– Скажи, добрый солдат, что творится? Я вижу кровь и умирающих людей, я слышу грохот тарана, крики и лязг оружия. Мне очень страшно. Добрый солдат, у меня есть мама. И братик. И еще один братик, который только что родился. Что будет со всеми нами? Мы умрем?
Сердце Банзара сжалось при виде этой девочки, поэтому он выпрямился и сказал бодро, как мог:
– Не тревожься, дитя. Стены Вавилона защитят всех вас. Сотню лет назад великая Царица Семирамида воздвигла их, чтобы сегодня уберечь тебя и твою семью. Помни, что ни разу город Вавилон не сдавался врагу – не сдастся и сейчас. Ступай к своим родным и расскажи им об этом.
Так длилось день, другой, и день после него, и многие дни вперед. Банзар стоял на своем посту, солдаты поднимались на стену, а спускались лишь тяжелоранеными или мертвыми. Лестница пропиталась кровью напополам с грязью.
И день, и другой, и день после него, и многие дни вперед старый Банзар говорил каждому, кто подходил к нему за новостями: «Стены Вавилона защитят тебя».
Осада длилась три недели и пять дней. Ассирийцы прекращали свой ожесточенный натиск лишь ночью – тогда они собирали своих мертвых и разжигали погребальные костры. Со стен были видны десятки и сотни огней, освещавших пустыню, – и костры, и их дым, и их смрад затмевали собою звезды. Каждую ночь.
Но на пятый день четвертой недели грохот осады утих. Рассвет показал защитникам крепости лишь облако пыли вдалеке, которое поднимали копыта лошадей отступившей ассирийской армии.
Народ возликовал – из каждого угла стали доноситься радостные крики, люди выходили из своих домов, радовались, плакали, обнимались. Город Вавилон в который раз выдержал осаду. Синий дым взвился над великим храмом Ваала – он донес добрую весть до окрестных земель.
Ассирийцы хотели захватить самый богатый город на земле, уничтожить его имущество, а жителей обратить в рабов. Но им это не удалось, как не удавалось и многим армиям после них. Сокровища Вавилона – и золото, и его мудрые горожане – были под надежной защитой. Такова идея стен – защитить то, что тебе дорого, не дать кому-то со злым умыслом прийти и отобрать твое богатство просто потому, что он может. В защите нуждаемся мы сами с рождения и до самого заката. Защиты просят наши близкие, наши дома, наш скот и наше золото. Спустя века люди придумали много способов защитить свои дома и кошельки. Теперь у нас есть страховки, сберегательные банковские счета, инвестиции и консультанты – пользуйтесь всей этой защитой.
Возводите стены вокруг своего Вавилона, чтобы ни один враг не добрался до ваших сокровищ. Вор не должен иметь возможности открыть дверь вашего дома и устроиться у очага.
Торговец верблюдами из Вавилона
Пустой желудок – отличное средство, чтобы прояснить мысли. Голод очищает наш ум, как вода счищает грязь со стекла, и мы видим яснее то, что было недоступно нам раньше.
Так думал молодой Таркад, сын Азура, который не ел ни крошки за последние два дня. Все, что попало ему в желудок за это время, – два сочных плода инжира, которые он стянул, пробравшись в чужой сад. Но не успел он насладиться их сладостью, как выбежала хозяйка и погнала его со двора. Еще долго Таркад слышал ее брань и потому не решался тайком сунуть руку в корзинку одной из торговок на базаре.
В животе урчало. Таркад пересек небольшую площадь и стал ходить взад-вперед перед трактиром – оттуда доносились возгласы пирующих и запахи жареного мяса. Это сводило с ума. Таркад озирался по сторонам – вот бы прошел какой знакомец? Тогда было бы можно попросить у него хоть медяк и тем самым открыть себе путь в трактир и прикупить там чего-нибудь съестного вместе с улыбкой трактирщика. Боги услышали Таркада – он действительно столкнулся нос к носу с одним своим знакомцем. Но этой встречи он вовсе не желал.
Юноше пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в худое смуглое лицо этого высокого человека. Дабасир, торговец верблюдами.
– Какая встреча! Сами боги послали мне тебя, Таркад, сын Азура. Знаешь ли ты, что я уже давно ищу встречи с тобой? Помнится, ты задолжал мне два медяка, которые брал взаймы ровно луну назад. И серебряный сикель, который ты занимал еще раньше. Знаешь, я уже даже знаю, на что бы потратить эти несметные богатства, – Дабасир картинно протянул руку, ожидая, что на его ладонь тотчас лягут деньги. При этом торговец верблюдами стоял так крепко, что задумай юнец сбежать – у него ничего бы не вышло.
Таркад зарделся и опустил глаза в пол.
– Мне так жаль, Дабасир, я просто…
– Чего? Что ты там мямлишь?
– У меня нет денег! Ни с собой, ни дома, гляди, в моих карманах гуляет ветер!
Дабасир помрачнел.
– Так найди способ залатать свои карманы и наполнить их хоть каким-то содержимым помимо собственной глупости! Два медяка и серебряный сикель – не бог весть какое сокровище. Я выручил тебя дважды, сын Азура, моего доброго друга. Но пришло время возвращать долги.
Под суровым взглядом высокого Дабасира Таркад совсем сник. Что он мог предложить в уплату долга?
– Мне кажется, что боги прокляли меня. Неудачи сыплются на мою голову одна за другой, и я понятия не имею, есть ли просвет в этой буре…
– Винишь богов в собственной безалаберности, мальчишка? Так они привыкли помогать тем, кто думает о возврате старых долгов, а не о том, кого бы попросить о новых. Ладно, – Дабасир вдруг хлопнул его по плечу. – Я голоден, стало быть, время зайти в трактир. Пойдем со мной. У меня есть для тебя одна история.
Торговец верблюдами не нравился Таркаду, он был фамильярен и даже пугал юношу, но обещание прохлады и еды само повело его вслед за Дабасиром. Тот направил его в дальний угол – там было темно и малолюдно. Стоило им рассесться на коврах, как перед ними вырос улыбающийся Коскор, хозяин трактира.
– Ах ты жирная ленивая ящерица! – бесцеремонно заявил Дабасир. – Ну-ка неси мне целую козлиную ногу, да прожарь мясо хорошенько. Не забудь про подливу, овощи и лепешки – я ужасно голоден! Со мной пришел мой друг. Для него принеси… Кувшин воды. Только холодной – день нынче жуть какой жаркий.
Сердце Таркада упало. Кувшин воды… Пока Дабасир будет жевать жареную козлятину, сам он станет довольствоваться лишь водой. В животе его тоскливо заурчало, но юноша смолчал – а что он может сказать Дабасиру?
Пока Коскор готовил еду, торговец успел улыбнуться и поздороваться с каждым посетителем трактира – он знал практически всех в городе и был уважаемым человеком.
– Я тут недавно слышал от одного пилигрима, что в Урхе есть богач, обладающий занятной вещицей. Срезом камня столь тонким, что он практически прозрачный, хоть и окрашивает мир в желтизну. Он поставил его в проем окна, чтобы защитить дом от песка и ветра. Этот пилигрим уверяет, что смотрел через этот кусок камня и сквозь него все видится немного не таким, как на самом деле. Искаженным, странным, хоть и похожим на себя. Ты веришь, юноша, что такое существует на свете? Когда мы смотрим на что-то привычное, но видим по-другому?
– Угу, – едва слушая, пробубнил Таркад. Дабасиру принесли еду – козлиная нога дымилась и так аппетитно пахла, что рот тотчас наполнился слюной. У Таркада закружилась голова, он хлебнул прохладной воды.
– Я сам раньше смотрел на мир сквозь такой камень, и он искажал мое восприятие, – продолжал торговец. – И сейчас я расскажу тебе, как мне удалось избавиться от этого и наконец-то увидеть все таким, каким оно является на самом деле.
В трактире зашушукались: «Дабасир будет рассказывать историю!» Многие посетители придвинулись поближе к их уголку, чтобы расслышать каждое слово торговца верблюдами. Запахи еды обступили Таркада уже со всех сторон, но он продолжал молча и смиренно прихлебывать воду. Ничего не поделаешь.
– Я хочу рассказать о том, как я стал торговцем, – Дабасир в который раз отхватил солидный кусок мяса от козьей ноги. – Когда эта история началась, я был немногим старше тебя, Таркад. Молодым, горячим, с верой в чудесное свое будущее. Друзья мои! Знали ли вы, что когда-то я был рабом?
По рядам пошел гул удивления – кажется, об этом никто не знал. Дабасир улыбался, довольный тем, какой эффект он произвел своим откровением.
– Начну по порядку. Юношей я помогал в лавке своему отцу. Он делал упряжь и седла для лошадей, верблюдов и ослов и торговал ими. Понемногу я и сам учился и ремеслу, и торговле, но это не доставляло мне радости. Вскоре я женился. Надо сказать, что жалование мое было невелико, никаких талантов я в себе не обнаружил. Но вот что я заметил: многие люди, зная, какой честный и трудолюбивый человек мой отец, с радостью давали товары мне в долг. «Потом расплатишься», – говорили они, когда я присматривал ткань себе на накидку или самоцвет для жены. Это было настоящим открытием! Люди отдают мне товар без оплаты – чудеса, да и только. Не знал я тогда, как смертельна эта ловушка. Поначалу все шло хорошо: я брал в долг и потихоньку расплачивался. Но искушение росло, я поддавался ему без оглядки и однажды понял, что не в состоянии обеспечивать свой быт и одновременно выплачивать долги. Ведь жалование мое не росло. Мне перестали отпускать товары в долг, требуя оплаты, и голоса торговцев становились все жестче. Я стал занимать деньги по знакомым. Желая расплатиться с торговцами, я оставался должен и тем и другим. Я погряз в этих зыбких песках по самую шею. Жена ушла от меня – она вернулась в дом своего отца. Я не знал, что еще сделать, и попросту сбежал из Вавилона, оставив и свою жизнь, и свои долги внутри городских стен. Я питал надежду, что в другом месте мне повезет больше.
– И как, повезло?
– А это вы решите сами, когда узнаете, что произошло дальше. Несколько лет я безучастно скитался от одного города к другому. Искал непыльную работенку, которая по силам и бездарю, порой голодал. В какой-то момент я понял, что мне по душе ходить с караванами и помогать погонщикам с верблюдами – этим я и стал промышлять. Славные животные, корабли пустыни, стали мне поистине добрыми друзьями. Как-то раз я познакомился с разбойниками, и они – увы! – тоже показались мне славными. Они грабили караваны и делили добычу, они представлялись мне людьми, познавшими свободу и счастье. Знал бы мой отец, как низко я пал тогда! Какими гнусными делами занимался, недостойными уважаемого человека. Но что было – то было.