Чёрный Человек? Он передумал знакомиться. Наверное, заблудился где-то на полпути. Такое часто случается с местными. В голове у них настоящая каша.
Завтра я навсегда перееду в Лень. Уйду от родителей. Начну жить самостоятельно, как Рыба. И будь что будет.
— Дашенька? — мама заглядывает в комнату. — К тебе пришли…
— Я никого не жду.
— Дашенька, тут какой-то важный человек…
И шепотом:
— Из приезжих, кажется.
— Я выйду!! Только не пускай его сюда! Я скажу, чтобы он ушел!!
Какой-то он совсем жалкий. И новое пальто его не красит.
— А вы постарели.
— Знаю.
— Зачем пришли? Идите к Рыбе, пусть она вас по примечательностям водит.
Он достает большую папку для бумаг.
— Тимофей Суворов, верно?
— Что?..
— Приезжие работали с его отцом, Александром. Он был из посвященных. Врач. Я собрал информацию о нём и его сыне. Твоём друге детства. Восемь лет назад они уехали из Ракушки. Поздно ночью, вещи собрали впопыхах. Попросились на фабрику, на постоянное проживание. Сейчас с ними все в порядке.
Он сует мне какие-то фотографии.
— Ты можешь увидеться с ним. С Томом. Побыть там недолго.
— Это всё?
Он молчит.
— Уйдите прочь!! Оставьте меня… Уйдите. Пожалуйста!
— Только вместе с тобой.
— Что?…
— Я забираю тебя отсюда. Документы уже готовы. Это было не просто, но моя компетенция позволяет, — он горько усмехнулся. — Правда, работы я лишился, и, похоже, навсегда. А, к черту…
— Зачем…
— Зачем? Поверь, за стеной есть на что посмотреть. Правда, там не все так безоблачно как ты думаешь. Теперь я даже думаю, что там в чем-то и хуже… Ну, ничего. Хочешь увидеть океан? Или лес, настоящий лес?
— Я останусь в Ракушке. Уйду в Лень! — я кричу.
— Просто выслушай меня…
О чем он только думает?!
— Нет!!! Я не понимаю… Для чего — всё это?!!
— Наверное, я увидел Соломенного Пса.
Он сказал, что мы не поедем на поезде. Нас ждет вертолёт. Будем лететь. Я боюсь!! Я никогда не летала!
Я сказала маме с папой, что уезжаю подработать. Нет, не надо беспокоить Плюшку и Рыбу. Не могу смотреть им в глаза.
Валентин сказал — никогда. Я никогда не смогу вернуться.
Мы садимся в большую, гудящую машину. Она взмывает вверх. Высоко — над Совушкой, над Поясом, над Стеной. Ракушка — такая маленькая!
Прощай. Моя волшебная страна.
— Джерри, ты что — плачешь?!
6-е местоНовый деньЭдуард Галеев
Задрав голову, Гришка бросил взгляд на мрачное, серое небо и, бренча пустыми вёдрами, пошёл по тропинке к колодцу. Его путь лежал среди глубокого грязного снега, такого же тёмного, как и небо. Позади семенил короткими лапами пёс-дворняга Малыш, такой же чумазый, как и всё вокруг.
Колодец был обнесён небольшим, но аккуратным сарайчиком, надёжно защищавшим его от атмосферных напастей. Конечно, частенько приходилось откапывать воротца и расчищать вход, но куда деваться, вода — это жизнь.
— Григорий! — окликнул его Василич на обратном пути. — Тимоха просил его пораньше сменить на полчасика. Зайди к Анне Сергеевне, она тебе уже собрала.
— Хорошо, — кивнул Гришка головой и двинулся с вёдрами дальше.
Занеся воду к себе, он направился в дом Василича. Зайдя внутрь, сразу пошёл в «оружейку». Достал из тайника ключ, отомкнул и открыл тяжёлую, окованную железом, дубовую дверь. Взял из пирамиды свой автомат и, любовно погладив его по цевью, закинул за плечо. Достал из ящика подсумок с запасными магазинами, повесил его на ремень. Рацию с полки сунул в карман.
— Эх, Гриня, — наверное в сотый раз съехидничала «шеф-повар» Анна Сергеевна, вручая ему дерматиновую сумку с заплечной лямкой. — Как же тебе, наверное, плохо, без тырнета-то?
— Ничего, тёть Нюра, привык, — улыбнулся Гришка, прекрасно зная, что она не любит, когда её так называют.
— Ладно, вали-вали, Тимоха уже заждался!
Завернув домой, Гришка набрал свежей воды во фляжку и засунул её во внутренний карман овчинного полушубка. Прихватив фонарик, зашагал на пост. Вернее, «секрет», как его называл Василич. Улица была пустынной. Да и кому сейчас охота тут торчать. Только вездесущий Малыш, единственный оставшийся пёс, бежал следом по грязному снегу.
Проходя по окраине села, Гришка в который раз с болью смотрел на глазницы брошенных домов, на забитые снегом проулки и палисадники. Василич сказал, что на днях начнём всё бесхозное разбирать на дрова. Всё правильно, ведь выжившим надо чем-то отапливаться, а в лес соваться с каждым разом становится всё опаснее…
Волки — само собой! От одного их воя мороз по коже и душа в пятки. Да и стаи бродячих собак оптимизма не добавляют. Разорвут и клочка не оставят. Весной одна такая свора вышла на Тимоху в «секрете». Около сорока голов! Тут он и настрелялся от души. Хоть и пожурил его Василич за расход патронов, но мяса насолили много. Да и шкуры не пропали. И что интересно, каких только пород в той стае не было: от овчарок и бульдогов — до дворняг и болонок.
Но страшнее всех четвероногих всё-таки двуногие. На второй год в селе появилась военная машина с автоматчиками. Они заявили, что занимаются сбором продуктов для какой-то Свободной Республики. Пытались выгрести всё дочиста, но не рассчитали, что мужики в селе все давешние охотники, а Василич — бывший «афганец». Бой был короткий, но жёсткий: враг своё получил. Община обошлась без потерь, лишь Тимоха словил пулю в ногу, а в селе появились трофейные автоматы и даже один пулемёт. Первое время после выздоровления Тимоха даже ходил с ним на пост, но таскать такую тяжёлую вещь быстро надоело, и он перешёл на автомат.
За селом Малыш остановился и выжидательно уставился на Григория. Тот, покопавшись в сумке, извлёк кусочек вяленой говядины и угостил им пса. Благодарно вильнув хвостом, Малыш развернулся и с угощением в пасти засеменил обратно в село.
А Гришка двинулся дальше, в сторону холмов. Мрачные, покрытые грязным снегом, они уже третий год, как и всё вокруг, не видели солнца… Да, именно третий год, как «бабахнул» Йеллоустоунский вулкан в США.
Сразу же после объявления об этом в СМИ Василич собрал всех односельчан и предложил создать общину, чтобы вместе готовиться к страшным потрясениям. Часть людей не поверила. Они смеялись, дескать, то в Америке, а нас это не коснётся. Но большая часть послушала уважаемого всеми человека и под его руководством начала действовать.
Василич разделил всех по группам и каждой поставил задачу; кому закупать продукты по спискам, кому дрова и уголь, кому мясо и фураж для скотины. Деньги наказал никому не беречь, поскольку скоро от них не будет никакого толку. Сам на своём «газончике» поехал в город и привёз оттуда топливные электрогенераторы, рации, бинокли, патроны к охотничьему карабину и много всяких полезных вещей для автономной жизни. В последующие дни люди запасались бензином, лекарствами и другими необходимыми вещами.
Тем временем, США засыпало толстым слоем пепла. Уцелевшее после извержения население устремилось на другие континенты, в основном, с применением вооружённых сил. Пепел шёл за ними следом… Недели через три солнце уже не могло пробить его слои в атмосфере. Наступила «вулканическая» или, как говорил Тимоха, «ядерная» зима.
Пропали связь, теле и радиовещание, интернет. Село оказалось отрезанным от внешнего мира, но Василич говорил, что это — к лучшему. В последних новостях были сообщения о хаосе и анархии, царящих почти на всех материках и во всех странах… Кроме Америки, которой больше не существовало…
Под ногами Гришки зашевелился снег и, раздвигая его в сторону, открылся деревянный лаз. Из отверстия потянуло паром, и оттуда выкарабкался вечно улыбающийся Тимоха — тридцатилетний тракторист и балагур.
— О, молодец, — похлопал он Гришку по плечу. — А я собрался, пока не очень темно, генератор посмотреть. Барахлить начал. Ну, бывай. Да… может, мне показалось — вроде как самолёт гудел.
Повесив свой «калаш» на грудь, Тимоха захромал в сторону села. Посмотрев ему вслед, Гришка спустился внутрь «секрета» и закрыл лаз. Положив сумку на столик, он снял со стены бинокль и поочерёдно понаблюдал во все три окошка-амбразуры землянки. Чисто. Сняв автомат и прислонив его к стене, открыл сумку, покопавшись, достал оттуда солёный сухарик и, положив его в рот, блаженно зажмурился. Эх! Ещё бы натереть его чесночком! Ммм…! Никакой чупа-чупс даром не нужен.
Григорий навёл бинокль на опушку леса. В прошлом году на ней появились две семьи, чудом добравшиеся из города и попросившие приюта в общине. Горожане рассказали о страшном голоде и творящемся беспределе военизированных банд. Людей приняли: не бросать же на погибель. Они влились в общину, работали, как все, и не чурались тяжёлой работы.
А в селе «после вулкана» выжить довелось не всем. Печи топились постоянно, в итоге, были и угары, и пожары. Сказывалась и нехватка природных витаминов. Болезни и отсутствие квалифицированной медицинской помощи делали своё дело. На данный момент в общине осталось семнадцать семей. Но Василич говорит, что небесный мрак не вечен, и солнце доберётся до нас. Вот только когда…
Гришка вспомнил Станислава Викторовича. Тот, «до вулкана», работал где-то в райцентре. Не то на фабрике, не то на заводе. Каким-то мастером. Приехал в отпуск, а пришлось тут остаться. От всяческого труда отлынивал, ссылаясь на спинную грыжу. Часами он смотрел на серое небо, периодически снимая очки и протирая грязным носовым платком толстые линзы. А прошлой зимой, в январе, нашли его утром висящим на старой яблоне. «Ну, Стасик, блин, удружил! — возмущался тогда Тимоха, яростно стуча ломом по задубевшей от мороза земле. — На улице пятьдесят три, а он удушиться задумал! Хоть бы о людях подумал, эгоист несчастный».
Да, тоска, конечно, ужасная. Первое время электрогенераторы заводили чаще. Сейчас — только для подзарядки аккумуляторных фонарей и раций, но желающие посмотреть фильмы по DVD моментом пользуются.