– Ах, Том, – прошептал Дуглас, – он до краев напитан колдовским зельем. Ты – гений.
– Можешь повторить. А что ты выяснил?
Дуглас похлопал по книге и сказал приглушенным голосом:
– Мадам Таро, как я и говорил, предсказывала смерть и судьбу в салонах у богачей, но допустила один просчет. Она напророчила Наполеону поражение и смерть прямо ему в лицо! И…
Голос Дугласа упал, стоило ему снова взглянуть в запыленное окно на фигуру, неподвижно сидевшую в отдалении, в своем стеклянном ящике.
– Secours, – пробормотал Дуглас. – Старина Наполеон вызвал восковых дел мастеров от мадам Тюссо, и они плюхнули ведьму Таро живьем в кипящий воск, а теперь… вот…
– Посмотри, Дуг, на мистера Блека! Это у него дубинка, что ли?
И в самом деле. По залу, изрыгая страшные проклятия, рыскала огромная туша мистера Блека. В руке он сжимал нож, лезвие которого рассекало воздух в шести дюймах от ведьминого носа.
– Он к ней придирается, потому что она единственная во всем этом балагане похожа на человека, – сказал Том. – Ничего он ей не сделает. Он в любую секунду рухнет и будет дрыхнуть мертвецким сном.
– Нет, – возразил Дуглас. – Он знает, что она нас предупредила и мы придем ей на выручку. Ему не хочется, чтобы мы разоблачили его преступную тайну. Поэтому сегодня ночью он попытается покончить с ней раз и навсегда.
– Как он мог узнать, что она нас предупредила? Мы и сами-то не знали, пока не ушли отсюда.
– Он вынудил ее признаться, набросал монеток в машину; карты со всеми этими черепами да костями от Таро не могут врать. Она не может не сказать правду и наверняка выдала ему карту с двумя маленькими рыцарями, ростом с ребенка каждый, понимаешь? Это мы. С дубинками. Идем по улице.
– В последний раз! – вопил мистер Блек из пещеры. – Бросаю монету. В последний раз тебя спрашиваю! Будут эти чертовы аттракционы приносить прибыль или я объявляю себя банкротом? Как все женщины, расселась тут, рыба мороженая, а человек голодает! Давай сюда карту! Так! Что тут у тебя.
Он поднес карту к свету.
– Какой ужас! – прошептал Дуглас. – Приготовились.
– Нет! – заорал мистер Блек. – Врешь! Врешь! Получай!
Он пробил кулаком витрину. Стекло рассыпалось звездным дождем и исчезло в темноте. Ведьма сидела, беззащитная на открытом воздухе, спокойная и сдержанная, дожидаясь второго удара.
– Нет! – Дуглас рванулся в дверь. – Мистер Блек!
– Дуг! – вскричал Том.
Мистер Блек обернулся на крик Тома. Слепо занес в воздухе нож, словно для удара. Дуглас остолбенел. Затем с широко раскрытыми глазами, моргнув, мистер Блек повернулся в аккурат так, что рухнул навзничь на пол, и, казалось, падение длилось тыщу лет, пока из правой руки не отлетел фонарик, а нож стремглав – из левой, как серебристая рыба.
Том медленно подобрался, чтобы посмотреть на фигуру, распростертую во весь рост в темноте.
– Дуг, он что, помер?
– Нет, просто потрясен предсказаниями мадам Таро. Ну и видок у него. Карты – страшная сила.
Мистер Блек уснул шумным сном на полу.
Дуглас подобрал рассыпанные карты Таро, сунул дрожащими пальцами в карман.
– Ну же, Том, давай вытащим ее отсюда, пока не поздно.
– Похитить ее? Да ты с ума сошел!
– А тебе хочется быть виновным в пособничестве еще более тяжкому преступлению?
– Что ты несешь? Старое чучело убить невозможно!
Но Дуг не слушал. Он просунулся в открытую витрину, и вот, словно она ждала столько лет, восковая Ведьма Таро с шелестящим вздохом подалась вперед и медленно-медленно упала в его объятья.
Городские часы пробили без четверти десять. Луна в вышине наполнила воздух теплым, но мертвенным светом. Тротуар превратился в литое серебро, по которому двигались черные тени. Дуглас шагал с предметом из бархата и волшебного воска в руках, останавливаясь в островках тени трепещущих деревьев, один. Он прислушивался, оглядываясь назад. Шорох мышиной возни. Из-за угла вылетел Том и притормозил рядом с ним.
– Дуг, я отстал. Я боялся, что мистер Блек того… короче, потом он стал оживать… ругался… Дуг, если он поймает тебя со своим чучелом… А что подумает наша родня? Воровство!
– Тихо!
Они прислушались к залитому лунным светом руслу улицы у себя за спиной.
– Слушай, Том, ты можешь помочь мне спасти ее, но если будешь про нее говорить «чучело», тогда лучше не надо; и не говори так громко, и не волочись за мной мертвым грузом.
– Я помогу! – Том взял на себя половину веса. – Э-э, да она легкая.
– Она была очень молодая, когда Наполеон… – Дуглас запнулся. – Старые люди тяжелые. Вот как можно узнать.
– Но скажи мне, зачем вся эта беготня и суета вокруг нее, Дуг? Для чего?
Для чего? Дуглас заморгал и остановился. Все произошло так быстро. Он забежал так далеко, что кровь закипела, а он уже давно забыл для чего. Только сейчас, когда они снова пустились в путь по тротуару, с тяжелым духом пыльного воска на руках, тени трепетали, словно черные бабочки на веках, у него появилось время поразмыслить и без спешки поговорить голосом, отчужденным, как лунный свет:
– Том, пару недель назад я открыл, что живу. Ах, как же я запрыгал от радости! А потом, на прошлой неделе, в кино я открыл, что однажды мне придется умереть. Я никогда об этом по-настоящему не задумывался. И вдруг выясняется. Это все равно что узнать, что Ассоциация христианской молодежи или школа закрывается навсегда, что само по себе не так уж плохо, как нам нравится думать, если действительно раз и навсегда, и все персиковые деревья за городом стали бесполезными, и кишмя кишащий овраг, и уже играть в нем больше не хочется, и я в постели долго-долго, и всюду тьма, и я испугался. Так что даже не знаю; я вот что сделаю: помогу мадам Таро. Я спрячу ее на несколько недель или месяцев, пока буду изучать книги по черной магии в библиотеке, узнаю, как снимать порчу и высвободить ее из воска, чтобы она снова вышла в большой мир. И она будет мне благодарна, она разложит карты с дьяволами и кубками, мечами и костями и скажет мне, какие выгребные ямы обходить стороной, по каким четвергам отсиживаться дома. Я буду жить вечно, ну, или почти.
– Ты сам в это не веришь.
– Верю, ну, или по большей части. Смотри, овраг. Мы срежем по свалке и…
Том остановился. Дуглас его остановил. Они не стали оборачиваться, а услышали за спиной грузные, громыхающие шаги, каждый как выстрел на дне пересохшего озера, что неподалеку. Кто-то кричал и ругался.
– Том, он тебя выследил!
На бегу гигантская ручища оторвала их от земли и отшвырнула в сторону, и пока мистер Блек перекатывался с левого бока на правый, мальчики кричали на траве, глядя на бесноватого человека, брызжущего слюной сквозь скрежещущие зубы и округленные губы. Он схватил ведьму за шею и плечо и пожирал горящими глазами мальчишек.
– Моё!!! Что захочу, то и сделаю!!! Ишь ты, слямзить вздумали!!! Из-за нее все мои беды – деньги, бизнес, все. Вот что я про нее думаю!!!
– Нет!!! – возопил Дуглас.
Но, подобно большущей железной катапульте, мощные лапищи запустили фигуру к луне, с размаха отправили хрупкое тельце к звездам, чтобы летела с проклятьем вдогонку на шелестящем ветру прямиком в овраг, чтобы там грохнуться и увлечь за собой лавины мусора навстречу белесой пыли и золе.
– Нет!!! – сидя кричал Дуглас, заглядывая в овраг. – НЕТ!!!
Верзила споткнулся на краю оврага, тяжко пыхтя.
– Скажите спасибо, что я с вами этого не сделал.
Нетвердой походкой он заковылял прочь, падая, поднимаясь, бормоча себе что-то под нос, хохоча и бранясь, пока не исчез из виду.
Дуглас сел на край оврага и заплакал. Наконец он высморкался. Взглянул на Тома.
– Том, уже поздно. Папа, наверное, вышел нас разыскивать. Мы должны были быть дома час назад. Беги по Вашингтон-стрит, найди папу и приведи сюда.
– Ты что, собрался спускаться в овраг?
– Ведьма теперь – городская собственность на свалке, и никому нет до нее дела, даже мистеру Блеку. Скажи папе, для чего нужно, чтобы он пришел сюда, и не стоит, чтобы его видели по дороге домой со мной и с ней. Я отнесу ее домой в обход, и никто ничего не узнает.
– Теперь уже она тебе не пригодится, все ее механизмы разбиты.
– Нельзя бросать ее под дождем, как ты не понимаешь, Том?
– Конечно.
Том медленно зашагал прочь.
Дуглас спускался по склону холма, среди куч золы, старой бумаги и консервных банок. На полпути он остановился и прислушался. Всмотрелся в пестрый мрак, в гигантский оползень под ним.
– Мадам Таро? – почти прошептал он. – Мадам Таро?
У подножия холма, в лунном свете ему привиделось шевеление белой восковой руки. Это колыхался обрывок белой бумаги, но он все равно двинулся к нему…
Городские часы пробили полночь. В домах погасили свет. В гараже два мальчика и взрослый отступили на шаг от ведьмы, усаженной на старый плетеный стул, собранной, умиротворенной, перед накрытым промасленной тряпкой карточным столиком, а на нем фантастическими веерами были разложены понтифики и клоуны, кардиналы и смерти, солнца и кометы, к которым прикасалась восковая рука.
Папа говорил:
– …знаю, как это бывает. В детстве, когда цирк уезжал из города, я бегал повсюду, собирая миллионы афиш. Потом я увлекся разведением кроликов и магией. Я строил иллюзии на чердаке, а потом не мог от них избавиться. – Он кивнул на ведьму. – О, я помню, как-то, лет тридцать назад, она предсказала мне будущее. Ладно, приведите ее в порядок и – спать. В субботу мы соорудим для нее особый футляр.
Он вышел из дверей гаража, но остановился, когда тихо заговорил Дуглас:
– Спасибо, папа, что проводил нас до дому. Спасибо.
– Да не за что, – сказал папа и исчез.
Двое мальчуганов, оставшись наедине с ведьмой, переглянулись.
– Только подумай, по главной улице мы шагаем вчетвером, ты, я, папа и ведьма! Такого папы и на миллион не сыщется!
– Завтра, – сказал Дуглас, – я пойду и выкуплю у мистера Блека остатки автомата за десять долларов, пока он их не выбросил.