могло быть расценено превратно. И. В. Сталин принял их, как и других гостей, радушно, но потом, по словам А. И. Микояна, им передали, что хозяин был недоволен и сказал: «Он вам больше не товарищ и не хочет, чтобы вы к нему приходили». Впервые за 30 лет совместной работы В. М. Молотов не поехал к И. В. Сталину встречать новый, 1953 год. По воспоминаниям А. И. Микояна, за две-три недели до смерти И. В. Сталин говорил, что намеревается провести на ближайшем Пленуме ЦК КПСС решение о выводе его и В. М. Молотова из состава Президиума ЦК и из членов ЦК. Им не было предложено участвовать в попарном дежурстве членов Президиума ЦК у постели разбитого инсультом вождя в начале марта 1953 г. При формировании нового состава правительства В. М. Молотов был возвращен на пост министра иностранных дел СССР. В день смерти И. В. Сталина 05.03.1953 г. утвержден членом Президиума ЦК КПСС, первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и министром иностранных дел СССР. 09.03.1953 г. выступал вместе с Г. М. Маленковым и Л. П. Берией на траурном митинге во время похорон И. В. Сталина. В июне 1953 г. поддержал Н. С. Хрущева и Г. М. Маленкова, обсуждавших конфиденциально с членами высшего руководства вопрос об аресте Л. П. Берии. Через два года выступил на стороне Н. С. Хрущева против Г. М. Маленкова, в результате чего тот был снят с поста Председателя Совета Министров СССР, а на его место назначен Н. А. Булганин. Вскоре разладились отношения с Н. С. Хрущевым. Публично утверждал, что в СССР построены лишь «основы социалистического общества», а не само социалистическое общество, как считал Н. С. Хрущев. Под его нажимом опубликовал в журнале «Коммунист» (1955, № 14) заявление с признанием своих ошибок по этому теоретическому вопросу: «Я признаю эту формулировку теоретически ошибочной и политически вредной... Политическая вредность этой формулировки состоит в том, что она вносит путаницу в идеологические вопросы и противоречит решениям партии по вопросам построения социалистического общества в СССР, ставит под сомнение наличие уже построенного в основном социалистического общества в нашей стране». Отрицал возможность осуществления лозунга, выдвинутого Н. С. Хрущевым, догнать в ближайшие годы США по уровню производства мяса, масла и молока на душу населения. 08.02.1956 г. на заседании Президиума ЦК, обсуждавшем накануне открытия ХХ съезда КПСС доклад комиссии П. Н. Поспелова о сталинских репрессиях, настаивал на позитивной характеристике И. В. Сталина: «Тридцать лет партия жила и работала под руководством Сталина, осуществила индустриализацию страны, одержала победу в войне и вышла после ее окончания великой державой». Неодобрительно отнесся к закрытому докладу Н. С. Хрущева на ХХ съезде КПСС (февраль 1956 г.) «О культе личности и его последствиях». В марте 1956 г. в Тбилиси во время массовых демонстраций, направленных против решений ХХ съезда и лично против Н. С. Хрущева и Н. А. Булганина, несли лозунги «Молотова — во главе КПСС». Летом 1956 г. освобожден от должности министра иностранных дел. В ноябре 1956 г. — июне 1957 г. министр государственного контроля СССР. В июне 1957 г. на четырехдневном заседании Президиума ЦК КПСС голосовал в числе семи членов Президиума ЦК за освобождение Н. С. Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, за что был причислен им к «антипартийной группе». Старая сталинская гвардия рассматривала его в качестве кандидата на пост лидера партии. На июньском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС потерпел поражение: даже сторонники проголосовали за принятие постановления, осуждавшего его деятельность. На этом Пленуме был выведен из состава Президиума и исключен из ЦК КПСС. Председательствовавший на 29.06.1957 г. М. А. Суслов предложил покинуть заседание. В отличие от других членов «антипартийной группы», не каялся и не унижался на Пленуме. «Ноги на стол тов. Хрущев положил», — так отозвался о победившем сопернике. Лишенный всех партийных и государственных постов, летом 1957 г. был назначен послом СССР в Монгольской Народной Республике. 18.04.1960 г. прислал в редакцию журнала «Коммунист» статью, посвященную 90-летию со дня рождения В. И. Ленина. Называлась статья «О Владимире Ильиче Ленине». Редакция статью не напечатала. По словам секретаря ЦК КПСС Л. Ф. Ильичева, приведшего этот пример на ХХII съезде КПСС (октябрь 1961 г.), в статье искаженно описывались трудности 1921 г., вызванные иностранной интервенцией и Гражданской войной. Статья ревизовала положения ХХ съезда по вопросам международной жизни. В. М. Молотов писал, что сильнейший удар по мировому империализму нанесла Февральская революция, а не Октябрьская, как считала официальная идеология. В вину автору статьи было поставлено и то, что он ничего не сказал в осуждение своей роли как главы антипартийной фракционной группы, разгромленной на июньском Пленуме 1957 г. В 1960 — 1962 гг. представитель СССР в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене. Как дипломат удостоился самых высоких оценок убежденного антикоммуниста государственного секретаря США Дж. Даллеса: «Молотов показал себя во всем блеске. Он применял свои приемы, различные в каждом случае, с исключительным мастерством. Наблюдая в действии всех великих мировых государственных деятелей нашего века, начиная с участников Гаагской мирной конференции 1907 года, я никогда не встречал такого высокого дипломатического мастерства, какое проявил Молотов». Иностранных языков не знал. Накануне открытия ХХII съезда КПСС (октябрь 1961 г.) прислал в ЦК письмо с подробным критическим разбором проекта Программы КПСС, которая должна быть принята на съезде. Считал, что проект Программы не имел увязки коммунистического строительства в СССР с перспективами революционной борьбы рабочего класса в странах капитала, с перспективами социалистической революции в международном масштабе. Утверждал, что это ошибочный и ревизионистский документ. Оценивая письмо на съезде, главный редактор газеты «Правда» П. А. Сатюков назвал его клеветническим, позорным: «Он порвал с партией, порвал с ленинизмом». На ХХII съезде КПСС (октябрь 1961 г.) председателем КПК при ЦК КПСС Н. М. Шверником был назван «теоретиком», обосновавшим необходимость усиления борьбы с так называемыми «врагами народа», лично участвовавшим в осуществлении массовых репрессий: «Документы показывают, что именно при Молотове был заведен такой противозаконный метод, как осуждение людей по спискам. Молотов хорошо знал, что это является нарушением закона. Однако, превышая свои права, он единолично распоряжался судьбами людей, подвергнутых аресту. Среди тех, кто был репрессирован с санкции Молотова, много старых коммунистов, видных руководящих работников, известных деятелей науки и культуры. Теперь они полностью реабилитированы» (ХХII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. Т. 2. М., 1962. С. 216). Н. М. Шверник привел один из примеров бесчеловечного отношения В. М. Молотова к судьбам людей. В 1937 г. к нему как к Председателю Совнаркома обратился один из профессоров, работавших в Наркоминделе. Он писал о том, что его отец арестован, очевидно, по недоразумению, и просил вмешаться в судьбу отца. В. М. Молотов написал резолюцию: «Ежову. Разве этот профессор все еще в Наркоминделе, а не в НКВД?» После этого автор письма был незаконно арестован. В быту В. М. Молотов был неприхотлив, ограничивался самыми простыми кушаньями. За завтраком ел только кашу. С 1962 г. персональный пенсионер союзного значения. В феврале 1962 г. решением бюро Свердловского райкома КПСС г. Москвы был исключен из партии за антипартийную фракционную деятельность, активное участие в массовых репрессиях. Обращался к каждому новому генсеку с просьбой о восстановлении, считал, что с ним поступили неправильно, что его ответственность за уничтожение руководящих