Я помыла руки, вернулась к зеркалу над кроватью и открыла новую коробочку с контактными линзами. Я отчаянно хотела измениться, сделать это, наконец, – дотронуться до глаз и быть увиденной. Мне надоело быть девушкой, которой нужно носить очки. Я понимала, что никто не придет, чтобы спасти или даже остановить меня, у меня совсем не было выбора. Время шло: не сделать это становилось труднее и невыносимее, чем сделать.
Сидя на корточках на кровати после двенадцати лет попыток и неудач, всего за две минуты я впервые вставила контактные линзы. Со второй попытки – в правый глаз, с первой – в левый. Я заморгала, уже в линзах, моя квартира, в которой я теперь жила одна, и моя история приобретали четкие очертания.
Через двенадцать лет попыток я просто решила покончить с неудачами.
Я глядела прямо в зеркало. Я была поражена, увидев это лицо. Такой я видела себя впервые с тех пор, как была ребенком и ходила в третий класс. Я увидела свое лицо без стекол и укрощающей их проволоки. Я с удовольствием смотрела на свою красоту, о которой мне всегда говорил Джейкоб. Я тоже всегда хотела ее увидеть и сейчас ясно видела. Это была моя красота. Глядя в зеркало на свои глаза без очков, я отчетливо поняла, почему так сильно любила Джейкоба: когда я была ребенком, я чувствовала, что он верит в мой талант и видит путь к мечтам – он помог мне увидеть, что я тоже способна осуществить свои мечты. Те карты, что мы создавали, – поистине потрясающая вещь.
Внезапно все стало четко, как в цветном кино: фактически единственной причиной, по которой все это время я ничего не видела, я сама и была.
Теперь я понимала, что на исходе своего детства блуждала меж золотыми осинами. А затем просто решилась и подарила себе свои глаза.
Я вновь доказала, оставшись одна, что все, что мне нужно, – это я сама.
Я удивилась, обнаружив приглашение из колледжа Колорадо, который бросила шесть лет назад, после того как меня изнасиловали в кампусе. Я читала их письмо, и мне стало жарко. Я давно смирилась с тем, что они меня бросили. Я никогда не думала, что получу от них сообщение, по сути, обещавшее, наконец, признать, что заставить меня стыдиться все эти годы было ошибкой с их стороны. Оно звучало как возможность того, что, спустя шесть лет, они в конце концов поверили мне – они знали правду. Колледж Колорадо приглашал меня вернуться, чтобы я публично рассказала об изнасиловании, факт которого они отрицали.
Теперь колледж, заставивший меня замолчать, не только признал факт изнасилования, но и готов был заплатить 1000 долларов, а также оплатить перелет и две ночи в роскошном отеле, чтобы я вернулась и рассказала нынешним студентам о том, что тогда произошло.
В своей маленькой спальне в Гринвич Виллидж я обдумывала их предложение и его причину. Моя выходящая книга в твердой обложке была внесена в каталог, который они, должно быть, посмотрели. Были ли они охотниками за знаменитостями или проявили интерес лишь потому, что нью-йоркское издательство решило меня напечатать? Я очень надеялась, что мой бывший колледж хотел извиниться и признать свою ошибку. Я сидела на хрустящих белых простынях, поджав под себя скрещенные ноги, и красила ногти красным лаком. Я ощутила в себе уверенность. Мою боль могли, наконец, признать. Я ответила, что приеду. Да.
Через неделю бабушка Белл прислала мне вырезку из «Колорадо Спрингс газетт». Колледж называл меня «корреспондентом Нью-Йорк таймс», что было ошибкой. Я пришла в замешательство. Я опубликовала в Таймс лишь одно эссе, никаких репортажей не было. Колледж при этом не упомянул, что меня там изнасиловали. Вместо этого они двусмысленно написали – «ужасная травма». Из не закончившей обучение студентки я превратилась в преуспевающую «выпускницу», что должно было повысить престиж их учебного заведения, – но не мой, не девушки, изнасилованной в кампусе и бежавшей оттуда.
Они опять пытались меня замазать.
Я попросила исправить недостоверную информацию, объяснив, что я не была выпускницей колледжа, а шокирующая непонятная «травма» в действительности являлась сексуальным насилием. Я несколько лет подыскивала правильные слова, чтобы рассказать о том, что произошло. Я поняла, что чрезвычайно важно найти точное соответствие слов и правды. Я написала, что их недостоверная информация неправильно характеризует меня. Они ответили, что исправят ошибки. Листки с первоначальной информацией были уже напечатаны и развешаны по всему кампусу. Но в Сети они исправили «выпускницу» на «бывшую студентку колледжа Колорадо», а «корреспондента» Нью-Йорк таймс на «автора». Однако «ужасную травму» они сохранили. Опять изнасилования не было.
Вновь в своем прежнем колледже я стояла перед сотней людей на сцене в лекционном зале, в котором когда-то сидела на последнем ряду. В последний раз, когда я здесь была, на мне были тяжелые очки, ранец и кроссовки, но сейчас я стояла на каблуках в элегантном шелковом платье с золотой бабушкиной брошью и контактными линзами. Я чувствовала, что стала больше и смелее, и была готова к тому, чтобы показать себя. Я смотрела на зал. Я повторила четыре раза: «Изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование». Вот что это было.
Посреди выступления я заметила в зале бабушку Белл. Я решила учиться именно в этом колледже, когда в детстве приезжала к ней на лето. Начиная с пятилетнего возраста я посылала ей карандашные рисунки гор Колорадо, среди которых она жила. Сейчас, в свои 91, маленькая, но еще бодрая, она удивила меня своим появлением.
Я говорила без перерыва полчаса. Меня слушали. Я прочитала отрывок из своих воспоминаний о том, что произошло во второй день моего пребывания в колледже; мне было тяжело дышать, я разогнула плечи и широко раскрыла глаза. Когда я выдохнула и посмотрела в зал, я увидела там женщину, похожую на преподавателя; она плакала. Я поняла, что меня любят и слышат.
Во время сессии вопросов и ответов я отвечала на все вопросы, которые задавали студентки девушки и студенты юноши, мужчины и женщины. Я хотела, чтобы та прежняя, обиженная восемнадцатилетняя я увидела сейчас меня двадцатичетырехлетнюю, читающую, говорящую здесь, со сцены, безапелляционным тоном.
Наконец факт моего изнасилования публично признали и обсуждали там, где меня сначала заставили замолчать; это было невероятно.
Приглашение, это выступление дали мне почувствовать, что я поднимаюсь, всхожу, как ночная звезда. Для того чтобы любить себя и восхищаться собой, надо вести себя как люди, которых ты любишь и которыми восхищаешься. Я чувствовала силу этого радостного внутреннего осознания.
Ближе к концу бабушка подняла руку. Ведущий дал ей слово. Она заявила: «Я хочу, чтобы все знали, что моя внучка еще и великий художник». Зал засмеялся. Она гордо улыбнулась мне.
Я пересекла границу.
Открыто говоря всю правду о той слабой девушке, я уже не была ею.
Обретя свою новую силу, я отчетливо поняла, что хотя мне дали наконец возможность рассказать об «ужасной травме» в моем бывшем колледже, позволили быть услышанной, этого никогда не произошло бы, если бы я сама не набралась смелости и не позволила себе назвать изнасилование изнасилованием, а не постыдным поступком. Выступая, я заставила колледж, который заставлял меня молчать, приуменьшал мою травму и делал из меня виноватую в насилии надо мной же, в конце концов проявить уважение ко мне и дать мне возможность рассказать обо всем, что, естественно, они должны были сделать сразу же. Мне не было нужно, чтобы колледж называл вещи своими именами – я это сделала сама, а они слушали. Я была сильной стороной, которая закрыла вопрос и получила возможность, на которую и надеялась изначально, получив приглашение от колледжа Колорадо.
На следующий день девушка, которая присутствовала на моем выступлении, разыскала меня в сети Facebook и написала, что ее тоже здесь изнасиловали. Но она до сих пор никому не рассказала об этом. Она написала, что теперь расскажет.
Самым смелым моим поступком было уйти отсюда. Следующим сильным поступком было мое возвращение сюда для того, чтобы меня услышали.
Международные ресурсы
Национальная горячая линия по вопросам сексуального насилия Национальной сети по борьбе с изнасилованиями, домашним насилием и инцестами 1 (800) 656-4673
www.rainn.org
Канадская ассоциация центров по борьбе с сексуальным насилием
www.casac.ca
Горячая линия Англии и Уэльса в случае изнасилования: 0808 802 9999
www.rapecrisis.org.uk
Горячая линия Шотландии в случае изнасилования 08088 01 03 02
www.rapecrisisscotland.org.uk
Горячая линия поддержки жертв 0800 842 846
www.victimsupport.org.nz/get-help/your-help-lines/
Национальная линия психологической помощи 1800 737 732
www.1800respect.org.au/
Благодарности
Я беспредельно благодарна Сьюзан Шапиро, самому увлеченному и великодушному профессору и другу, которого только может повстречать начинающий писатель. Сью, без Вас не было бы этой книги. (Сью! Не знаю, что я бы делала без Вас в Нью-Йорке.)
Спасибо Эндрю Блаунеру, моему внимательному, доброму и неутомимому литературному агенту. Я поклоняюсь Вам, восхищаюсь Вами и уважаю Вас. Спасибо Мэтью Снайдеру, моему неустрашимому киноагенту из CAA.
Спасибо Эмме Комлоc-Хробски, которая помогла мне определить, какие из воспоминаний стоит включить в книгу, и убрать повторы и скучные места. Спасибо за то, что помогли мне собрать весь пазл, за время, потраченное на эту книгу, за то, что составляли ее вместе со мной. Если бы не Вы и Коррина, в этой книге, вероятно, так и осталось бы 1208 страниц.