Пятьдесят золотых монет! Никогда прежде в кожаном кошеле Родана, вавилонского мастера-копейщика, не водилось столько золота. В превосходном расположении духа он шагал по дороге от дворца самого щедрого из царей. Золото весело позвякивало в кошеле, подвешенном к поясу. Этот звон звучал сладчайшей музыкой, какую Родану только доводилось слышать.
Пятьдесят золотых монет! У него в кошеле! Он едва верил своему счастью. Какая сила таится в этих звонких штучках! На них можно купить все, что пожелаешь, – просторный дом, землю, домашний скот, верблюдов, лошадей и колесницу…
На что бы их потратить? Ни о чем ином не мог думать Родан, когда сворачивал в боковую улочку, ведущую к дому его сестры. Надо, пожалуй, приберечь эти звонкие монеты для себя…
Спустя несколько дней озадаченный Родан под вечер вошел в лавку Матона, менялы-лихваря[9] и торговца драгоценностями и редкими тканями. Не глядя по сторонам на разложенные вокруг разноцветные товары, он прошел в жилые покои в задней части дома. Достопочтенный Матон возлежал на коврике и вкушал яства, которые ему подавал чернокожий невольник.
– Я хотел бы посоветоваться с тобой, потому что не знаю, что мне делать, – признался Родан. Он встал, широко расставив ноги и выпятив волосатую грудь под распахнутой кожаной безрукавкой.
Узкое желтоватое лицо Матона расплылось в приветливой улыбке.
– Что же ты натворил, что тебе понадобился меняла? Неужто удача отвернулась от тебя за игорным столом? Или ты подпал под чары пышнотелой красотки? Мы ведь знакомы много лет, но ты ни разу не приходил ко мне за помощью.
– А вот теперь пришел. Мне нужно не золото, а мудрый совет.
– Только послушайте, что он говорит! Никто не приходит к меняле за советом. Или я ослышался?
– Нет, твой слух не подвел тебя.
– Быть того не может! Неужто копейщик Родан оказался умнее всех, раз пришел к Матону не за золотом, а за советом? Многие люди просят у меня в долг, чтобы расплатиться за свои прихоти, но советы им не требуются. Хотя кто может дать совет лучше менялы, к которому люди идут со своими бедами? Отужинай со мной, Родан. Сегодня вечером ты будешь моим гостем. Эй, Андол! – окликнул меняла своего раба. – Расстели половик для моего друга копейщика Родана, пришедшего ко мне за советом. Сегодня он мой почетный гость. Принеси ему побольше еды и подай самый глубокий кубок. Выбери лучшее вино, чтобы он мог насладиться. А ты, Родан, рассказывай, что тебя беспокоит.
– Царская награда.
– Царская награда? Царь тебя одарил, а ты обеспокоился? Что же это за награда?
– Он остался очень доволен новым образцом наконечников для копий, который я сделал для его стражи, и одарил меня пятьюдесятью золотыми монетами. Теперь я места себе не нахожу. С утра до вечера каждый день все подряд просят меня поделиться этими деньгами.
– А как ты думал? Многие хотят золота, но мало кто им располагает, и люди, разумеется, жаждут отыскать того, кто поделится с ними золотом. Однако ты всегда можешь отказать. Или твоя воля слабее твоего кулака?
– Я могу отказать многим, но порой проще согласиться. Разве могу я отказать собственной сестре, которую так сильно люблю?
– Но твоя сестра не пожелает тебя опечалить, не так ли?
– Да как сказать… Все дело в ее муже Арамане, которого она прочит в богатые торговцы. Она считает, что раньше ему просто не выпадало подходящей возможности, и умоляет меня ссудить ее мужу это золото. Мол, когда разбогатеет, он все вернет с прибытком.
– Друг мой, ты пришел с важным вопросом, – признал Матон. – Золото возлагает на его владельца большую ответственность и меняет отношение окружающих. Оно заставляет бояться потери и обмана. Вместе с тем оно вселяет уверенность и побуждает к добрым делам. А еще раскрывает возможности, посредством которых благие намерения могут обернуться неприятностями.
Слышал ли ты историю о землепашце из Ниневии, который понимал язык животных? Думаю, нет, ведь такие истории не рассказывают за наковальней. Что ж, я расскажу ее тебе сейчас, чтобы ты понял, что давать в долг или брать в долг – это не просто передавать золото из рук в руки.
Землепашец, который разбирал, о чем животные говорят друг другу, любил по вечерам посидеть во дворе и послушать эти разговоры. Однажды он услышал, как вол жалуется ослу на тяготы своей участи:
«Я тружусь с утра до ночи, волоча соху. Никому нет дела до того, что солнце палит, что мои ноги подламываются, а ярмо натерло мне шею, – я все равно должен пахать. А вот ты бездельничаешь. Стоишь себе с разноцветным покрывалом на спине, разве что порой отвозишь хозяина туда, куда он пожелает. А если ему никуда ехать не надо, ты день напролет только травку щиплешь».
Осел отличался скверным норовом, но все же был по натуре добрым существом и пожалел вола.
«Послушай, дружище, – ответил он, – тебе и вправду тяжко приходится, позволь облегчить твою участь. Сделай вот что, и будешь отдыхать целый день. Утром, когда раб придет запрягать тебя в соху, ляг на землю и громко замычи, чтобы он подумал, будто ты болен и не можешь трудиться».
Вол послушался совета осла; на следующий день раб доложил хозяину, что вол, дескать, заболел и не может таскать соху.
«Тогда, – сказал землепашец, – запряги осла и паши на нем».
Весь день ослу, который всего лишь хотел помочь другу, пришлось трудиться за вола. Когда наступил вечер и животное распрягли, он немало разозлился, ноги у него подгибались, а шея была стерта ярмом.
Землепашец вышел во двор, чтобы послушать их разговоры.
Первым начал вол:
«Ты настоящий друг. По твоему умному совету я целый день наслаждался отдыхом».
«А я, – отвечал осел, – оказался простаком из числа тех, что хотят помочь друзьям и вынуждены выполнять их работу. Сам отныне таскай свой плуг! Я слышал, как хозяин говорил рабу, чтобы он отослал тебя на бойню, если ты снова заболеешь».
На этом их беседа закончилась – и дружба тоже. Понял ли ты, о чем эта история, Родан?
– Слушать было занятно, – сказал Родан, – но вот к чему ты это рассказал, я не понял.
– А я на это и не надеялся. Но тут, уж поверь, все просто. Если хочешь помочь своему другу, поступай так, чтобы не взваливать на себя его бремя.
– Верно, совсем просто. Мудро сказано. Что ж, мне ни к чему бремя мужа моей сестры. Однако скажи мне вот что: ты многим даешь в долг, а все ли возвращают?
Матон улыбнулся улыбкой человека, много пожившего и немало повидавшего в жизни.
– Разве можно давать в долг, если не веришь, что должник расплатится? Меняле тоже не обойтись без мудрости, иначе он не сможет понять, принесет ли его золото пользу заемщику и вернется ли оно к нему – или будет растрачено впустую, а безрассудный должник не сумеет возместить взятое в долг. Давай-ка я покажу тебе залоги, которые храню у себя в ларце, и они сами поведают о себе.
Раб принес ларец длиной с руку взрослого человека, обтянутый красной свиной кожей и отделанный кованой бронзой. Поставив ларец на пол, Матон присел перед ним на корточки, положив обе руки на крышку.
– С каждого, кому даю в долг, я беру залог, который хранится в ларце до тех пор, пока долг не будет выплачен. Когда происходит расчет, я отдаю залог обратно, а если же долг не возвращается, залог остается у меня.
Вернее всего, как подсказывает мой ларец, давать взаймы тем, у кого имущества с запасом хватает, чтобы покрыть взятое. У них есть земля, драгоценности, верблюды и прочее, что можно продать в возмещение долга. Некоторые отдают в залог камни дороже взятой суммы. Другие обещают, что если не вернут долг, как условлено, то передадут мне право собственности на свое имущество. С такими-то долгами, я уверен, мое золото вернется ко мне с прибытком, ведь залогом служит имущество.
А есть и должники, которые располагают возможностью зарабатывать. Они, как и ты, трудятся и служат за вознаграждение. Иначе говоря, у них имеется источник дохода, и если они честны со мной и сумеют избегнуть невзгод, то смогут возвратить заем с положенной прибылью. Эти залоги учитывают людской труд.
У кого-то же нет ни имущества, ни заработка. Жизнь жестока, и всегда найдутся те, кто не смог к ней приноровиться. От таких, даже если дать им взаймы медяк, возврата не дождаться, и мой ларец это доказывает; разве что за этих бедолаг поручатся добрые друзья и подтвердят их порядочность.
Матон откинул защелки и приподнял крышку. Родан в нетерпении подался вперед. Поверх всего остального, на отрезе красного сукна лежало бронзовое шейное украшение. Матон взял поделку и любовно взвесил ее на ладони.
– Оно навсегда останется у меня в ларце, ибо владелец этого залога отошел в великую тьму. Я берегу это украшение в память о нем; он был моим хорошим другом. Мы вместе успешно торговали до тех пор, пока он не привез невесту с Востока – красивую, ничуть не похожую на наших женщин. Ее красота прямо-таки ослепляла, чего уж там… Он щедро тратил золото на все ее прихоти. А когда золото кончилось, то в отчаянии пришел ко мне. Мы долго говорили, я обещал помочь ему уладить дела. Он поклялся под Священным быком[10], что прислушается ко мне, но этому не суждено было сбыться. В ссоре невеста воткнула ему нож в сердце, а он-то до последнего не мог в это поверить.
– Что стало потом с этой красавицей? – осведомился Родан.
– Вот это – от нее. – Матон приподнял отрез красного сукна. – Вне себя от отчаяния, она кинулась в Евфрат. Эти два предмета так и останутся у меня. Ларец может поведать, Родан, что люди в плену сильных чувств не слишком-то надежные заемщики.
– А вот кое-что другое. – Меняла извлек из ларца резное кольцо из бычьей кости. – Оставил один земледелец. Я покупаю у его женщин ковры. Как-то налетела саранча, и они остались без еды. Я помог ему, и он вернул долг из нового урожая. А потом пришел снова и поведал о диковинных козах из дальних краев, о которых услышал от какого-то путника. Дескать, у них такая длинная и тонкая шерсть, что из нее можно ткать ковры, лучшие во всем Вавилоне. Он хотел приобрести себе целое стадо, но у него не было средств. Я дал ему золота, чтобы он съездил за козами и привез их сюда. Ныне он вернулся, и уже на будущий год я удивлю вавилонских вельмож дорогими и красивыми коврами, каких они видеть не видели. А кольцо вскоре придется возвратить. Земледелец обещает, что расплатится в срок.